Двадцать один день

- Чего? Это ещё зачем? – возмутился Кагами, скидывая на пол рюкзак.

- Выстирать, разумеется, – хмыкнул Мидорима, наконец ставший похожим на нормального человека, ну, по крайней мере той степени нормальности, которая в принципе для него возможна. – Мы наполнили ванну через сорок три минуты после того, как позвонил Касамацу Юкио, но температура воды уже опустилась до двадцати восьми градусов. Вы должны были приехать раньше, разумеется.

- Простим их, Шин-чан, – проговорил Такао, споро стягивая с Куроко куртку и убирая её в глухой чехол на молнии вместе с толстовкой Кагами. – В дорожном движении сейчас вообще нельзя быть уверенным. Лучше метро, верно, Куроко-кун?

- Мы ездили на метро с Кагами-куном вчера. От станции Ниппори до станции Ооимачи, – затараторил подопечный, разуваясь. – Кагами-кун дал мне наушники, и мне не было громко. Я так же ездил в школу и к доктору Широганэ. Я умею сам ездить на метро. Определённо, умею.

- Отлично, – улыбнулся док. – А теперь мы пойдём мыться. Снимай-ка одежду. Всё прилично, не переживай, – предвосхитил он вякание раскрывшего было рот Куроко. – Шин-чан как раз собирался проверить, насколько тщательно я пропылесосил комнаты и вытер пыль, а Кагами-кун, конечно же, уступит тебе, и подождёт здесь, пока ты закончишь мыться. Верно, Кагами-кун? – Такао подмигнул вздохнувшему Тайге и, как только тот утвердительно кивнул, указал Куроко на дверь в ванную.

В течение следующих нескольких часов нахождения в квартире профессора Мидоримы Кагами успел: дважды вымыться целиком с использованием антибактериального мыла и специального шампуня, поучаствовать в генеральной уборке санузла от смытых с них с Куроко микробов, научить дока с помощью шпината выкрашивать рисовую лапшу в зелёный цвет, который рекомендован сегодня для Раков Оха Аса, убедиться, что нелестные замечания дока о собственной стряпне были ничуть не преувеличены, и отчаянно посочувствовать по этому поводу Шин-чану. Поспорить с подопечным, зацепившимся за фразу «выйти сухим из воды» и аргументированно доказывавшим ему, что подобное «определённо, невозможно», а также покраснеть и повозмущаться, снимая с себя вышеупомянутую выкрашенную шпинатом лапшу, когда этот вредный и придирчивый к словам засранец воспринял буквально провокацию Тайги: «Ну давай, повешай мне тут лапшу на уши!» После чего Кагами, по настоянию Шин-чана, вымылся в третий раз.

Облачившись после мытья в третий комплект стерильной формы медбрата строго зелёного цвета, он загрузил всю без толку переведённую за день кипу совершенно чистой больничной одежды в стиральную машинку, нажал на волшебную кнопку и теперь дожидался на кухне, пока док поможет Куроко и Шин-чану лечь спать, потягивая чай и отчаянно борясь со сном. Домашняя атмосфера, царившая в небольшой квартире профессора, расслабила его настолько, что в какой-то момент он даже забыл, почему они с Куроко здесь оказались. На землю его вернул позвонивший на номер Такао около получаса назад Касамацу, который в двух словах рассказал, что иск в суд он подал, рассмотрение займёт не меньше недели и что заинтересованную сторону в лице траста оповестили ещё с утра, в связи с чем Касамацу, Кисэ и Химуро пришлось держать оборону. Она, к счастью, прошла успешно, и увенчалась арестом ещё одного из банды Ханамии. А очередным доказательством того, что их новоявленный знакомый Паук уже в курсе дела, послужила мини-истерика, устроенная консьержкой в доме дока, позвонившей с новостью, что Такао разыскивали какие-то странные люди.

Такао зашёл на кухню, прикрыл за собой дверь и уселся за стол напротив Кагами, заглядывая ему в глаза.

- Отчитывать будете, док? – вздохнул Тайга, вцепившись пальцами в волосы.

Такао слегка улыбнулся и покачал головой.

- Да я и сам уж понял, – принялся виниться Тайга. – Кашу-то заварил я, а расхлёбывают теперь все. Мне, думаете, сильно легче стало от того, что Тацую избили до полусмерти и на вас охоту развернули? И Касамацу подставился, и Кисэ, и Аомине. Виноват-то я во всём, а остальные вроде как ни при чём.

Почему-то просить прощения хотелось именно у дока, может, потому что он психиатр и у него специфическая способность вызывать людей на откровенность одним взглядом, а может, потому что док не орал, не обвинял, не спрашивал по тридцать раз дурацкие вопросы о том, чем Тайга думал, когда принимал решение украсть подопечного, и вовсе не интересовался, есть ли у Кагами мозги и сколько у них извилин. Только смотрел. Внимательно, словно мысли сканировал. Кагами вздохнул.

- Мы не всегда можем руководствоваться голосом разума, Кагами-кун, – ответил Такао, наливая им обоим ещё чая.

- Да я как подумал, что они его опять таблетками этими напичкают и он обратно в умственно-отсталого превратится, меня прямо передёрнуло, понимаете? – Тайга отпил чаю. – Не мог я по-другому.

- Понимаю, – кивнул Такао. – А если учесть, что там используют кое-что посерьёзнее феназепама…

- Вы про наркоту? – ухватился за фразу Кагами.

- Собственно, меня уволили именно поэтому, – нахмурился Такао, понизив голос. – Думаю, что изначально тебя просто задело взрывной волной, поскольку ты там человек чужой, непроверенный. А уж потом, когда ты похитил Куроко-куна…

- Я не понял, – почесал затылок Тайга. – Как, вы говорите, вас попёрли?

- Тот юноша, Акаши Сейджуро, – начал доктор.

- Бешеный, – поправил Кагами.

- Когда я осматривал его, у него налицо были признаки наркотического бреда: тревожность, навязчивые состояния, немотивированная агрессия, резко сменяющаяся апатией, судороги, галлюцинации. Так что я не удивлюсь, если у него вообще нет никакого психического заболевания.

- Под кайфом он был, что ли?

- Ну, кайф сомнительный, я тебе скажу. Я не смог взять необходимые анализы, чтобы точно определить, что это были за препараты, но могу с уверенностью утверждать, что это, скорее всего, тяжёлые наркотики, – Такао потёр переносицу и прищурился, – причем в сильных дозах. За одну ночь мне удалось только провести первичную детоксикацию, после чего он хотя бы узнал собственную мать. А потом вернулся Накатани, начал меня расспрашивать. Я до последнего притворялся, что ничего не понимаю. Но, думаю, он понял всё по моим попыткам вывести Акаши-куна из наркотического опьянения.

- Получается, они посадили на иглу абсолютно здорового человека и держат его в дурке? – выдохнул Тайга.

- Получается, так, – кивнул Такао.

- Чёрт возьми, и шеф там что-то говорил про наркоту…

- Твой шеф? – уточнил доктор, глядя на Кагами.

- Ну, мой начальник, Кагетора-сан, по молодости был знаком с Накатани, – принялся объяснять тот. – Так вот, шеф говорил, что Накатани со своими дружками приторговывал травкой. Конечно, травка и настоящая наркота – это не одно и то же, но всё-таки. Ох, док! Вот это ввязались так ввязались! – Тайга снова вцепился пальцами в волосы. – Надо ребятам про шефа моего ещё рассказать. Аомине обещал, что посоветуется со своим Имаёши из полиции, потому что это же целая банда наркодиллеров, получается. Вот если б не подопечный, ни за что бы туда не полез.

- Разве ты не поступил бы так же, будь на месте Куроко-куна кто-нибудь другой? – чуть улыбнулся Такао.

- Н-не знаю, док, – с сомнением протянул Кагами. – Всё-таки подопечный… Его ж и защитить-то некому. Вот и мается, – вздохнул он.

- Я всё же склонен думать, что во всём виновато твоё врождённое стремление к справедливости, – продолжил доктор, допив чай и лукаво взглянув на Кагами, – но, кажется, есть тут и другое что-то. Нет?

- Прекращайте, док! – Тайга покраснел до корней волос.

- Я просто хотел предупредить тебя, – после некоторого молчания проговорил Такао, задумчиво и серьёзно глядя Кагами в глаза. – Даже если всё закончится хорошо, и мы вытащим его из клиники, его диагноз никуда не денется. И если ты… – он замялся.