Двадцать один день

- Я должен отвечать на все вопросы доктора, – кивнул Куроко. – Это нужно, чтобы уточнить мой диагноз. Доктор Мидорима Шинтаро – выдающийся специалист, лауреат национальной премии в области медицины и работает на кафедре психиатрии в Токийском университете.

- Отлично, Куроко-кун, – улыбнулся Такао, оглядевшись, как только они зашли в парк, и взяв курс прямиком к озеру Мицумото по одной из дорожек.

- А вы его откуда знаете, док? – спросил Тайга. – Он был вашим преподом в институте?

- Нет, – прищурился Казунари. – Я не имел счастья присутствовать на лекциях профессора Мидоримы в университете, для этого мне надо было бы быть лет эдак на пятнадцать помладше.

- Ааа… – протянул Кагами, тут же оставив тщетные попытки вычислить в уме возраст чёртова профессора. – Тогда вы, наверно, с ним работаете вместе?

- Нет, Кагами-кун, – с мягкой улыбкой покачал головой Такао. – Мы с ним живём вместе.

Тайга открыл от удивления рот и выпучил глаза, однако облечь крайнюю степень своего офигевания в словесную форму так и не успел, потому что Такао радостно выкрикнул: «Шин-чан!», замахал кому-то рукой и поспешил к одной из расположенных вокруг озера скамеек. На ней, интеллигентно закинув ногу на ногу, восседал, иного слова не придумаешь, молодой мужчина в длинном светлом плаще. Волосы его отдавали нездоровым зелёным оттенком, а на переносице красовались очки с чуть затемнёнными прямоугольными стёклами. При всём уважении к его многочисленным премиям и титулам этот субъект, по мнению Тайги, был совершенно не похож на профессора, скорее на какого-то фрика. Из профессорских атрибутов у него, пожалуй, были только очки, а вот куда подевались длинная борода, лысина и многочисленные морщины, Тайга мучительно пытался сообразить.

Между тем стоявший до сего момента смирно подопечный был атакован как всегда появившейся из кустов совершенно неожиданно псиной. Куроко приставил указательный палец к губам и старательно зашипел, призывая животину к порядку, когда Такао и Мидорима подошли к ним.

- Ну вот. Куроко-кун, Кагами-кун, познакомьтесь, это Шин-чан, – улыбнулся Такао. – Ох, простите, профессор Мидорима Шинтаро, – деланно откашлявшись, исправился он, после того как доктор Мидорима одарил его презрительным взглядом.

- Приятно познакомиться, Мидорима-сан, – вежливо поклонился Куроко, нервно заламывая пальцы и мгновенно отводя взгляд. – У меня расстройство аутического спектра. Такао-сан сказал, что мне нужна консультация.

- А это Кагами-кун, он приглядывает за Куроко-куном в клинике, – познакомил Казунари.

- Хм, – лаконично изрёк профессор, поджав губы и окинув обоих новых знакомых скептическим взглядом. – Такао, почему здесь источник микробов? – Мидорима указал на Второго, и только теперь Тайга заметил, что пальцы обеих его рук перебинтованы эластичным пластырем.

- Если его не трогать, микробы не передадутся, Шин-чан, не переживай, – улыбнулся Такао.

- Тем не менее, ты, разумеется, немедленно удалишь источник микробов на расстояние более одного метра, – безэмоционально проговорил профессор. – Удалишь, разумеется.

- Кагами-кун, – Такао обернулся к Тайге, – ты не мог бы подержать собаку при себе, пока профессор побеседует с Куроко-куном?

И следующие пять минут Кагами, стиснув зубы и почти зажмурив от страха глаза, потратил на то, чтобы оттащить злосчастную животину от подопечного. Строго приказывал и по мере возможности применял силу, но псина ни в какую не хотела поддаваться, пока, наконец, до Тайги не дошло приманить Второго котлетой. После чего лохматое чудовище не хотело отлипать уже от него самого и последовало прямо за ним в беседку, куда Такао предложил переместиться, пока профессор Мидорима проводил сеанс психоанализа.

- Так зачем вы притащили сюда вашего профессора, док? – спросил Кагами, забравшись с ногами на скамью, чтобы чёртова зверюга не посмела тыкаться своим противным мокрым носом в его штанины.

- Дело в том, что я хочу поставить под сомнение диагноз Куроко-куна, – ответил Такао, прищурившись и пытаясь разглядеть, что происходит на скамейке у озера. – У него не аутизм, а синдром Аспергера.

- Кого синдром? – нахмурился Тайга, весь превращаясь в слух.

- Ганс Аспергер – австрийский психиатр, который наблюдал детей с осложнениями коммуникации. В честь него было названо заболевание, относящееся к расстройствам аутического спектра, – пояснил Казунари.

- Ох, док… Только не грузите меня названиями, ладно? – вздохнул Кагами.

- Говоря коротко, Кагами-кун, – улыбнулся Такао, – у Куроко не аутизм в классической форме. У него более лёгкое заболевание, которое в случае правильной терапии в разы увеличивает шансы на социальную адаптацию.

- То есть, он нормальный? – встрепенулся Тайга, всем корпусом разворачиваясь к собеседнику.

- Не совсем, – покачал головой тот. – Но его заболевание не требует содержания в специальном учреждении. Я вообще не сторонник содержания аутичных пациентов в стационаре, а уж пациентов с синдромом Аспергера – тем более. Если проводить регулярную терапию, соблюдать диету и определённое медикаментозное лечение, Куроко-кун вполне может адаптироваться полностью, жить в социуме, работать, завести семью…

- Вот это да! – проговорил Кагами. – Я только всё равно не пойму, зачем вам ваш Шин-чан тогда нужен?

- Ну, скажем так, я уверен в диагнозе на девяносто девять процентов, – ответил Такао. – А хотелось бы быть уверенным на сто, чтобы предпринимать дальнейшие шаги. Шин-чан – гений от психиатрии, так что если он подтвердит, то…

- Знаете, вот вы только не обижайтесь, док, но не выглядит он гением, – проворчал Тайга. – Фрик какой-то, честное слово. До жути странный. И молодой он слишком для профессора.

- Не всё меряется возрастом, Кагами-кун, – улыбнулся в ответ Казунари. – Шин-чан и правда очень одарён. А зелёный цвет волос… Ну, он убеждён, что для него этот цвет удачливый, вот и всё.

- Вы правда с ним живёте? Ну, в этом смысле, – не выдержал Кагами.

- Живу, – кивнул Такао. – И именно в этом смысле.

- Странно. Я бы вот ни за что не сказал, что вы… ну… из этих… – Тайга смущённо опустил глаза и пожал плечами. – Вот друг у меня есть, так он когда из Америки вернулся, я сразу понял, а вы… Не похожи вы на гея, короче.

- Если бы меня спросили, то я не сказал бы, что отношу себя к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией, – задумчиво проговорил доктор. – А если быть предельно откровенным, то у меня и секс-то бывает, когда звёзды сходятся нужным образом, а они, негодяйки, что-то не особо меня балуют, – усмехнулся он и немного помолчал. – Просто есть Шин-чан, и есть всё остальное. Не знаю, как объяснить, не применяя столь ненавистные тебе психологические термины, да и мне кажется, что рано или поздно ты сам поймёшь. Может быть, совсем скоро, – лукаво улыбнулся он, прищурив ясные глаза.

- Он просто очень дорогой вам человек, да, док? – уточнил Кагами, боясь спугнуть и развеять сформировавшееся внутри странно приятное чувство от откровенных слов Такао.

- Верно. Мы познакомились с Шин-чаном чуть больше десяти лет назад в Саппоро. В лечебнице для людей с расстройствами аутического спектра, откуда я под свою ответственность забирал мою младшую сестру, у которой ещё в раннем возрасте диагностировали классический аутизм в тяжёлой форме, – принялся рассказывать Такао, чуть нахмурившись, словно вспоминал о чём-то не слишком приятном. – Я специально учился на психиатра, чтобы хоть как-то помочь Киёко. Я был уверен, что дома, со мной и родителями, ей будет куда лучше, чем в больнице. И вот, только окончив медицинский факультет Осакского университета, я приехал за ней.

- Стойте, док, это вам сколько лет-то, получается? – удивлённо вылупился Тайга.

- Тридцать семь, – словно отмахнувшись, признался Такао, и только теперь Кагами заметил тонкие морщинки, расползавшиеся из уголков чуть покрасневших после ночного дежурства серых глаз.