Страница 112 из 116
— Покорно прошу простить, мессир… — Конлаф отважился остановить правителя. — Но как же… Вы много всего рассказали… такого тревожного… Я лишь хотел уточнить: известен ли вам способ отражения внезапной угрозы?
Гонсет постоял, безмолвный, в темноте блестели только его глаза. Помощник уже принялся постепенно съеживаться от этой зловещей тишины, когда хозяин неожиданно фыркнул и потрепал его по плечу:
— Не торопи события, Ингвер! Нас еще рано списывать. Если мы живы и на свободе, непременно найдем достойный ответ на любое посягательство. Грубая мощь ведь всегда пасовала перед хитростью и изощренным разумом, отступится и сейчас. Или ты снова сомневаешься?
XX
— Сто тысяч чертей!
Кабо скрипнул зубами, хлопнул себя ладонью по лбу, потом, развернувшись, хватил по стене ближайшего дома. Посыпалась каменная крошка. Шагалан подошел поближе, но вид оттого ничуть не изменился.
Ночь они провели в неустанных хлопотах. Самым простым оказалось достать арбалет, что ныне таился на дне холщового мешка, выдавая себя за раму не то картины, не то окна. На всякий случай выбрали улочку в противоположном конце города, дождались, пока на ней появится патруль. Трое стражников особого рвения к службе не демонстрировали. Вместо того чтобы глядеть по сторонам, с головами завернулись от дождя и ветра в плащи. Алебарды торчали из-под мышек бесполезными палками, до мечей тоже дотянулись бы не вдруг. Но главное — у них имелось необходимое юношам оружие. Напали сзади, стремительно и бесшумно. Двое крайних стражей отключились сразу, третьему понадобился лишний удар в висок собственным древком. Оставалось забрать добычу и спокойно раствориться в темноте равнодушной улицы. С прочим снаряжением получилось не так гладко: его они попробовали честно купить. Заспанный лавочник поначалу долго не желал открывать, препирался через дверь, впустив же, решил содрать с поздних клиентов двойную цену. Когда терпение иссякло, честный путь пришлось вновь покинуть — при виде сабли им беспрекословно выдали и моток пеньковой веревки, и крепкую кочергу. После небольшого спора торгашу даже заплатили. Остаток ночи коротали в продуваемых подворотнях, то проваливаясь в забытье, то отгоняя докучливых нищих и воров.
К донжону вернулись под утро. Все, как и вчера: мокрая чешуйчатая мостовая, туша тюрьмы посредине, расступившиеся от нее в страхе дома, собор, белеющий голыми стенами. Не хватало сущей малости — цепей охранения. Исчезли как стражники, так и мелонги, разве что у входа в башню топтались теперь аж пятеро солдат. Стылый ветер гулял по пустынной площади, завывая в закоулках.
Юноши переглянулись. Разъяснений не требовалось, но верить в происшедшее упрямо не хотелось.
— Как корова языком супостатов слизнула, — наконец выдохнул Кабо. — Неужто ушел желанный наш? Совсем ведь немного со своей судьбой разминулся, стервец.
— Или просто хитрит? — без надежды в голосе предположил Шагалан.
— Заманивает? Вряд ли. Сейчас к башне и прокрадемся при старании, и залезем. Тут засада себе дороже. Стрелки-то хоть остались? Тоже не видать ни души. Как ты там говорил, брат? Вылетит внезапно отряд всадников? Надо же было этому сукиному сыну вылететь аккурат сегодняшней ночью, а?!
— Скажи спасибо, брат, раньше не вылетел. И так он прорву времени здесь просидел.
— А за что спасибо-то? Раньше или нынче — все равно живым, гад, удрал. Словно почуял что-то. Может, заприметил недоброе?
— Успокойся, брат. — Шагалан придержал друга за плечо. — Не все так уж бессмысленно, по крайней мере, впервые воочию убедились в матерости и таланте противостоящего. А это дорогого стоит. Теперь, как бы ни повернулось, действуем расчетливо и хладнокровно. Для начала удостоверимся, вправду ли ускользнул наместник. Если нет, мы продолжим охоту. Если да… что ж, не последний, мыслю, это шанс его зацепить, придется незатейливо дождаться следующего.
— Ничего себе незатейливо! — проворчал Кабо. — Согласись, случай нам выпал все же редкостный… Впрочем, ладно. А как, по-твоему, подтвердить его отъезд? Опросить трясущихся на любой шорох жителей? Или поинтересоваться у тех охранников? Тогда уж незатейливо разбить им морды, войти и убедиться лично. Как тебе, брат?
— Прежде испытаем менее опасные ходы. К примеру, втащим назад в город нашего монашка. Он ведь занимался обслуживанием господ стрелков? Значит, если они воистину убрались, сумеет быстро это выяснить.
— Надеешься, он согласится нам помогать, не имея ножа у горла?
— Почему бы и нет? Нас он уже боится, а разболтать обо всем и отправиться на беседу в соседние пыточные вряд ли захочет. Да и задача примитивная.
— Ну, в собор парень, допустим, проникнет. Только не забывай, как он его покинул. Стоит попасться не на те глаза, и вместо помощи ему выпадет голосить под плетьми. Или мокнуть в каком-нибудь каземате.
Шагалан пожал плечами:
— Существует и такой риск, не отрицаю. Но для пробы вариант сгодится. Возможно, даже удастся вылезти на крышу собора, любую засаду оттуда высмотрим легче.
Шурга к известию отнесся на удивление спокойно.
— Не вы, ребята, первые, не вы и последние, — махнул он рукой. — Этот проныра-лис за десять-то лет многих вокруг пальца обводил. Потому не расстраивайтесь. Будет на то воля Создателя — придет черед и наместникам ответ держать.
Йерс, которого старик и впрямь веревкой привязал к себе, новости принял вовсе с радостью — засидевшемуся бедокуру не терпелось сорваться хоть куда-нибудь. Бледного, перепуганного служку освободили от пут и провели наторенной дорогой в город. Разобравшись, чего от него требуют, он несколько оправился, однако к собору поплелся неохотно, понуро, словно на неизбежную казнь. Едва начинало светать. В такую рань двери храма еще заперты, но парнишка смог достучаться до привратника.
— Не выйдет, — вздохнул Кабо через полчаса. — Ведь шел и сам не верил, что проскочит. Вот, похоже, и попался.
Тем не менее вскоре лазутчик под брань привратника шмыгнул обратно на улицу.
— Я… все… тут… — подбежал он к ожидавшим.
— Отдышись, — хмыкнул Кабо, украдкой озирая окрестности. — И чего от тебя, приятель, пивом больно тянет?
— Старик… там, в роще… угощал. Ночью. А не то бы замерз совсем.
— Ну и славно. А то мы и не смекнули, нынче же от тебя должно разить, будто из бочки. Что с крышей?
— Солдаты ушли. Все. Еще ночью. Товарища встретил, его вместо меня приставили к ним бегать. Посреди ночи затеялся какой-то шум, топот, а спустя час явился офицер и увел народ с крыши. Товарищ в окошко высунулся, на площади войска столпилось — уйма! Разобрались, построились и разбрелись кто куда. Даже оцепления не сохранили.
— Это мы и так видим, — проворчал Кабо. — И на крышу карабкаться не обязательно. Ладно, приятель, спасибо тебе за помощь, ступай теперь назад каяться. И последствия болтливости учитывай.
Паренек с готовностью ринулся к собору, но потом любопытство взяло верх. Остановился, помедлил, набираясь смелости:
— А вы… кто все же будете, господа?
— А вот такого тебе, приятель, лучше вообще не знать, — усмехнулся Шагалан. — Чем основательнее забудешь нынешнюю ночь, тем здоровее доживешь до грядущей. И это серьезно.
Галагу покинули быстро и в досадливом молчании.
— Дорогу натоптали, словно тракт, — поморщился Кабо, когда преодолели частокол. — Впрочем, лаз и так уже чересчур прославился, использовать его впредь опасно. Надеюсь, брат, у твоего мальчишки он был не единственным?
— Вряд ли эти ходы ему понадобятся. Сорванец спит и видит себя вольным ватажником. Никак не удается отговорить.
— Да брось, вольному воля.
— Голову глупыш сложит зазря. У ватаги впереди нелегкая пора, полагаю, попытаются ее враги сразу задушить. Тут не до ребячьих игр. Зиму бы в тепле пересидел, а там…
— Ну, увещевай дальше, папаша. Мы-то куда теперь?
Шагалан пожал плечами: