Страница 13 из 22
Уже из определений Еврейской энциклопедии мы можем вывести два совершенно различных термина, обозначаемых одним словом «ягадут»: 1. религиозное, национальное и этическое мировоззрение, 2. национально-религиозное сообщество; где первое определяет второе. Таким образом, получается такое определение: Еврейство – это сообщество людей, организованное совокупностью принципов, также называемой «еврейством», или наоборот: еврейство – это совокупность принципов, по которым живет и действует сообщество, также называемое «еврейством».
Могут спросить, почему мы тогда говорим «еврейство», а не «евреи»? Ответим: потому что в этом есть необходимость, так как «еврейство» и «евреи» не одно и то же, и даже вовсе не потому, что евреями чаще называют конкретных людей, порой к еврейству никакого отношения не имеющих. Мы условились полагать, что все евреи (в абстрактном смысле) имеют отношение к еврейству. И даже в этом случае «евреи» и «еврейство», так же как и «гои» и «гойство», философски имеют отличия. Термин «евреи», «гои» и т. п. как предметы материального мира, видимые и осязаемые, относятся к философской категории вещей (субстанций), тогда как «еврейство», «гойство» и т. п. относится к категории свойств (атрибутов).
Разумеется, всякое свойство проявляется в субстанции (сущности) и ею порождается, однако судить о сущности мы можем только через проявляемые ею свойства, а не наоборот, хотя то реальное еврейство, которое мы хотим в конечном итоге постигнуть, как объективная реальность, является одновременно и сущностью, и явлением, и свойством, ибо все эти понятия суть категории нашего ума, в реальном бытии пребывающие в неразрывном единстве, ибо не бывает «лошадиности» без лошади, так и не бывает еврейства без евреев и наоборот, евреи потому и евреи, что обладают атрибутом еврейства – это звучит почти так же, как вышеупомянутая тавтология: «евреев ненавидят за то, что они евреи», однако не совсем так же, мы говорим чуть иначе: евреев, как разновидность человеческой субстанции, ненавидят за то, что их субстанция проявляет еврейский атрибут – еврейскую парадигму, но, как известно, бьют не по паспорту, не по свойству, и не по парадигме, а по субстанции, т. е. по морде, хотя виновата, собственно, не сама субстанция, а ее атрибут. А вот что это за атрибут, что такое еврейская парадигма и, каковы ее принципы, сказать будет значительно сложнее, так как нам нужно будет отобрать из всего многообразия всевозможных еврейских качеств только те, которые релевантны еврейскому вопросу и являются прямыми или косвенными причинами возникновения конфликтов.
Никто до сих пор не дал ясного ответа на сей вопрос, его либо игнорируют вообще, либо отклоняются от него в сторону, путем ошибки или преднамеренного логического трюка, который в логике называется «ignoratio elenchi» (подменой тезиса – дословно, незнание того, что, собственно доказывается, перевод стрелок на другую тему, начинают «про Фому», а заканчивают «про Ерему»). Так, начиная рассматривать еврейство как субъект конфликта, нисколько не смущаясь, называют «еврейством» также другие самые разные формы общности людей: народ, нацию, религиозную конфессию, в свою очередь не имеющих четких научных определений, а за одно и культуру, традиции и прочие вещи, непосредственного отношения к рассматриваемому конфликту не имеющие, хотя ясно, что нас изначально интересует только один предмет: еврейство как совокупность тех качеств и явлений, что порождают конфликт.
Мы уже писали про «наперсточную игру», в которую нередко играют евреи в своем самоопределении: то они «раса», то «религиозная секта», то «национальное меньшинство».
Генри Форд в своей книге «Международное Еврейство» свидетельствует: «…Современный еврей…оспаривает мнение, будто еврей отличается чем-либо от других людей, кроме своей веры. „Еврей, – говорит он, – это не есть расовый признак, а вероисповедный, как член епископальной церкви, католик или просвитерианин“. Геннадий Костырченко даже упрекает Солженицына за то, что он-де „не приемлет принятого на Западе определения принадлежности к еврейству по приверженности иудаизму и национальным традициям“». Но в наши дни сами евреи давно уже доказали, что ни вера и ни приверженность иудаизму нисколько не определяют сути еврейства.
Кроме того, теперь в этой игре появилась и еще новая фаза: «Ах, мы не знаем, кто мы, у нас проблемы с самоидентификацией, мы еще не нашли себя» (реального человека с такими «проблемами» следовало бы у психиатра лечить). Так, например, преподаватель Международного Соломонова Университета Юрий Корогодский в своей статье «Несколько слов об антисионизме» пишет: «К сожалению, даже после прошедших за последние 10 лет изменений, религия уже не может сыграть консолидирующую роль. Если же исключить иудаизм, то возникнет вопрос о том, что считать символом национальной идентичности».
Но так ли уж серьезна проблема самоидентификации для общности людей, что и без нее отлично устроена в мире, имея свое твердое «место под солнцем»? Это как в том анекдоте про мартышку: «Дура – не дура, а свои десять рублей уже заработала», еврейство, при всех его, якобы «проблемах»: в самоидентификации, незнании смысла своего существования и отсутствии национальной идеи, своих целей по утверждению мирового господства добивается вполне успешно, так что проблемы в данном случае надо искать не столько у евреев, сколько у гоев.
Тем не менее, я готов признать, что евреи на самом деле не знают, кто они такие и не могут себя адекватно идентифицировать. В этом им мешает еврейский этноцентризм. Они наивно полагают, что вся их «самоидентификация» целиком зависит от их собственного сознания, и не видят, что еврейство давно бы прекратило свое существование, если бы не играло определенную роль в гойском мире, в чем испокон веков были заинтересованы сами гои, особенно, их верхи. Выполняя роль как бы биороботов у гойских сильных мира сего, еврейская гордыня возомнила о своей некой «божественной миссии», хотя не исключено, что Провидение и попустило еврейству служить силам Зла, дабы на противодействии им выковать и сплотить подлинных строителей Града Божьего. Поэтому интерес в идентификации еврейства не столько еврейский, сколько именно антисемитский: идентифицируя еврейство, определяя его суть, антисемит идентифицирует и самого себя, ибо без ответа на вопрос: что есть «семитизм» понятие анти-семитизма не имеет вообще никакого смысла, всякое «анти» суть всегда «анти-суть».
Иногда приходится слышать и «мудро-нравоучительные» возражения, типа: «еврейство как явление не поддается никакому определению», «трудно дать дефиницию такому сложному феномену, как нация», «невозможно однозначно ответить, что значит слово „народ“» и т. п. Мы же ответим на них однозначно: вся подобная «мудрость» – это хитрость демагогов или глупость невежд. Невежды в логике не знают и не понимают одной простой вещи, что дефиниции (определения) никогда не даются ни феноменам (явлениям), ни каким-либо еще объектам реального мира, определяются только понятия, при помощи которых мы можем описывать и объяснять тот или иной наблюдаемый нами реальный объект или феномен. Но для того, чтобы описать, хотя бы приблизительно, исследуемый объект, мы должны пользоваться четко определенными и ясными понятиями, дабы понятно было, о чем мы говорим и что имеем в виду.
И еще одна ошибка профанов состоит в том, что говоря о таких понятиях, как «нация», «еврей», «гражданин», и т. п., рассматривают их как некие явления природы, существующие независимо от сознания людей, мы же, рассматривая эти понятия, имеем в виду вовсе не феномены, но правовые статусы, условности, так или иначе определяемые государственными законами или общественным мнением, независимо от того, трудно ли сие определение для наших «мудрецов» или легко, разделяют ли они его или нет.
Необходимо также особо оговорить, как следует понимать утверждения, когда говорится, что такой-то тезис доказан, такое-то суждение истинно, иными словами: «Что есть истина?». У нас это означает, только одно: что данный тезис обоснован другими тезисами, истинность которых не подлежит сомнению. Например, мы считаем, что A есть B, и все с этим согласны, но некоторые сомневаются, что A есть C, тогда в подтверждение последнего тезиса приводится в качестве аргумента еще один тезис, с которым так же все согласны, что C есть B, через этот аргумент необходимо устанавливается истинность тезиса, что A есть C. Конечно, кто-то может усомниться в истинности тех или иных исходных посылок, тогда ему уже придется спорить не с нами, но также и с теми, кто с этими посылками согласен. Но опять-таки опровергать эти посылки придется через общепризнанные истины, иначе невозможно ничего ни доказать, ни обосновать, ибо первое условие всякого доказательства – наличие изначально всеми принятых общих положений. Таким образом, истинность означает соответствие одного понимания другому пониманию, и отсутствие между ними противоречий, не более. Не бывает «истинных» вещей и феноменов.