Страница 17 из 22
Потом, мы выше уже говорили, что ни один чиновник, особенно в Израиле, не заполнит вам «пятую графу», исходя из сих теоретических принципов, однако здесь могут возразить: израильские и прочие чиновники для нас не авторитет. – Допустим, но и мы также не исходим из мнения чиновников, но исключительно из требований корректности самого определения, согласно которым признаки (предикаты) должны быть когерентны определяемому субъекту. Нельзя расстояние определять часами, а время метрами, как тот старшина из анекдота, что приказал солдату рыть траншею «от столба до обеда». Так и сталинские признаки относятся к совершенно разным классам понятий: языком определяется народ (этнос, иногда народы так и называются «языками»: Исх.66:18); территория – признак населения; экономическая жизнь – признак классов, которые различаются отношением к средствам производства; по психическому складу могут различаться самые различные социальные группы, как, например: молодое и старое поколение, либералы и традиционалисты, которые существуют в любых народах и нациях; и, наконец, понятие культура может трактоваться двояко: и как стихийно складывающиеся обычаи и традиции того или иного этноса, и как духовная деятельность особо выделившихся культурной элиты, которая отнюдь не всегда придерживается традиций и обычаев всего народа.
Весьма распространено мнение, что нацию объединяет кровь – происхождение от общих предков. Как видим, этот признак начисто отсутствует в сталинском определении, его, конечно, можно оспаривать, находить в той или иной нации представителей разных рас, как, например, у евреев, но нельзя отрицать того факта, что для многих наций кровь является символом их единения, даже если на самом деле их происхождение от общего предка мифическое. Тот или иной миф может служить объяснением фактического существования национальных союзов, но не причиной их возникновения. Так, например, полемизируя с народником Михайловским, Ленин писал:
«Итак, национальные связи, это – продолжение и обобщение связей родовых! Г. Михайловский заимствует, очевидно, свои представления об истории общества из той детской побасенки, которой учат гимназистов. История общественности – гласит эта доктрина прописей – состоит в том, что сначала была семья, эта ячейка всякого общества, затем – дескать – семья разрослась в племя, а племя разрослось в государство. Если г. Михайловский с важным видом повторяет этот ребяческий вздор, так это показывает только – помимо всего другого, – что он не имеет ни малейшего представления о ходе хотя бы даже русской истории…Слияние это вызвано было не родовыми связями, почтеннейший г. Михайловский, и даже не их продолжением и обобщением: оно вызывалось усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок. Так как руководителями и хозяевами этого процесса были капиталисты-купцы, то создание этих национальных связей было не чем иным, как созданием связей буржуазных» («Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?»).
Если вникнуть в ленинские слова, то нация формируется только на одной базе – общих экономических интересов. Таким образом, нация подобна некоему большому трудовому коллективу, который заинтересован в процветании своего общего предприятия, связанного с использованием (эксплуатацией) страны, даже если страна и не совсем их, а берется у кого-то в «аренду».
Кому-то такое понимание нации также может показаться слишком произвольным, нетипичным для общепринятого дискурса, возможно, но тем не менее, оно уже завоевало себе право на существование в современной социальной науке. Так, например, определяет «нацию» немецкий социолог Хейко Шрадер: «Нация является центральным понятием, обозначающим включение человека в политическую систему, которая благодаря дифференциации (включения „подобных“ и, соответственно, исключения „других“) создает когерентность (взаимозависимость)». («Глобализация, (де)цивилизация и мораль»).
Заметьте, никаких «культур», «языков», «традиций» и проч. в этом определении уже нет! Общий политический интерес, дифференцирующий «своих» и «чужих» (иначе называемый «национализмом») – это и есть неотъемлемый атрибут, признак, определяющий любую нацию, в то время как любой из вышеперечисленных признаков совершенно нерелевантен для такой, к примеру, нации, как евреи. Однако и этого признака (быть еврейским националистом) недостаточно, для того, чтобы считаться евреем в Израиле. Гой и даже шабесгой может сколько угодно декларировать свою сопричастность еврейским интересам, в евреи его от этого не произведут. Повторим опять, что ни один чиновник националистического государства (а всякое, государство, где не отменена «пятая графа», и в социальном статусе гражданина имеет значение этническое происхождение, есть националистическое государство), не запишет вам национальность по вашему выбору, даже если вы подтвердите его гражданским подданством, знанием языка, проживанием на данной территории, вашей личной приверженностью культуре «титульного народа» и даже приверженностью его националистическим интересам, так как для националистического государства принадлежность нации есть прежде всего обладание определенным правовым статусом, определяющим общественное положение, карьеру и судьбу того или иного субъекта. А националисты, как вы понимаете, отнюдь не намерены направо и налево раздавать свои привилегии каждому встречному и поперечному. Поэтому, существенным атрибутом понятия «нация», каковым оно является в современных националистических государствах, есть не что иное, как право, которое никак не связано ни с вашим местом рождения, ни с вашими личными убеждениями, ни с вашими достоинствами или недостатками, а единственным признаком и критерием национальной принадлежности я является «пятая графа». Это понимают даже рядовые домохозяйки, но некоторые образованные «определители нации» этого никак не хотят усвоить или не могут понять в силу того, что были образованы не жизнью, не реальностью, а своими словарями и учебниками.
Из контекста «пятой графы» мы и выведем определение нации: это гражданский статус, дающий право проживания на тех или иных территориях, отличающихся уровнем жизни, обеспечением гражданскими правами и свободами, а также дающий и прочие привилегии, которыми пользуются в националистических государствах граждане «титульных наций», каковых в то же время лишены граждане «некоренных национальностей». Таким образом, всякое деление людей на «национальности» подразумевает правовую дискриминацию в той или иной степени, другого смыла у этого деления нет. Но определение нации и национализма не будет исчерпывающим, если мы не разъясним, что мы имеем в виду под «дискриминацией».
Дискриминацией мы называем любое неравенство в правах тех или иных субъектов права при их равных достоинствах. Дискриминация может быть положительной (позитивной) и отрицательной (негативной). Положительная дискриминация выражается в наделении тех или иных лиц привилегиями, отрицательная – в ущемлении прав. Дискриминация различается также на дискриминацию де-юре и дискриминацию де-факто. Так, например, в сословном обществе права субъектов различных сословий отличались де-юре (дворянин мог посещать дворянское собрание, а простолюдин нет), однако не всегда их права и реальное социальное положение отличались де-факто.
Так, например, английская королева юридически считается главой королевства Англии и даже всех ее колоний и доминионов, но в то же время сама подчиняется воле парламента, правительства и премьер-министра, который может происходить из простонародья и даже не иметь дворянского титула с приставкой «сэр». Иное дело в классовом капиталистическом обществе, где при формальном юридическом равенстве всех граждан наблюдается фактическая дискриминация малоимущих классов, для субъектов которых порой реализовать свой творческий потенциал и самому решать свою судьбу предоставляется менее возможным, чем рабам и париям рабовладельческих формаций. Впрочем, в определенных легитимных границах дискриминация тоже имеет право на существование: каждый вправе кого-то не любить, не доверять, не приглашать на свои частные мероприятия: банкеты, вечеринки и т. п.