Двадцать один день

- Ну, скажем так, есть определённые наработки в этой области, – поосторожничал Химуро. – Когда Тайга в первый раз произнёс эту фамилию, мне вспомнился материал двухлетней давности…

Дальнейшую часть разговора Кагами благополучно проспал, подперев голову рукой и прислонившись к тёплой деревянной стене. Проснулся он, только когда перед ним поставили огромную плошку лапши, залитой аппетитно пахнувшим бульоном. Тайга немного поморгал, потянулся за палочками и попытался поймать нить разговора.

- Бедный Куроко-чи! – сокрушённо покачал головой Кисэ. – Мы знали, что он сирота, но… Ты думаешь, их убили? – он вопросительно посмотрел на Химуро, тот пожал плечами.

- В целом я не удивлён, – хмыкнул Касамацу, отправив в рот ленточку собы. – Это логично было предположить, раз Куроко так быстро признали недееспособным и теперь наследством распоряжается траст.

- Траст? – уточнил Химуро, ловко орудуя палочками в лоханке.

- Трастовый фонд, – пояснил Касамацу. – Это специально созданная некоммерческая организация, которая распоряжается объектом наследования на правах доверительного управления.

- Чего? Я не понял, – напомнил о себе Кагами, сделав внушительный глоток бульона. – Ты можешь по-японски говорить с нормальными людьми? Тут не нобелевские лауреаты сидят, между прочим.

- Это юридические термины, Кагами-чи, – улыбнулся Кисэ. – Касамацу-семпай адвокат, поверь мне, он в этом разбирается.

- Да хоть верховный судья, мне-то что? – проворчал Кагами. – Говорит пусть нормально, когда людям что-то объясняет. И я тебе не «чи», усёк?

- Ещё раз, – вздохнул Касамацу. – Родители Куроко оставили ему в наследство определённое имущество: небольшой частный дом в Токио, довольно преуспевающую фармацевтическую фирму и денежные счета в банке. Общая сумма наследства составляет примерно сто миллионов йен.

- Ничего себе! – присвистнул Тайга, заслужив укоризненный взгляд от Кисэ. – Да он парень на миллион баксов, оказывается…

- Поскольку на момент их смерти Куроко было девятнадцать лет*, – продолжил Касамацу, – распоряжаться наследством самостоятельно он не мог. В завещании на этот счёт было условие: до момента совершеннолетия имущество поступает в доверительное управление указанному трасту, а все доходы от его использования распределяются в пользу бенефициара, которым и являлся Куроко Тецуя. Однако…

- Однако даже когда Куроко-чи исполнилось двадцать лет, – перебил его Кисэ, – он не смог получить на руки ни одной йены, потому что по суду был признан недееспособным.

- Чего не способным? – уточнил Кагами и ткнул локтем снисходительно закатившего глаза Химуро.

- Недееспособным, – повторил Касамацу. – Дирекция траста обратилась в суд с иском о признании Куроко невменяемым в связи с его диагнозом. И иск был удовлетворён. В деле две консультации экспертов-психиатров.

- Выходит, они подстроили автокатастрофу, а потом сделали так, что траст распоряжается деньгами и по сей день? – задумчиво проговорил Химуро.

- Верно, – кивнул Касамацу. – Поэтому и пичкают его транквилизаторами, чтобы никому не пришло в голову, что он вменяем. Спасибо, хоть содержание в престижной клинике оплачивают.

- То есть, вы хотите сказать, что он нормальный? – возмутился Кагами. – А эти твари упекли его в дурку из-за денег?

- Не совсем, – мягко улыбнулся Кисэ. – Я не специалист в психиатрии, конечно, но, видимо, какое-то расстройство у него всё же есть. Но явно не в той стадии, чтобы назвать его невменяемым. Разве ты не заметил, что он совсем другой, если не давать ему таблетки?

- Ну, поживее он, это да, – согласился Тайга. – Но разве может так быть, что врачи его нарочно таблетками этими кормят? Они, в конце концов, давали клятву этого, как его?..

- Гиппократа, – напомнил Тацуя. – Возможно, кому-то из руководства клиники заплатили, чтобы он молчал?

- Я бы даже сказал, вероятно, – согласился Касамацу. – Тем более что руководитель траста, Такеучи Гента, – он порылся в рюкзаке и вытащил оттуда чёрную папку, открыв её и принявшись что-то искать, – на дружеской ноге с главным врачом лечебницы, Накатани Масааки. Вот. – Касамацу положил перед Кагами и Химуро фотографию.

- Эээ! – воскликнул Тайга, тыча пальцем в фото. – Вот этого толстого я видел пару раз в дурке! Он с главным кофе распивал в столовой.

- Вот в том-то и дело, – кивнул Кисэ. – Так что к ним не прикопаться, – расстроенно добавил он. – Мы хотели оспорить решение суда, – продолжил он после небольшой паузы. – Но для этого нужно экспертное освидетельствование двух практикующих психиатров. В интернете пишут про одного профессора. Он вроде как лауреат чего-то там именно в области аутизма и тому подобных расстройств. Но к нему и на приём-то прорваться проблематично, а уж уговорить его встретиться в парке, чтобы я мог туда привести Куроко-чи, так и вовсе невозможно.

- А нужен обязательно этот профессор? – поинтересовался Химуро.

- Нужны два заключения практикующих психиатров о дееспособности, – повторил слова товарища Касамацу. – Но мы же просто так не можем, нам профессора подавай! – фыркнул он, одарив Кисэ суровым взглядом.

- Так это, – оживился Кагами, – док может помочь. Я могу с ним поговорить.

- Док? – переспросил Кисэ, а Касамацу недоверчиво уставился на Тайгу.

- Ну, я там, в дурке, познакомился с одним врачом. Вот такой мужик! – Кагами вытянул вперёд правую руку с поднятым вверх большим пальцем. – Он мне как раз и сказал таблетки не давать.

- Кагами-чи! – воскликнул Кисэ, возведя глаза к потолку. – Ни в коем случае никому там не доверяй! Он ведь может доложить обо всём Накатани. И тогда тебя выгонят.

- Или переломают рёбра, – веско напомнил Касамацу.

- Да ладно, он нормальный, – вступился за своего знакомого Кагами, нахмурив раздвоенные брови.

- Как его зовут? – осведомился Кисэ. – Я там почти всех знаю, я должен вспомнить.

- Такао Казунари, – ответил Тайга. – Но ты его можешь не знать, он новенький.

- Да, что-то не припомню. В любом случае, там никому нельзя доверять, Кагами-чи! Никому! – ещё раз твёрдо проговорил Кисэ.

С минуту все четверо молчали, думая каждый о своём. Наконец, тягостную тишину нарушил Химуро.

- Каковы наши дальнейшие действия? – он бросил вопросительный взгляд на самого старшего из них.

- Что ж, – попытался подытожить Касамацу. – Что мы имеем? Два года назад при невыясненных обстоятельствах гибнут родители Куроко. Подробности дела известны только бывшему полицейскому Аомине Дайки, который, как я понял, не горит желанием с нами этими подробностями делиться.

- Урод, – смачно вставил Кагами, а сидевший напротив Кисэ усмехнулся.

- После гибели родителей по завещанию всё имущество перешло в распоряжение траста, который должен был обеспечивать несовершеннолетнего Куроко, – подхватил Химуро, проигнорировав выпад приятеля. – А дальше по ходатайству руководства траста Куроко признают недееспособным и упекают в психушку, посадив на транквилизаторы.

- Итого, зацепки у нас две, – согласился Касамацу, аккуратно складывая все бумажки в папку и убирая её в рюкзак.

- Расследование аварии и траст, – кивнул Кисэ, сияя воодушевленной улыбкой.

- У меня есть ещё несколько ниточек по поводу Такеучи, – проговорил Касамацу, словно в противовес товарищу нахмурив брови. – Так что траст берём на себя мы с Кисэ.

- И продолжаем искать двух психиатров, – уточнил тот.

- Да, – кивнул Касамацу. – Я попробую пробить этого Такао по своим каналам. Может быть, можно будет обратиться к нему.

- Тогда мы продолжим копать аварию, – пожал плечами Химуро. – Можно попробовать ещё раз наведаться в «Лунный свет». Эта девушка, Момои Сацуки… Может, поговорить с ней?

- Дохлый номер, – буркнул Тайга, удовлетворённо поглаживая набитый живот. – Бонни без ведома своего Клайда ничего не будет делать. Зуб даю.