Проклятие. Отверженные

Из-за всех этих размышлений, я чуть было не позабыл о деле:

— Я понимаю вас, Максим. Смотрю на окружающих и чувствую, что это место именно то, что я так долго искал. В глазах собравшихся здесь людей нет ненависти, фальши, лицемерия или страха… они чисты. В них нет той пустоты, что разъедает изнутри. Я бы и сам остался здесь…

— Да. Людям, что находятся здесь — нет нужды носить маски. Проводя время вместе, они просто наслаждаются жизнью — скрывая едва заметную радость, отозвался Максим. Его голос вдруг наполнился нотками приторной слащавости, не заметить которых, я просто не смог — Наши двери открыты любому человеку, желающему измениться и изменить мир вокруг себя. Вы всегда можете присоединиться к нам, если, конечно, пожелаете.

— Правда? — изобразив воодушевление, переспросил я. Сказка, в которую я едва не поверил, уже со звоном рассыпалась на мелкие осколки.

Этот послушник. Я для него всего лишь «работа». А всего его речи — хорошо отыгранный, ничего не значащий фарс.

— Да. Для этого и проводятся эти приемы. Чтобы избегая предрассудков, обычные люди смогли посмотреть на все своими глазами. Посмотреть и решить чего хотят сами — сложив пальцы домиком, полным миролюбия голосом отозвался Максим.

Я не стал долго бродить вокруг да около и согласился на это незамысловатое приглашение.

Меня провели по системе подземных коридоров, миновав которые, я попал в соседнее здание. Оно оказалось одним из общежитий послушников. Только вот для чего в таком месте им нужен подземный лабиринт?

— Для того чтобы вступить… мне нужно сделать какой-нибудь взнос? — изобразив легкое недоверие спросил я, когда меня уже привели к комнате номер сто три. Она оказалась довольно маленькой, и была оборудована едва помещавшимися в ней кроватью, журнальным столиком и миниатюрным вещевым шкафом. Ну, видимо послушнику много и не нужно.

— Нет ну, что вы Андрей. Если вы, конечно, вдруг захотите этого, то всегда можете жертвовать на развитие храма. Но это не обязательная процедура. Только по собственному желанию. Мне нужно лишь только, чтобы вы сказали свои имя, фамилию и отчество. Для реестра. Да и вообще мы стараемся минимально зависеть от денег. Ведь они порождают алчность. А она, по-моему мнению, мать всех пороков.

— Я Безмолвный Андрей Александрович.

Старший послушник поблагодарил меня и удалился. Через пару минут мне принесли сменную одежду и постельное белье, после чего я наконец-то смог закрыться в комнате. Хотелось немного перевести дыхание и подумать. Кроме того, будет паршиво, если кто-то вдруг увидит у меня диктофон и пистолет с запасной обоймой.

Максим был весьма харизматичной личностью. Первоклассный оратор, которого с удовольствием слушаешь. Мне нужно быть начеку. Всего за одну беседу этот парень чуть не обратились в пыль все мои убеждения. А ведь так повлиять на меня прежде не удавалось никому.

Мне разрешили сегодня не работать. Сказали просто погулять по храму и прилегающим к нему территориям. Привыкнуть к новому дому и познакомиться с людьми. Но запретили подходить к усадьбе на самой дальней площадке храма. Якобы это резиденция мастера Крупского и без приглашения туда нельзя.

Я прилег на кровать и сам того не заметив, задремал на пару часов. Проснулся лишь потому, что голову пронзило резкой болью. Весь в холодном поту, я резко поднялся и застонал, пытаясь прогнать царивший в голове шум.

Боль исчезла так же неожиданно, как и появилась. Её сменил еле слышимый шепот в ушах:

— «Забытый город так прекрасен…»

Я резко обернулся, но рядом никого не оказалось. Прежде чем мне, наконец, удалось разобрать то, о чем говорил этот голос — он уже исчез.

— Нужно приниматься за дело — решил я, сославшись на галлюцинацию и спрятав под грубой льняной рубашкой пистолет.

Направился я именно в резиденцию. Ведь, как я понял, искать что-то в других местах было бессмысленно. У меня получалось обходить большие группы послушников храма. И я был этому очень рад. Чем меньше свидетелей, тем меньше проблем. Легкие деньги. Тем более Максим упомянул, что Крупского сейчас здесь нет. Глупо не использовать такой шанс.

Люди стали встречаться мне все реже и реже. Но их глаза… они начинали меня пугать. Снова эта пустота? Откуда? Неужели и здесь все не так прекрасно как мне обрисовали?

Подобравшись ближе к усадьбе, я нырнул в кусты и затаился. Как раз вовремя. В кармане завибрировал телефон.

— Ну что?! Я занят! — прошипел я «висевшему на том конце» Витьке.

Голос из динамика ответил:

— Ты где? Тут такое началось!

— Что? Ближе к делу. Я в засаде!

Еще раз осмотревшись, я осторожно продолжил разговор.

— Полиция ведет переговоры, с каким-то психом. Он пришел с пушкой в гостевой дом и взял в заложники человек пятьдесят послушников и посетителей. Ты надеюсь не там?

— Нет, я в другой части комплекса. Какого черта там происходит?!

— Рыдает, что-то о том, что жена и дочь ушли от него в эту секту. А потом обе погибли. У дочери девятилетней просто остановилось сердце. А мать нашли избитой до смерти. Дочка перед смертью сбежала домой к отцу и сказала ему, что ей дали какое-то «перо ангела»!

— Неужели он говорит о тех экспериментах, про которые ты мне рассказывал? Геном ангела? — по телу побежали предательские мурашки. От одной лишь мысли об этом меня бросало в холодный пот — Неужели Крупский и правда занимается подобным?

— Возможно. Псих-то настроен серьезно. Пушкой машет. Требует прибытия Крупского, разгона сектантов и проверки всего храма полицией. Ты сам-то где? У меня тут журналисты, полиция, телевидение.

— Пытаюсь в усадьбу Крупского пробраться. Но тут охранник с автоматом, в белой одежде. Если сторожит, значит, здесь действительно есть, что скрывать. Не думаешь?

— Ты там, на рожон сильно не лезь. Хорошо?

Я согласился и сбросил вызов. Сейчас куда важнее было прорваться в усадьбу. Пока еще не прибыл сам Крупский.

Глава 4

Решив подобраться ближе к усадьбе, я незаметно выбрался из укрытия. Изображая обычного зеваку — просто побрел мимо охранника. Совсем не хотелось, прибегать к оружию. Но и пулю схватить я тоже не особо мечтал. Один лишь черт знает, сколько еще у меня осталось времени. Так, что тратить его в засаде было бы непозволительной роскошью.

Зарешеченные окна первого этажа и отсутствие черного хода ставили меня в невыгодное положение. Оставалась только парадная дверь.

— Дьявол… — выругался я про себя, осознав всю безнадежность положения.

Лишь незаметно окутавшие все вокруг сумерки играли мне на руку. От безысходности, не придумав ничего лучше, я просто взял один из камней, лежавших у моих ног, хорошо прицелился и, понадеявшись на удачу — бросил.

Держа пистолет наготове, я тут же ринулся к контуженому охраннику. Пока тот безуспешно пытался сообразить, что происходит — я уже замахнулся рукоятью пистолета.

Распластавшись по земле, мужчина вырубился, после первого же удара. Дрожащими от страха и возбуждения руками я на всякий случай проверил пульс своей жертвы. Слава богу, он оказался жив. Это был весьма рискованный шаг. Но поставив все на один бросок, я все же сумел выйти из этой игры победителем.

Сняв с пояса охранника, ставшие мне призом ключи, я вставил их в замочную скважину, с трудом унимая при этом растекавшуюся по рукам монотонную дрожь.

Это был довольно новый, еще совсем недавно отстроенный дом, уставленный антикварной мебелью. Сколько же стоит вся эта обстановка? Несчетное количество стеллажей, ломящихся книгами, приковывали мой искушенный взгляд. Но ведь все это не, то, что я ищу.

Поднявшись на второй этаж, я толкнул ногой первую попавшуюся дверь. Со скрипом отворившись, она показала мне скрывавшийся за ней кабинет.

— Раз это усадьба Крупского, значит и кабинет его — отгоняя подступавший к горлу страх, прошептал я себе под нос. Окинув все вокруг беглым взглядом, я недолго думая, бросился к усеянному бумагами письменному столу.