Tier

Посовещавшись, музыканты заказали две больших пиццы и шесть литров пива. Ожидая начала представления, Флаке нервно притоптывал ногой, оглядываясь по сторонам. Ему было явно неудобно сидеть между мощным Линдеманном и непоседливым Ландерсом, который то и дело отпускал шуточки в адрес других посетителей.

Наконец фоновая инструментальная музыка утихла, и на сцену выскочил ведущий — всклокоченный парень в красной цветной рубашке с попугаями и в песочного цвета шортах:

— Добрый вечер, добрый вечер, уважаемые посетители! Меня зовут Адам Роули, и сегодня я буду вашим ведущим.

Парень поднял вверх руки, и зал разразился аплодисментами, приветствуя его:

— Сегодня наш вечер пройдет в компании женских рок-групп нашего гостеприимного Палм-Бич. Поприветствуем их: «Mirielle»! «Loon-Moon»! «5 Seconds to University»!

Каждое представление Адама встречалось бурными аплодисментами со стороны зала. Было заметно, что завсегдатаи лаунж-кафе знают все эти группы не понаслышке.

— Ну, а пока вы наслаждаетесь своими заказами, давайте поприветствуем очаровательных девчонок — группу «Cadence Nash»!

Ведущий поспешил укрыться за импровизированными кулисами, а на сцену выскочили панковатые девчонки в драных капроновых колготках и принялись орать в микрофон что-то из «Papa Roach».

Рихард даже поежился немного от их визгов.

— Как-то немузыкально, — заметил Оливер, поддевая очередной кусок пиццы.

— Угу, — ответил Тилль с набитым ртом.

Шнайдер горестно вздохнул:

— Если и остальные будут так визжать, нам тут делать нечего.

— Да ладно, Шнай, расслабься, — похлопал друга по плечу Пауль. — Зато ноги у них во какие!

— Лучше бы они в модели с такими ногами шли, а не на музыкальное поприще.

— Да ладно тебе! Не гунди. Глянь, как стараются!

И правда, девчонки из кожи вон лезли, чтобы угодить посетителям, доказать, что они что-то могут. Гитаристка с фиолетовым ирокезом безжалостно терзала гитару, и Рихард снова поежился.

— Ты чего? — спросил Олли, заметив это.

— Гитару жалко. И дорогая ведь…

— Ну не твоя же!

— Спасибо, ты меня утешил, — съязвил Цвен.

Наконец «Cadence Nash» освободили сцену, уступив место ведущему Роули:

— Разогрелись? Тогда погнали дальше! Что может быль лучше слоу-рока? Чувства, выраженные по-мужски, гитарный рифф, передающий сердечную боль и терзания… И вокал. Итак, перед вами группа «Mirielle» с хитом группы Nazareth «Love Hurts»! Встречаем!

— О, это уже что-то! — потер руки Кристиан и сделал глоток пива.

На сцену вышли три брюнетки в белом. Одна уселась за барабаны, другая — за клавиши, а третья стала у микрофона и тронула струны своей гитары, выводя первые аккорды.

Мужчины некоторое время молчали, а затем Пауль аккуратно осведомился:

— Эй, ребятки… А вам не кажется, что они все-таки «фанеру» используют?

— Тебе тоже кажется?

Тилль и Ландерс переглянулись.

— Значит, у меня не глюки, — констатировал Пауль и снова принялся за пиццу.

— А обещали «живую» музыку, — вздохнул Оливер.

Все промолчали, единогласно соглашаясь с гитаристом.

Вскоре на сцене снова появился Роули, и раммы восприняли его появление без особого энтузиазма. Кристофу было уже откровенно скучно, и он уже было собрался уходить, как последние слова ведущего пригвоздили его к стулу:

— … к выступлению очень тщательно, ведь и песни, и музыка индастриал-группы Rammstein не из легких. Итак, давайте поприветствуем моих любимиц, девчонок из группы «5 Seconds to University»!

— ЧТО?! — Тилль аж со стула приподнялся, и Кристиан едва-едва уговорил его сесть на место.

— Эх, было бы тут окно, я бы в него вышел, честно, — с оскорбленным видом, положа руку на сердце, произнес Пауль.

— Так не честно, даже на отдыхе меня преследует работа, да еще и в таком сопливо-девчачьем виде! — фыркнул Оливер и отвернулся.

— Вот тебе и «марсианки«… — протянул Рихард, отпихивая от себя бокал.

Кристоф же немного подался вперед. Он уже не в первый раз сталкивался с каверами на их песни, и далеко не все были удачными. Тут же какие-то девушки пытаются исполнить не кавер, а оригинал, и Шнаю было довольно интересно послушать их выступление.

— Интересно, это нарушение авторских прав или нет? — поинтересовался Пауль.

— Тише! — шикнул на него барабанщик и уставился на девчонок.

Все они, как одна, были одеты в джинсовые шорты с бахромой и черные маечки с логотипами Rammstein. Они были на редкость серьезны, проверяя исправность инструментов. Вот длинноволосая брюнетка, судя по всему, что-то типа Цвена в юбке, подтягивает струны на бас-гитаре и быстро проводит по ним пальцами; вот солистка, девушка с песочного цвета волосами чуть ниже плеч, пышнотелая, с удивительно стройными для ее фигуры ногами. Она постучала по микрофону и набрала полную грудь воздуха, приготовившись петь.

Дальше, скользнув рассеянным взглядом по ритм-гитаристке и клавишнице, Шнайдер остановил профессиональный взгляд на стройной русоволосой девушке, барабанщице, держащей наготове палочки. Пожалуй, она была единственной из группы, кто улыбался — весело, подбадривающе. И вот, наконец, раздалась музыка — робкая, мелодичная…

— Nebel! — воскликнули раммы, за что на них тут же цыкнули. Снова слившись с мраком, музыканты стали ревностно наблюдать за девушками, ведущими себя несколько скованно. Они редко допускали фальшивую ноту, беря не тот аккорд или ударяя палочкой не то тому барабану, но в целом было неплохо. Голос солистки был глубоким и тягучим, словно патока, немного бархатистым. Проскакивала даже картавая буковка «р», что придавало некоторый шарм исполнению. Девушка закрыла глаза, полностью сосредоточившись на терзающем душу медляке и обхватив руками стойку микрофона. Но, стоило перейти к эмоциональному пику песни, как ее голос поменялся, задрожал от эмоций, на глазах солистки выступили слезы. Остальные тоже словно погрузились в атмосферу песни, перебирая струны и клавиши и слегка покачиваясь в такт песне.

И вот, конец. Все зааплодировали, в том числе и раммы.

— Недурно, но до совершенства далеко, — профессионально изрек Тилль, хлопнув два раза.

— Пфф, сравнил, — хмыкнул Цвен, придирчиво рассматривая бас-гитаристку. — Они играют, считай, пять лет максимум, а мы — всю жизнь. Им еще учиться и учиться.

— А теперь, — произнесла солистка, небольшое объявление. Сегодня у нашей незаменимой клавишницы Джей Пи — день рождения! И, в честь этого, мы хотим исполнить ее любимую песню — Rosenrot.

И, не дожидаясь разрешения, к досаде группы, ожидающей за кулисами, раздались первые аккорды вступления.

— Ну, нет! То, как они сейчас исковеркают «Розочку», я не вынесу. Пойду, покурю, — произнес Тилль и встал с места, направляясь к выходу. Ребята кивнули, но не сдвинулись с места, предпочитая дослушать все до конца.

Однако Кристоф не столько слушал, сколько смотрел на музыкантш. Все они, впрочем, как и сами раммштайновцы, были «разномастными». Если не брать во внимание барабанщицу, солистку и бас-гитаристку, была еще маленькая, бойкая круглолицая девушка, судя по всему, женская версия Пауля. Из всех выступающих, она обращалась с гитарой неувереннее всего, и это ее очень смущало. Слева от барабанов, где обычно стоял Олли, с дерзким видом наигрывала на гитаре очень высокая, худая девушка с длинными каштановыми волосами. А вот клавишница… Тут различия с Rammstein заканчивались. Вместо худой «воблы» в очках, там соблазнительно улыбалась сама именинница, Джей Пи — жгучая брюнетка с красными прядями волос, хорошо сформированной фигурой, стройными ножками на умопомрачительной высоты каблуках. Чуть раскосые по-азиатски глаза, пухлые губы а-ля Меган Фокс… Да она сама была похожа на Меган Фокс!

Соблазнительно, конечно, но… внимание барабанщика культовой группы снова привлекла барабанщица. Теперь она выглядела не лукавой, а безмятежной. Она лихо управлялась с барабанными палочками, ни разу не сбившись с ритма и не допустив ошибки. Из всех них девушка казалась больше профи, не в обиду остальным было сказано.