Двадцать один день

- Надеюсь, что ты не разочарован, Кагами-кун, – ответил Куроко, по-прежнему внимательно смотря в глаза. – Мои дела идут хорошо, – добавил он после некоторой паузы, дождавшись от Тайги только невразумительного мычания. – Касамацу-сан сказал, что иск о восстановлении дееспособности он уже подал, и как только они с Алекс-сан вернутся из медового месяца, он попросит суд назначить дату слушанья. Казунари говорит, что у нас есть неплохие шансы выиграть дело с первой попытки.

- Ага, – Тайга машинально кивал, жадно вглядываясь в тонкие черты и пытаясь уловить знакомые интонации в спокойном голосе Куроко, а также стараясь не раздражаться на то, что док удостоен обращения по имени, а он, Тайга, – остался Кагами-куном.

- Более того, Кагами-кун, у меня появились дальнейшие планы, – Куроко на мгновение перевёл взгляд на Такао, затем снова посмотрел на собеседника. – Касамацу-сану удалось отсудить определённую сумму денег – часть моего наследства – и я планирую потратить её на создание учебного центра для детей с расстройствами аутического спектра. Казунари получит докторскую степень, как только закончит диссертацию. При содействии его и профессора Мидоримы мы сможем открыть центр уже через пару лет. Я буду преподавать детям математику.

- Ага, – ещё раз кивнул почти уже не слушавший Кагами.

Что за хрень, чёрт возьми? Тайга стиснул кулаки. Подопечного явно подменили. Внутри заскрежетало что-то вроде обиды: он столько времени ждал, когда вернётся его подопечный – бледная глиста в обмороке, которую надо защищать и оберегать. А теперь… Вернулся самостоятельный, рассудительный Куроко, которому не нужна опека. Которому сам Тайга, в общем-то, не нужен. Кагами стиснул зубы. Был только один человек, который мог ответить на все его вопросы.

- Послушай, подопе… Куроко, – быстро проговорил Тайга, – ты сейчас вот тут прямо постой и никуда не уходи, ладно? А мне надо с доком перетереть. Ты только не уходи, хорошо? – Кагами, дождавшись утвердительного кивка (и плевать, что идти подопечному было, в целом, некуда), в три огромных шага прямо босиком преодолел расстояние до Такао, трижды увязнув ногами в светлом песке.

- Ну как, Кагами-кун? – поинтересовался док, качнувшись с пяток на носки и сцепив руки за спиной.

- Это чё такое, док? – прошипел Тайга, кивнув на подопечного. – Мы так не договаривались! Вы что с ним сделали? Это же вообще не он!

- Это он, – убедительно покивал Такао, чуть улыбнувшись и бросив взгляд на замершего в нескольких шагах пациента. – Просто он теперь научился общаться, говорить, взаимодействовать с людьми. Вернее, не научился, а вспомнил всё, что умел до того, как попал в клинику.

- Но как же… Я же… Комната, и ванна, и тарелки… И плакаты с поездами, чёрт возьми… ему это, получается, теперь не нужно? – Тайга выжидающе посмотрел на Такао. Тот мягко улыбнулся и слегка сжал пальцами его предплечье.

- Не стоит переживать, Кагами-кун, – проговорил он. – Всё не совсем так, как тебе только что могло показаться. Я сейчас оставлю вас на несколько минут – мне нужно вернуться к Шин-чану. У нас там небольшая проблема с насекомыми, которая вот-вот перерастёт в катастрофу. – Он замер на мгновение, смотря прямо в глаза Кагами, как будто пытаясь убедиться в том, что собеседник внимает его словам. – Если ты совсем чуть-чуть присмотришься, то ты всё поймёшь. Да, и вот ещё что. Возьми-ка, – док протянул ему свёрток, – здесь то, что я тебе обещал. Мы с тобой ещё обязательно обсудим всё обстоятельно, но не прямо сейчас, а когда вернёмся в Токио. Не забывай, что церемония уже совсем скоро. Ты только не переусердствуй, и вообще, ради всего святого, не распускай руки, пока не дойдёшь до последней главы.

Док подмигнул и быстрым шагом отправился к отелю, а Тайга так и остался стоять со свёртком в руках, боясь обернуться к Куроко. Что имел в виду док, когда говорил, что надо присмотреться? И какая, ко всем чертям, последняя глава? Тайга выдохнул и нерешительно обернулся к подопечному. Тот стоял на том же месте, рассматривая что-то в плеске волн у самой кромки горизонта, и закатное солнце слегка золотило светлые пряди. Застыл, выпрямив спину и крепко сцепив тонкие пальцы перед собой. Как изваяние какое-то. Кагами чуть прищурился, пытаясь, как и советовал док, разглядеть в этом новом Куроко своего подопечного, потом сделал к нему несколько шагов, остановился напротив, не зная, что сказать.

- Кагами-кун, – проговорил подопечный, подняв взгляд – голубые глазищи смотрели уже куда менее уверенно, почти знакомо: взгляд словно ощупывал его лицо с какой-то… надеждой. И тут до Тайги дошло. И сразу захотелось если не дать себе в морду собственноручно, то уж точно смачно шлёпнуть себя по лбу. Идиот! Форменный.

- Эй… – негромко заговорил он, схватив Куроко за плечи и заглянув в глаза, – ты старался, чтобы показать мне, чему научился, да? Что ты теперь умеешь себя вести, сможешь жить в обществе и всё такое. А я, дубина, не догадался. Не расстраивайся, подопечный, – принялся уговаривать Тайга, ловя ускользающий взгляд. – Я оценил, правда! Ты просто молодчина! Ну, не молчи что ли, м?

Куроко несколько секунд молча смотрел в глаза Кагами, потом легонько выдохнул, и Тайга почувствовал, как немного расслабились худые плечи под его пальцами.

- Перетереть можно зерно или рис, Кагами-кун, – спокойно сказал он. – А дубина – это орудие древнего человека. Но я понимаю, что ты имел в виду. – Кагами неуверенно улыбнулся, уловив в ровном голосе знакомые интонации, с которыми Куроко столько раз исправлял его образную косноязычную речь, а черты лица подопечного приобрели такое родное Тайге чуть отстранённое выражение. – Теперь я, определённо, понял.

- Подопечный, – выдохнул Тайга, наконец прижимая его к груди и вдыхая, глубоко, до боли в лёгких, запах его волос, ткнувшись носом и губами в светлую макушку.

- Кагами-кун меня не узнал, – задышал ему куда-то в шею поднявший голову Куроко. – Это никуда не годится.

- Совершенно никуда, подопечный, – проговорил тот, зажмурившись и стиснув объятия ещё крепче, так что вот-вот захрустят суставы. От этого «никуда не годится» стало так легко, привычно и томительно сладко, как когда после долгой поездки возвращаешься домой и вспоминаешь знакомые звуки и запахи. – Ты прости меня. Я оплошал. Просто соскучился очень. Только ты со мной не притворяйся больше, ладно? Со мной можно как обычно.

Куроко не ответил, но Тайга почувствовал, как его обвили тонкие руки, и прохладные пальцы принялись в давно знакомом ровном ритме невесомо скользить по спине.

- Теперь я тоже умею обнимать Кагами-куна, – негромко и как-то особенно умиротворённо произнёс Куроко. – Определённо, умею. – Он немного помолчал, а затем чуть отстранился и серьёзно посмотрел на Тайгу. – Но Кагами-кун должен надеть ботинки. Это неприлично и негигиенично. Это никуда не годится.

- Я надену, подопечный, – усмехнулся Тайга, незаметно смахнув подступившие слёзы. – Всё будет так, как ты захочешь.

***

Из всей церемонии и последовавшего за ней банкета Кагами запомнил очень мало, рассказать бы смог и того меньше. Помнил Алекс в простом светлом платье и сползшем набок венке, беспрестанно теребившую тонкими пальчиками небольшой букет. То, как сияли её глаза и улыбка. Помнил очаровательно неуклюжего и как-то особенно всклокоченного Касамацу, одетого в льняную рубаху на выпуск и измятые штаны, который сосредоточенно хмурился и старательно делал серьёзный вид. Но его тёмно-голубые глаза вспыхивали, а губы сами собой растягивались в улыбку, когда он встречался взглядом с Алекс. Помнил, что они обменялись кольцами и поцеловались под одобрительное улюлюканье и аплодисменты, которые инициировал, естественно, Кисэ, за что и получил от новобрачного фирменный подзатыльник, а от его молодой жены – очередной благодарный поцелуй.