Полет орлов

Том Собел положил руку Максу на плечи.

– Я горжусь тобой, сынок, а Молли будет гордиться еще больше.

Собел последовал за Эйзенхауэром, а Макс закурил. Руки у него дрожали. Что будет теперь с мутти, с Гарри? Начался дождь. К нему подошел майор Королевской военной полиции и раскрыл над ним зонтик.

– Я должен сохранить вас сухим, полковник, для бригадира Манро. Он скоро прибудет.

В этот момент Макс понял, что за ним пришли.

– Что случилось?

– Моя фамилия Верекер. Я отвечаю за безопасность. Два капрала, которые стоят там, – мои люди. Я не понимаю, что происходит, но мне приказано арестовать вас на основании закона о безопасности государства.

– Звучит интригующе, – сказал Макс.

– Я знаю, полковник, что у вас при себе есть оружие. Вы меня очень обяжете, если передадите мне его без шума.

– О, я всегда осторожен. – Макс вытащил из кармана куртки пистолет, запасную обойму и передал их майору.

Верекер опустил пистолет себе в карман: «Как насчет того, чтобы выпить? Я не знаю, что здесь происходит, но думаю, что могу вам доверять. В конце концов, куда вам бежать?»

– Истинная правда, майор. – Макс улыбнулся. – Ведите меня.

Когда Дугал Манро вошел в столовую, он слегка замешкался, но затем приблизился к столу, где сидели Верекер и Макс.

– Майор, – обратился он к Верекеру, – с этой минуты вы подпадаете под действие закона о неразглашении государственной тайны. Мы воспользуемся вашим кабинетом.

Спустя несколько минут Манро уже сидел за письменным столом Верекера. Он передал ему сложенный лист бумаги: «Это ордер на арест, майор».

Верекер его прочитал и поднял на Манро удивленный взгляд: «Но здесь говорится о подполковнике бароне Максе фон Хальдере?»

– Все правильно. Полковник Гарри Келсо был подбит на прошлой неделе в Бретани, совершил побег, угнав «шторх», и вернулся. Только это был не Келсо, а его брат-близнец.

Верекер был ошарашен: «Но зачем?»

– Чтобы убить генерала Эйзенхауэра.

– Но это бред, бригадир. Он только что спас ему жизнь.

– Да, странно, не правда ли? – Манро повернулся к Максу. – Когда дошло до дела, у вас не поднялась рука?

– Я уже обдумывал этот шаг, но здесь появился «юнкерс». Если бы я был фаталистом, я бы ничего не стал делать, и мы втроем просто бы разбились. Но когда этот мерзавец сел мне на хвост… – Он пожал плечами. – Я летчик-истребитель. Я поступил так, как подсказывали мне мои инстинкты. Может быть, я и убийца, но в другом смысле.

– Думаю, что могу вас понять.

– Теперь моя мать и Гарри оказались в очень, очень большой опасности. – На его лицо набежала тень. – Постойте-ка, вы не сказали, как вы меня вычислили.

– Мы следили за Сарой Диксон. Полицейский фотограф дежурил у ее дома. Вы и попались. Вот так все просто.

– Ну, я ведь любитель.

– Кроме того, я получил сообщение от своего резидента в Морле. Теперь я знаю все: Буби Хартман, ваша мать, Гарри, ужасная дилемма, перед которой вас поставил Гиммлер.

– Как вам все это стало известно?

– Горничная вашей матери, Роза, бродила по лесу и, слава Богу, попала в руки моему агенту.

– Бродила по лесу? О чем вы, черт возьми, говорите?

И Манро ему все рассказал.

Верекер открыл буфет, плеснул в стакан бренди и протянул Максу. Макс выпил его залпом, поднял глаза на Верекера и улыбнулся улыбкой, от которой в жилах стыла кровь.

– Теперь вы прекрасно представляете себе людей, с которыми вам приходится воевать.

– Мне очень жаль, Макс, – сказал Манро.

– Сами виноваты. Гитлер взял власть, а мы расслабились. Мы словно попали под гипноз. Только я один сбил для них больше трехсот самолетов. И беда в том, что все это еще не кончилось. Гарри-то у них.

– А Буби Хартман вам солгал.

– Да, Буби солгал. Но мне кажется, я могу его отчасти оправдать. У него есть родственники-евреи, и об этом стало известно Гиммлеру. Буби был в таком же безвыходном положении, как и все мы.

– Я хочу, чтоб вы отсюда исчезли, прежде чем Эйзенхауэр вызовет вас. – Манро повернулся к Верекеру. – Скажите главнокомандующему, что мне было необходимо исследовать обломки «юнкерса», полковник Келсо понадобился мне как эксперт. И запомните, того, что вы сейчас слышали, никогда не было.

Они приземлились в Колд-Харборе после полудня. Их встретила Жюли: «Рада вас видеть. Еще успеете пообедать».

Манро спросил: «Почему бы и нет? Как вы думаете, Макс?»

– Макс? Что это значит? – опешила Жюли.

– Пойдем-ка в «Висельник», и я тебе расскажу.

В баре в одиночестве у камина сидел Зек и читал книгу. Он поднял голову и улыбнулся: «С возвращением».

Манро произнес: «Позвольте представить. Подполковник барон Макс фон Хальдер, брат Гарри Келсо».

– Бог мой, – выдохнул Зек.

Макс зашел за стойку бара и взял пачку сигарет «плейерс». Закурив, он устало улыбнулся: «Заканчивайте с этим, бригадир. Если не возражаете, я пойду прогуляюсь. Поем позже».

Когда Манро закончил, Жюли сказала: «Ужасно. Бедная их мать».

– Я никогда не слышал ничего подобного, – изрек Зек. – Но что это вы задумали, сэр? Вы должны были отправить его в Лондон.

– На этой работе становишься таким лгуном. – Манро вздохнул. – Я не могу отделаться от чувства, что этой ситуацией можно как-то воспользоваться. Надо подумать.

Дверь открылась, и в пабе появился Макс: «Я бы не отказался прямо сейчас отведать один из этих пирогов. Я умираю с голоду».

– И пинту эля, – подхватил Зек. – Я поем с вами за компанию.

– И я тоже, – присоединился Манро. – Трудное было утро, мягко говоря.

Жюли подала пироги с мясом и почками и картофель. Они уже ели, когда раздался рев пролетевшего у них над головой самолета. Жюли подошла к двери и выглянула наружу.

– «Лисандр», – сказала она. – Поеду посмотрю, кто это.

– Не надо. Кто бы это ни был, он скоро здесь появится, – сказал Манро.

Примерно через четверть часа дверь открылась, и в пабе появились Джек Картер и Молли.

– Из Саутвика поступило сообщение, – заговорил Картер. – Вас разыскивает генерал Эйзенхауэр, сэр.

– Хорошо. Я его не получал, и на данный момент неизвестно, где я нахожусь.

Джек повернулся к Максу: «Сегодня утром вы показали класс».

– Фамильная черта, – ответил Макс. – Единственное, что мы с Гарри умеем хорошо делать, – это летать.

– Я хотела бы с вами поговорить, – сказала Молли. – Ты не против, дядя?

– Думаю, мы можем пренебречь правилами.

Она вышла на улицу, за ней Макс. Они дошли до конца причала. Молли села на скамейку, а он облокотился о перила. Они ощутили странную близость.

– Я очень сожалею о том, что случилось с вашей матерью.

– Я тоже. Мне также жаль Гарри. Он ведь все еще там.

– Расскажите мне, как он?

– Не могу сказать вам ничего утешительного. К сожалению, там, где я, там обязательно какое-нибудь несчастье.

– Это неважно. Любовь не подвластна разуму. Она слепа. Расскажите мне о нем.

– Чувствовал он себя неплохо. Правда, лодыжку сломал, но капитан Шредер все сделал как надо. Можете оценить качество его работы по моему лицу.

– Все это ужасно. – Она тряхнула головой, как бы отгоняя от себя эти мысли. – Но затея с убийством Эйзенхауэра…

– Если бы вы посмотрели фильм о казни так называемых предателей, который нам показал Гиммлер…

– Я понимаю. Правда. Если бы самолетом Эйзенхауэра управлял другой, генерал был бы уже мертв. – Она встала. – Из этой ситуации должен быть какой-то выход.

– Послать туда десант? – Макс покачал головой. – Для подготовки подобных операций требуется время.

Они шли вдоль причала.

– Это какой-то кошмар, – сказала Молли. У нее в глазах стояли слезы. – Я чувствую себя такой беспомощной. Ведь никакого выхода нет.

– Не знаю, Молли, – Макс обнял ее за плечи. – Я сейчас подумал, а что, если мне снова стать гордостью Люфтваффе? На взлетно-посадочной полосе стоят два «шторха». Через час я буду в Морле. А там я буду действовать по обстоятельствам.