Страница 5 из 5
Психотерапия в современной России - достаточно закрытая культурная и социальная сфера. Почему психотерапия не столь популярна, а отдельные ее виды "не приживаются"? Причины этого коренятся в российской и советской истории, культуре и ментальности. Я выскажу лишь некоторые соображения по этому поводу.
Психотерапия возникла в западной, протестантской культуре с ее представлением о человеке как об одиноком, "заброшенном" существе. Протестантская идея о спасении через личную веру, "встречу" с Богом очевидна в западной психотерапии. Лечение души - дело глубоко интимное. Как уже отмечалось выше, фигура психотерапевта на Западе заменила в двадцатом веке фигуру священника. История европейской и американской психотерапии знает случаи, когда эти две роли совмещалась в одном лице. К. Роджерс получил теологическое образование, которое потом в полной мере использовал в психотерапевтической работе. Протестантский священник О. Пфистер практиковал психоанализ, не отказываясь от сана. В России связи между религией и психотерапией отсутствуют. Большинство российских священнослужителей считают, что исповедь возможна только в церкви, и негативно относятся к попыткам терапии души вне православия.
Психотерапевтический индивидуализм идет вразрез с российским коллективным менталитетом. В России коллективная жизнь всегда была важнее жизни индивидуальной. Традиционная психотерапия исходит из того, что причина несчастья - всегда внутри человека. В России люди привыкли искать виноватого вовне. Этим, возможно, объясняется сегодня популярность экстрасенсов, магов и колдунов. Они ориентируются на людей, ищущих причины своих бед в других: в государстве, в недоброжелателях, злом умысле и "порче". В то же время и защиту русские ищут вокруг себя. Дружеские разговоры, компании, застолья всегда в России играли психотерапевтическую роль. Однако такая "стихийная психотерапия" далека от рациональной работы над собой в процессе личностного роста. Российские психотерапевты сегодня говорят о том, что у многих пациентов есть потребность в дружбе и близких отношениях с терапевтом, они всячески пытаются сократить с ним дистанцию. Последний оказывается в сложной ситуации - он должен вызывать доверие и, в то же время, быть дистантным. Пациенты часто "разочаровываются" в психотерапевте именно потому, что не видят в нем друга, личной заинтересованности. Многие психотерапевты решают эту проблему за счет авторитарного, родительского отношения к пациенту. Но сотрудничество в таком случае между терапевтом и пациентом затруднено. Даже в ситуации групповой психотерапии у многих участников возникает разочарование, когда они не видят в группе "подлинной взаимовыручки и дружбы", альтруизма и бескорыстия.
Второй проблемой является недоверчивое отношение русских к психологии, и как следствие, к психотерапии. В нашей стране психологию давно подозревали в необоснованных притязаниях на решение всех проблем. Еще Ф.М. Достоевский видел в психологии "унижающее человека овеществление его души"; герой его романа "Бесы" Ставрогин "не любит шпионов и психологов", полагая, что последние имеют нездоровую страсть к подглядыванию, подслушиванию чужой жизни. Советская власть, поощрявшая слежку и доносы людей друг на друга, в значительной мере способствовала формированию тревожного и подозрительного менталитета. Человек привык скрывать свои психологические проблемы, наличие которых считалось признаком слабости. Обращение за психологической помощью требовало в таких условиях определенного мужества.
Западные психотерапевты всех направлений видели в неврозе болезнь, которую можно и нужно лечить, потому что больной человек не может нормально жить и работать в обществе. Характерен один из основных идеологических тезисов американской гуманистической психотерапии: "Американец должен быть счастливым, это полезно для дела". В российском обществе душевное здоровье не является главной ценностью. Терпеть и страдать, отрицать свои проблемы россиянам привычнее и достойнее, чем искать помощи. Снисходительное и даже презрительное отношение многих психотерапевтов к жалобам пациентов говорит о том, что им самим свойственно рассматривать психическое расстройство как свидетельство личного банкротства. В то же время у русских существует некая романтизация страдания и презрение к благополучию. Философы видели в страдании, метании души смысл человеческого существования. "Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни", - писал Василий Розанов. Он считал, что русским свойственна не психология, а психологичность, то есть, подвижность, яркость, самодостаточность психической жизни. Психология - всего лишь рефлексия об этой жизни. Возможно, именно поэтому Фрейда и его учеников так привлекали русские пациенты. У русских силы Эго, самосознания развиты в гораздо меньшей степени, чем у западных людей, что дает им возможность жить более бессознательной жизнью. Русские живут неукротимыми, подчас деструктивными, влечениями. При этом бытовая, политическая несвобода в России сформировала менталитет с острым, метафизичным чувством вины, развитой совестью. Таким образом, в личности русского человека сталкиваются две непримиримых силы. По мнению западных психологов, психотерапия есть рациональный способ примирения человека с самим собой и с миром за счет роста самосознания. Русский человек обычно избегает рационального анализа собственной личности, склоняясь к еще большему хаосу души.
Несмотря на все сложности и противоречия принятия психотерапии в России, я надеюсь, эту область науки ждет большое будущее. Сегодня, когда старые ценности утрачены, а новые - сомнительны, многие люди нуждаются в психологической помощи. Ориентируясь на социально-психологические особенности культуры, русские психологи, психотерапевты и аналитики смогут внести свой вклад в общемировую теорию и практику психологии. Ведь русская душа, сама по себе, представляет богатейший материал для исследования. В то же время, мы всегда успешно заимствовали многие достижения других культур. Сегодня психотерапия в России нуждается в поддержке давно существующих, авторитетных структур: психологии, медицины и православия. Это поможет обществу стать более открытым к пониманию психотерапевтических идей и совершенствовать образование в этой сфере.