Страница 13 из 26
В качестве примера позволю себе привести неопубликованные результаты исследования, проведенного Н. Л. Мориной и югославскими коллегами под руководством Д. А. Ошанина, по изучению восприятия пространственного расположения лампочек в ситуации имитации аварийного сигнала. Лампочки были расположены по кругу, задача испытуемого состояла в том, чтобы как можно быстрее нажать кнопку, когда вспыхивала лампочка (имитация аварийного сигнала), расположенная в верхней правой части круга (рис. 1). На рисунке эта лампочка выделена черным цветом, но в экспериментальных условиях она по цвету не отличалась от других лампочек. По завершении эксперимента испытуемых спрашивали: как расположены лампочки. Обычный ответ был: по кругу. Но когда их просили графически изобразить расположение, то они рисовали искаженный круг, добавляя к окружности «носик» на месте аварийной лампочки, т. е. выставляя «аварийную лампочку» за пределы общего круга расположения других лампочек (рис. 2). Интересно, что и те испытуемые, которые отвечали, что лампы расположены по кругу, и рисовали лампочки расположенными по кругу, то есть неискаженно, и те испытуемые, которые и отвечали, что лампочки расположены по деформированному кругу, и рисовали именно деформированную окружность, – с задачей эксперимента (быстро нажимать кнопку на «аварийный» сигнал) справлялись плохо.
Рис. 1. Расположение лампочек на информационной панели. Для наглядности лампочка, которая играет роль «аварийного» сигнала, выделена черным. Но в экспериментальной ситуации все лампочки одноцветные.
Рис. 2. Пример графического отчета испытуемого о том, как были расположены лампочки на информационной панели.
Возвращаясь вновь к нашей полемике А. Н. Леонтьев versus Д. А. Ошанин, необходимо отметить, что отличие в их позициях принципиальное. По А. Н. Леонтьеву, процесс восприятия как перцептивное действие обеспечивает адекватность формируемого образа объективно существующим, то есть гносеологически заданным, пространственным (или иным) свойствам объекта. Это означает, что по своей природе процесс восприятия должен обеспечивать гносеологическую адекватность образа его «объектному прообразу», которым является объект как гносеологически заданная (известная и, следовательно, уже отраженная в понятийном знании) данность объекта. Поэтому всякое искажение образа относительно отражаемого в нем объекта предстает либо как ошибка, либо как пристрастность (субъектность) образа, и в этом смысле – как нарушение природной функции восприятия обеспечивать адекватное отражение объекта и посредством этого – адекватные действия субъекта (жизне)деятельности.
По Д… Ошанину же, искажение (точнее, «деформация») в оперативном образе объективных, известных свойств объекта является не артефактом, не ошибкой, не нарушением природы восприятия, а напротив – функционально необходимым, природно присущим процессу восприятия свойством, только благодаря которому субъект получает возможность адекватного выполнения предметного действия по отношению к данному к объекту. Суть оперативности психического отражения в том-то и состоит, что один и тот же объект должен отражаться в образе субъекта предметного действия одновременно и гносеологически адекватным, и функционально деформированным (искаженным). Именно эта двойная сопредставленность и взаимная соотнесенность гносеологически адекватного и функционально искаженного отражения объекта в оперативном образе предмета действия оказывается необходимым условием успешности выполнения требуемого предметного действия. Причем функциональное искажение объекта в оперативном образе может быть различным в зависимости от задачи выполняемого с ним действия.
Это означает, во-первых, что Дмитрий Александрович не подменяет природную субстанциональность психического отражения деятельностной субстанциональностью психического в человеке. А во-вторых, согласно его подходу, процесс восприятия по своей природе должен обеспечивать сначала функциональную адекватность образа, без которой невозможно успешное осуществление предметного действия в практическом плане. Гносеологическая же адекватность образа является продуктом познавательного (гносеологического) процесса, который тоже может рассматриваться как предметное действие, но специфически познавательное, а не предметно-практическое, каким являются, например, операторские действия или действия охотника, настигающего жертву. В-третьих, это означает, что в действительности концепция предметного действия и оперативного образа построена Д. А. Ошаниным в контексте онтологической парадигмы исследования психического отражения, хотя сам он не обозначал такого изменения исследовательской парадигмы.
2.2. Экологический подход к восприятию Дж. Гибсона: от данности «объекта восприятия» к «среде обитания» как объекту восприятия
Независимо от указанных исследований А. Н. Леонтьева и Д. А. Ошанина и исторически раньше методологическая ограниченность концепта «объект восприятия» и необходимость отказа от него весьма убедительно были показаны в экологическом подходе к восприятию Дж. Гибсона (1998). Отличительной чертой этого подхода является изучение психических процессов, состояний и личности человека в естественных условиях и согласно своей естественной природе (без вмешательства психолога-исследователя). Этот подход дал толчок к постулированию системы «индивид-среда» в качестве исходного основания для определения области экопсихологических исследований, а также к введению в психологический словарь понятия «среда обитания» как совокупности средовых возможностей (условий), находящихся в отношении взаимодополнительности к жизненным потребностям индивида (Гибсон, 1988).
Необходимость разработки этого подхода (в первоначальном названии – экологическая оптика) возникла вследствие невозможности объяснения в рамках классических теорий восприятия тех особенностей и механизмов восприятия пространственных свойств и отношений, которые обнаруживаются в практической деятельности летчиков при взлете и посадке. Одной из основных причин указанной ограниченности классических теорий восприятия, по мнению Дж. Гибсона, является, во-первых, опора на экспериментальные данные, полученные в лабораторных условиях, и, во-вторых, использование физикальных (в нашей терминологии) представлений о величине, движении, скорости и тому подобных свойствах для описания реальных объектов восприятия в реальных условиях его осуществления.
Так, в методологическом плане Дж. Гибсон (1988, с. 32) справедливо подчеркивает: «Идея взаимосвязи животного и окружающего его мира не могла возникнуть в физических науках. Такие фундаментальные понятия, как "организм" и "окружающий мир" или "вид" и "среда его обитания", нельзя вывести из понятий пространства, времени, материи и энергии – понятий, лежащих в основе всех физических наук». «Для психолога, – продолжает он, – не годятся те масштабы величин, которыми оперируют в современной физике при описании мира (атомарный и космический). В психологии мы имеем дело с предметами экологического уровня, то есть со средой обитания животных и человека, потому что в процессе своей жизнедеятельности мы сталкиваемся с предметами, на которые можно смотреть, можно осязать, обонять или попробовать на вкус, а также с событиями, которые можно слышать» (там же, с. 34–35; курсив мой. – В. П.).
В теоретическом плане суть экологического подхода к восприятию, предложенного и разработанного Дж. Гибсоном, фиксируется в постулировании следующих исходных оснований, отличающих этот подход от классической психологии восприятия.
1. Изменено представление о пространственных свойствах и отношениях окружающего мира как объекта зрительного восприятия. Согласно Дж. Гибсону, человек и другие живые существа отражают в зрительном процессе не те пространственные свойства и отношения, которые нам известны из геометрии и физики (величина, удаленность, прямая, углы, плоскость и т. п.), а те свойства и отношения, которые обеспечивают возможность осуществления жизненно необходимых функций, отвечающих природе данного живого существа.