Страница 3 из 116
— Сдержаться порой тяжело, — заметил Шагалан. — Наступаешь на горло собственной природе, а это гадкое чувство.
— Да, здесь заключена большая проблема. Как хардаи вы обречены следовать своей натуре, как разведчики — часто действовать вопреки. Именно в этом главная трудность пути разведчика, или, как говорят на Диадоне, охотника, а вовсе не в умении стрелять из лука или прятаться в лесу. Пусть я охотником не был, но то, с чем удалось познакомиться, постарался передать целиком. Возможно, этого недостаточно, однако основы-то вам ведомы!… Дальше предстоит идти уже самим…
Воцарившуюся тишину нарушил Шагалан:
— А что же все-таки произошло?
— Дайсар наткнулся на двух солдат, издевавшихся над крестьянином… — рассеянно ответил мастер. — И забил обоих.
— Опасно, конечно, — Скоха пожал плечами, — но, в конце концов, двумя захватчиками меньше.
— Там оказались даже не мелонги, а стражники губернатора. Кстати, в последнее время они заботят меня все больше: продажные твари, никудышные воины, при всем том их довольно много. Если суммировать известное сегодня, на три-четыре тысячи человек имперского гарнизона придется не менее пяти-семи тысяч всяческих изменников, стражников, шпионов, прочей нечисти. И желательно бы увериться, что с поражением своих хозяев они сразу сложат оружие. То же относится к другой любопытной компании — фригольдерам. Эти приплывают в Гердонез чуть ли не ежемесячно, пускают здесь корни, а как бывшие солдаты Империи, вероятно, преданы мелонгам. Возьмите, друзья, опять же на заметку — нащупать ходы ко всей этой пестрой публике было бы весьма полезно… Какие новости у тебя, Шагалан?
— Как и планировали, учитель, через Нестиона я вышел на ватагу Омута. Провел там целый день. Пустышка. Обычная разбойничья шайка, на разговоры о свободе реакции никакой, одни алчность с гнусностью.
— Удалился тихо?
— Да, получилось ускользнуть во время всеобщей попойки. Хотя тоже подмывало помахать руками.
— Понимаю, — кивнул мастер. — Как оцениваешь самого Нестиона?
— По-моему, надежный человек. Правда, знает немного, и связей с гулькин нос, вряд ли отыщет еще кого-то, но кров в трудную минуту предоставит всегда.
— Пускай так. — Кане, поднявшись, зашагал взад-вперед по узкому проходу между топчанами. — Ладно, давайте подведем итоги последних недель.
Решение об активных разведывательных действиях принималось в конце зимы — аккурат ко второй годовщине того, как мастер Кане сформировал их четверку и занялся ее подготовкой. Можно лишь догадываться, по каким признакам хардай отбирал в ученики столь непохожих людей: весельчака Скоху, рассудительного Шагалана, степенного Дайсара и хромого Кабо. Но с того дня они превратились в единую команду, выделенную из прочей массы ребят. Их почти не отвлекали на работы по хозяйству, зато к ежедневным тренировкам добавилось еще несколько часов специальных, совершенно отличных от всех прежних.
В этом своем обучении юноши прошли как бы два этапа. Сначала преподавалось выживание на природе — в лесу, горах, открытом поле, — они осваивали искусство прятаться, двигаться, наблюдать и нападать. В качестве своеобразного выпускного испытания Кане отвез группу в какую-то чащу в полусотне миль от лагеря. Пятнадцатилетних подростков оставили одних в промозглом ноябрьском лесу, выдав только по ножу и плащу на каждого. Пожалуй, тогда впервые они почувствовали дыхание подлинной опасности. Обеспечивать себя теплом, кровом, едой довелось две недели. Там, в утлом шалашике, под завывания ледяного ветра и волков, друзья выстояли.
Однако следующий курс получился куда сложнее: им предложили притвориться другими. Сымитировать иного человека казалось столь легко, что подвох не сразу уловили. Веселая игра в перевоплощения резко прервалась, когда мастер обличил: далее переодевшись, они остаются самими собой, при малейшей неожиданности их собственная натура реакцией выдает себя. И опять потянулись многочасовые тренировки, не требовавшие особых телесных усилий, но изматывавшие до предела. Зажать в кулак все свои порывы, контролировать любой жест и вздох — они, по сути, учились тому, от чего отучались предыдущие годы. И вот прошлой осенью для испытания группа отправилась в столицу Валесты Амиарту. Каждому досталась роль: нищего бродяги, наемного работника, пилигрима или начинающего торговца. За те же две недели следовало не только избежать разоблачения, но и врасти в выбранный слой общества. Лишь успешное выполнение задания позволило впервые завести речь о действиях в Гердонезе.
Пренебрегая всяческими умствованиями, убеждениями и мольбами, Варварская Империя продолжала накапливать мощь. С трепетом и страхом наблюдал за ней Архипелаг, гадая, на чью шею в этот раз опустится тяжелая лапа. Чудилось, какие-то высшие силы до последней секунды оттягивают очередной скачок северного зверя. Девять лет минуло с момента покорения Гердонеза, а единственным новым приобретением мелонгов послужил обширный, но не слишком процветающий Овелид-Кун. Да и тот, вконец развалившись от внутренних свар, сдался практически без боя: упорство отдельных доблестных сеньоров роли не сыграло. Ощутимее, почти на два года, задержала завоевателей страшная эпидемия чумы, потрясшая всю Поднебесную. Едва они принялись поднимать голову, как разразилась междоусобная война: генерал Венгус, лучший полководец Императора Вингрелла, повелитель Бордена, нежданно повернул оружие против сюзерена. Три года переговоров, интриг и кровопролитных боев, когда удача склонялась то к одной, то к другой стороне, завершились поражением мятежников, но опять ослабили варваров. И все равно, не обращая внимания на тревожные приметы, захватчики упрямо продолжали двигаться к цели. На бескрайних землях Империи вовсю готовились новые полки, ковались новые горы оружия, закладывались новые корабли. На пространные рассуждения мелонгов об укреплении границ знающие люди только усмехались: «Они тратят деньги на грузовой флот, а старые крепости толком даже не ремонтируют. Какой баран поверит тут песням про оборону?»
Хардаи не скрывали, что боятся не успеть. Кане был убежден — останавливать нашествие предстоит Диадону, какой бы неимоверной цены это ни потребовало. Здесь, за тысячи миль от родины, учителя по-прежнему трудились ради нее — выращенным воинам надлежало ударить в спину врагу, принеся свободу Гердонезу и помощь Диадону. Опоздание же с выступлением лишило бы многолетние усилия смысла, это страшило более прочего.
— …Не желая высаживать вас в неизвестность, — мастер мерил шагами комнатку, — мы опросили всех уроженцев Гердонеза, которым могли доверять. В результате, как помните, набралось два десятка имен: ученые, художники и клирики Иигуира, купцы Бойда, крестьяне и рыбаки Беронбоса. Судя по рекомендациям, исключительно честные, смелые люди. И первым вашим заданием было исследовать полученное, отобрать самых надежных, создав, таким образом, начальную сеть осведомителей и убежищ. На сегодняшний день эта работа близка к завершению. Итоги неоднозначные… Мессир Иигуир известен как знаток человеческих душ, оттого указанные им люди вызывали максимальное доверие. К сожалению, мелонги не разделяют нашего уважения к лучшим умам страны — за прошедшие годы большинство ученых и художников покинули свои дома, а возможно, и Гердонез. Те же немногие, кто остался, влачат жалкое существование, им самим впору помогать. Священники бедствуют меньше, однако самые порядочные из них обычно несдержаны на язык. Вероятно, обличительные проповеди и укрепляют дух паствы, но уж точно привлекают внимание врага. Чересчур рискованными могут порой оказаться подобные связи. Что в результате?
— Всего два человека, учитель, — вздохнул Дайсар. — Нищий ученый, перебивающийся гончарным ремеслом, да сельский священник.
— Далее. Гораздо чаще по старым адресам продолжает обитать простой люд. Знакомые Беронбоса и Саткла, от бедных до зажиточных, весьма надежны и самоотверженны. Их главные минусы — слабая осведомленность, узость контактов, запуганное и ограниченное окружение. Практически они в состоянии лишь обеспечить кров. На сегодняшний день отработано шестеро?