Двадцать один день

- Эй, Куроко? – нерешительно позвал он. – Я вот тебе полотенце принёс, вдруг ты забыл?..

- Не могу, – отозвался Куроко откуда-то слева, и Кагами инстинктивно развернулся на голос и сделал полшага в его сторону. – Я не могу. Не получается. Никуда не годится.

- Что ты не можешь-то? – переспросил Кагами, перебирая в уме догадки одна чудесатее другой.

- Будет больно. Я не могу, – затараторил подопечный своим монотонным голосом. – Все могут, а я не могу. Это неправильно. Я хочу, как все, но не могу. Это никуда не годится.

Кагами нервно сглотнул, размышляя над следующим наводящим вопросом, и неожиданно припомнил вчерашнюю фразу подопечного: «Под душем больно. Никуда не годится», – и тут же смачно хлопнул себя ладонью по лбу.

- Так вот ты чего… – протянул он, заметно расслабившись. – Слушай, ну это я виноват. Я забыл, что ты в ванне всегда плескаешься и не любишь мыться под душем. Ты меня прости, ладно? – Тайга не совсем понимал, почему нёс весь этот бред, но откуда-то возникло чёткое желание извиниться.

- Никуда не годится, – повторил подопечный, и голос его показался Кагами чуть менее напряжённым.

- Согласен, – усиленно покивал Тайга. – Но мы сейчас что-нибудь придумаем. – Он запустил руку в непослушные вихры на затылке. – Ванну, конечно, тут не найдёшь…

- Я неправильный, – тихо пробормотал Куроко. – Я не могу мыться в душе, потому что я неправильный. Это никуда не годится.

- Эй, а ну-ка слушай сюда, – повинуясь секундному позыву, Кагами сделал ещё несколько шагов на голос, протянул вперёд руку. – Ты не такой, как все. Ты забавный и немного странный. Зато ты куда как умнее меня в математике. И столько про поезда знаешь. И про Джордана все подробности. И ты правда интересно играешь в баскетбол. Поэтому мне, если честно, чихать на то, что у тебя синдром немца, фамилию которого я ни за что, наверное, не запомню. Вот так вот. Что на это скажешь?

- Будь здоров, Кагами-кун, – проговорил подопечный после полуминутного молчания, и Кагами показалось, что его голос прозвучал ближе.

- Чего? – нахмурился Тайга.

- Когда кто-то чихает, принято говорить «Будь здоров», – пояснил Куроко.

- Вот теперь узнаю моего чудика, – хохотнул Кагами и тут же добавил: – Слушай, я вот что подумал: может тебе таз подойдёт? А? Куроко? Ты хоть отвечай, я же не вижу ни зги! Ты там киваешь, что ли? Или нет?

- Таз – это не ванна, – упрямо проговорил Куроко, но после некоторого раздумья добавил: – Но в тазу не больно.

- Сгодится, значит? – обрадовался Кагами. – Я тогда сбегаю, поищу.

Он почти уже развернулся к двери, когда ощутил невесомое прикосновение холодных пальцев к своему предплечью, которые, однако, тут же пропали. Тайга замер: подопечный впервые коснулся его по доброй воле, и это было… странно. И как-то особенно. Как будто совершенно неожиданно выиграл в лотерее счастливый билет.

- Держать кого-то, обхватив рукой, – проговорил Куроко глухо, – называется «обнимать».

- Нет, обнимают по-другому, – выдавил Кагами, удивляясь, каким чужим показался ему собственный хриплый голос. – Когда-нибудь покажу. А пока принесу таз, и сможешь мыться, как привык, согласен?

- Да, Кагами-кун, – послушно ответил тот. – Держать кого-то, обхватив рукой. Определённо, обнимать, – услышал Тайга уже с порога.

***

Док заглянул только к ночи, когда давно переодетый в пижаму Куроко уже допивал свой успокаивающий чай, забравшись с ногами на кровать и сжимая кружку обеими руками, а Кагами вернулся из ванной, где тщательно отмывал трофейную тарелку.

- Привет, док! – поздоровался Кагами, стряхивая тарелку и ставя её на стол. – Видите, всё нормально, а вы переживали.

- Ну, как прошёл день, Куроко-кун? – спросил Такао, усаживаясь в кресло и взглядом шаря по столу в поисках чего-нибудь вкусненького, после чего Тайга быстренько достал из рюкзака припасённые специально для дока картофельные дольки.

- Определённо, хорошо, – покивал подопечный, отпивая чай.

- Чем ты занимался сегодня? – уточнил доктор, с удовольствием положив в рот кусочек картошки и блаженно сощурившись.

- Сначала мы ехали на машине и познакомились с Кагеторой-саном, начальником Пожарной Академии. А ещё у Кагами-куна есть брат, Химуро-сан, который на самом деле не является его кровным родственником, – принялся рассказывать Куроко. – Мы играли в настоящем спортивном зале в баскетбол один час и двадцать две минуты. Я играл в одной команде с Кагами-куном, и она победила со счётом девяносто шесть – восемьдесят восемь. Я получил двенадцать очков.

- Мои поздравления, – улыбнулся Такао.

- Ко мне не прикасались и не толкали. Киёши-сан на самом деле не использует кардиостимулятор, а Идзуки-сан совсем не любит Басё и не пишет хокку. «Шуры-муры» означает романтические отношения между Хьюгой-саном и Айдой Рико-сан, но об этом нельзя говорить Кагеторе-сану, потому что тогда у Хьюги-сана будут проблемы со здоровьем и действительно начнётся паранойя, – продолжил выкладывать всю подноготную подопечный.

- Тебе понравился сегодняшний день? – уточнил Такао, подав встрепенувшемуся Кагами знак рукой, чтобы тот помолчал.

- Определённо, да, – кивнул Куроко.

- Это замечательно! – улыбнулся доктор. – Что ещё ты делал?

- Мылся в душе с Кагами-куном, мне было не больно. Обнимался с Кагами-куном. Определённо, обнимался, – проговорил подопечный, отчего Тайга мгновенно залился краской, поймав на себе взгляд Такао.

- Док! – возмутился он. – Вы не подумайте! Я ничего… Я же не извращенец! И вообще, у меня глаза были закрыты! Я даже не видел ничего! Он просто закрылся в душевой и не мог помыться, потому что под душем не привык, но я ему принёс таз, и потом всё было нормально!

- Спокойно-спокойно, Кагами-кун, – рассмеялся Такао, – я тебя ни в чём не обвиняю.

- Да мы и не обнимались совершенно даже! Он всё себе сам придумал! – продолжал генерировать Тайга. – Он меня потрогал вот так, – он тронул доктора чуть ниже локтя, – и всё!

- Держать кого-нибудь, обхватив рукой, – упрямо проговорил Куроко, – называется «обнимать». Так учил доктор Широганэ. Так делали мама и отец. И Акаши-кун.

- Тебе понравилось обнимать кого-то? – задал следующий вопрос Такао. – Кагами-куна, например? Как это было?

- Пальцам тепло. Определённо, тепло, – ответил подопечный. – Отбой в двадцать два часа. Уже двадцать один пятьдесят семь. До отбоя три минуты. Через три минуты я должен спать. Определённо, должен.

- Хорошо, Куроко-кун, – Такао не удержал очередной улыбки, – мы тогда пойдём. Увидимся утром, хорошо? Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, Такао-сан. Спокойной ночи, Кагами-кун, – покивал Куроко, забираясь под одеяло.

- Спокойной ночи, – пробормотал Кагами, натянув толстовку и схватив с пола рюкзак.

В коридоре Такао прислонился к стене, улыбаясь.

- Прекращайте, док! – вполголоса возмутился Кагами, прикрыв дверь в комнату подопечного. – Хватит ухмыляться. Я же вам сказал, он всё придумал, от начала и до конца!

- Ты не понимаешь, Кагами-кун, – иронично отозвался Такао, отдавая ему полупустой контейнер с картошкой. – Ты не торопишься? Давай по кофе? Я хотел тебе кое-что рассказать.

- Не, мне б холодненького, – брякнул Тайга, чувствуя, что щёки просто горят.

- В автомате на третьем этаже, кажется, была холодная минералка, – припомнил доктор, – а я там же кофейку.

- Вы в ночное опять? – сочувственно вздохнул Кагами, направляясь к лестнице.

- Шин-чан возвращается завтра к обеду, и я буду нужен дома как минимум пару дней, поэтому отдежурю сегодня, – отмахнулся Такао. – Так вот. Я хотел тебе рассказать, – он чуть понизил голос и осмотрелся по сторонам, – вчера в подсмотренных тобой записях мелькнуло имя доктора Широганэ. Он признанный специалист в области психиатрии. И, вероятно, лечил Куроко-куна. Он умер за год до катастрофы.