На краю бездны

Облицованные белыми плитами из камня здания сверкали на солнце, и потому город словно утопал в свете. На золотом небе Анхаша всегда сияло солнце, и висели три рога лун. Светила никогда не заходили и не закрывались тучами, отчего и день, и ночь в этом небе были единым целым.

Возле Анхаша лежало известное всем и каждому озеро Жизни, которое охранялось серебряными драконами. Хотя никому и в голову не могло придти, что кто-то нарушит покой бирюзовой глади, лежавшей в опрокинутой чаше из холмов и скалистых берегов. Над озером всегда царила тишина, которая давала исцеление и покой. Придти сюда — была привилегия, и давалась она не каждому.

По улицам города, лежащим на террасах, спешили по своим делам, готовясь к празднику, всевозможные создания. Несмотря на то, что для всех существовали свои кварталы, созданные городом для мирного сосуществования жителей, улицы объединяли всех мифических существ без разбору. Здесь были и причудливые биоморфы, загадочные жители миров, в которых объединялись математические коды и жизнь, спокойные и красивые создания, отчего они казались ещё более нереальными. Были и существа, известные в мире людей как сказочные — всевозможные гномы, оборотни, сиды. Вдоль кромки каналов сидели Шолотли — существа вроде человекообразных собак с развернутыми задом наперед лапами, державшиеся особняком от всех. Над ними время от времени сверкали молнии, которые напоминали прохожим о том, что лучше обходить стороной проводников Смерти. На крышах нескольких домов отдыхали грифоны, поблескивая чешуей и шерстью. В крытых паланкинах передвигались по городу обитатели ночных земель, несмотря на то, что солнца Анхаша не могли причинить им вреда, они все равно привычно скрывались от их лучей.

Это была лишь небольшая толика разнообразных гостей Анхаша, часть из которых находилась в центральной черте города, возле большого круглого храма, чей купол сверкал как большой алмаз.

Возле храма, на просторных террасах стояли дворцы, похожие на каменное кружево, настолько изящно были вытесаны стены, украшения фасадов и колонны, украшавшие просторные балконы, будто бы парившие в воздухе. В этих зданиях, отличавшихся от остальных построек города лишь большим количеством украшений, жили почетные гости, прибывшие на праздник.

Ветер колыхал шелковую занавесь на окнах, напоминая о том, что за стенами теплый и светлый день. В покое царил дурманящий запах меда и благовоний, струившихся из медных жаровень, стоявших у стен. Ступени поднимались вверх, поднимаясь на широкий балкон, с которого открывался вид на расходящиеся кругами террасы Анхаша и его бурлящую жизнь.

В плавно раскрывшихся ажурных дверях возникли мужчина и женщина, настолько непохожие друг на друга, что видеть их рядом было слишком странно.

Женщина шагнула вперед, опережая мужчину, словно передумавшего входить. Её тело, словно плыло по воздуху, отчего складки платья, закрывавшего её тело на северный лад, словно вокруг царила прохладная погода, лежали облаком вокруг неё. Прикрепленные к поясу на золотом кольце ключи мелодично позванивали, только так напоминая о том, что она шагает по светлым плитам полов. Она вошла в покой и огляделась, выискивая кого-то.

Мужчина тем временем, поборов раздумья, переступил порог и недовольно пожал плечами.

— Локи, я знаю, что ты тут. Покажись же, — голос женщины звучал мягко, словно она обращалась к подростку, с которым приходится быть терпеливым и спокойным.

Занавеси шевельнулись, открывая вид на каменный балкон, чья балюстрада мягко блестела, словно светилась изнутри, и пропустили внутрь молодого мужчину. Он, покачиваясь, спустился по ступенькам и что-то напевал себе под нос. Подняв замутненный взгляд на вошедших, мужчина расплылся в дурашливой улыбке и поклонился, приветственно взмахнув рукой, в которой держал кубок, явно чем-то наполненный. Чем-то, что звучно плеснулось на пол, обрызгав подол платья женщины и, главным образом, очутилось на мужчине, стоявшем недостаточно далеко, чтобы увернуться.

Будто протрезвев на несколько секунд, обладатель кубка и буйных рыжих, почти что красных волос, издевательски прищурившись, наблюдал за тем, как мужчина, гневно поблескивая черными глазами, вытирал лицо краем рукава расшитого одеяния. Золотые браслеты словно вторили хозяину, постукивая друг о друга и звеня недовольным хором, а богато украшенный пояс, придерживавший саронг, поблескивал камнями на свету.

— О, Фригг! — Рыжий мужчина внезапно снова превратился в нетрезвого выпивоху, пряча умный и острый взгляд за мутными парами медового напитка, — Прости, но я решил, что могу отдыхать в своих покоях так, как мне заблагорассудится. А тут оказывается, что у меня нежданные гости… Нет-нет, тебе я всегда рад, но что он тут делает?

Фригг неловко передернула плечами, словно хотела что-то сказать, но просто повела рукой в направлении дверей.

— Мы просто зашли проведать тебя.

Рыжий Локи захихикал и, пошатываясь, спустился на ещё пару ступенек. Споткнулся, чуть не упав, но удержал равновесие и покачал головой, прихлебывая из кубка то, что ещё не успел расплескать.

— Я тронут… Мое сердце так чувствовало себя одиноко, лишенное возможности видеть близких… Правда, я сейчас заплачу.

— Может хватит паясничать? — Терпению Фригг словно пришел конец, но только последние звуки её голоса затихли, на её лице вновь появилось мягкое выражение, — Как только мы прибыли, ты не выходишь из покоев и только пьешь. Разве это не должно казаться странным?

— Пью ли я в Гладсхейме, пью ли я в здесь — не все ли равно? Особенно, когда от меня большего то и не требуется? — Локи пощелкал пальцами, что получилось у него с третьей попытки, и к нему подплыл новый кубок. Затем прищурившись, посмотрел на безмолвного мужчину и хохотнул: — Если только вы не пытаетесь проконтролировать моё поведение. Поэтому ведь ты пришла с Шакрой, не так ли?

Оставашийся до сих пор безмолвным, Шакра выступил вперед. Он нахмурился, отчего его красивое лицо стало выглядеть угрожающе:

— Так, Локи. Все ещё хорошо помнят ту историю, которую ты заварил. И не хотелось бы, чтобы ты испортил этот праздник очередной выходкой.

Локи сжал ножку кубка, отчего его пальцы побелели, выдавая то, что слова Шакры задели его.

— Ну конечно, — протянул он, — Выходка… История…

— Дорогой, — Фригг попробовала снять воцарившееся напряжение, шагнув так, чтобы оказаться между мужчинами, и повернулась к рыжему пьянице, — ты должен признать, что это не могло не остаться без последствий. Ты нарушил приличия, и нарушил их чересчур!

Локи отшвырнул кубок и развернулся к Фригг. Его лицо лишилось даже намека на опьянение, словно покрытое льдом, с безумно блестящими глазами. Рыжеволосый сжал кулаки и опасно мягко поинтересовался:

— Что же такого я нарушил? Разрушил мир или неудачно пошутил над очередным слабоумным храбрецом?

Фригг вздохнула, собираясь ответить, но её опередил Шакра, который разгневанно закричал:

— Что такого ты нарушил? Что такого? Ты просто соблазнил одну из моих Апсар, посягнул на то, что не принадлежит тебе! И думаешь, что я преспокойно забуду твою выходку?

Локи зарычал, и кубок пролетел мимо Шакры в опасной близости от его головы, а воздух потяжелел и стал холодным. Шакра вытянул руку, заставляя в покоях внезапно раздаться раскатам грома.

— Хватит! — Эти слова Фригг относились к обоим мужчинам, — Локи! То, что ты сделал равносильно тому, как с валькирией попытается заигрывать кто-то из… из…

Она словно не нашла подходящего примера и взмахнула рукой. Но успокоившись, продолжила:

— Ты не мог просто взять и соблазнить Апсару из свиты чужеземного бога. Это неправильно. Мы — из разных миров, и даже если такое было бы разрешено, наши миры не пересекаются. Но это не разрешено. Более того, как ты мог предложить ей сбежать? Куда?

— Вы же всё равно нашли её, — сарказмом, раздавшимся в смешке Локи, можно было захлебнуться, — даже мертвую, вы её нашли.