Двадцать один день

- Будет сделано, док! – откозырял Кагами.

- Сейчас мне надо идти, у меня обход, но я ещё загляну вечером, – Казунари обернулся к пациенту, – до скорого, Куроко-кун.

- До свидания, – кивнул тот. – Так правильно говорить, когда кто-то уходит и потом вернётся. До свидания, Такао-сан. До свидания.

Такао вновь улыбнулся и обернулся к Тайге.

- Дай-ка мне историю болезни, хочу поизучать, – он кивнул на лежавшую на кресле уже изрядно потрёпанную папку.

Кагами послушно протянул ему досье. Такао рассеянно пролистал странички, зацепившись за какую-то надпись на обратной стороне обложки.

- Кисэ Рёта, – прочитал доктор, нахмурив тонкие брови. – 81-3-8435-1284**.

- Номер телефона Кисэ-куна, – согласился Куроко, усаживаясь обратно за стол и углубляясь в задачки. – Куроко-чи, можешь звонить в любое время. Тебе обязательно скажут, где меня найти, – продолжил он, будто бы копируя чью-то вкрадчивую, слегка поспешную интонацию. – Запомнишь? Я на всякий случай запишу на обложке. 81-3-8435-1284, – закончил он, принимаясь строчить формулы.

- Это его бывшая сиделка, по ходу, – ответил Кагами на вопросительный взгляд Такао.

- Хм… – вновь многозначительно протянул тот. – Жаль. Если бы был кто-то из родственников или врачей, можно было бы позвонить и уточнить про дозировку и непереносимость лекарств… – произнёс он в пустоту, развернувшись и уже собравшись уходить. – Я проверю назначения и побеседую с врачом, который выписал ему фенозепам*** в такой дозировке. Может быть, удастся подобрать другое лекарство.

***

Тайга почувствовал распространившийся по квартире смутно знакомый тонкий аромат духов, как только открыл дверь, и озадаченно уставился на стоявшие рядом с дверью чёрные лодочки на высоком каблуке. Во-первых, он строго-настрого запретил Тацуе водить в свою квартиру его любовников. Во-вторых, в силу ориентации приятеля лодочки и духи совершенно не стыковались в сознании Тайги с Химуро и объектами его страсти. А это могло означать только… Но додумать он не успел, инстинктивно повернулся на стремительные шаги из кухни, и на нём тут же повисла Алекс, обхватив ногами и зажав руками шею. Сквозь разлетевшиеся в стороны светлые волосы Кагами успел разглядеть тёплую улыбку на лице нарисовавшегося в проёме кухонной двери Химуро.

- Мы встретились в редакции. Алекс решила заглянуть в гости, – пояснил он, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.

- Тайга! – радостно прощебетала гостья на английском, чуть отстранившись, по-хозяйски смачно чмокнув Кагами в губы и продолжая висеть на нём. – Я так давно тебя не видела! Какой ты стал… красивый и сильный.

- Здравствуй, Алекс, – поприветствовал Кагами, медленно, но верно заливаясь краской.

Гарсия ловко спрыгнула на пол, позволив ему разглядеть свой не оставлявший простора для фантазии наряд.

- Ты по-прежнему не слишком любишь носить одежду, – пробормотал Тайга, скользнув взглядом по ультракоротким, пусть строго чёрным и с заглаженными стрелками, шортам и лёгкой шёлковой блузке с глубоким вырезом.

- За годы жизни в Японии ты стал занудой, – ответила она и летящей походкой направилась обратно на кухню. – Не стой столбом, пицца остывает.

Химуро хмыкнул и тоже скрылся в кухне, Кагами нахмурился и пошёл следом.

Они ели купленную на вынос пиццу, как когда-то давно в Лос-Анджелесе, и теперь могли пить пиво втроём, ведь раньше этой привилегией обладала только Алекс. Они познакомились, когда Тацуя и Тайга учились в последнем классе средней школы, а Алекс в качестве практики на факультете журналистики вела в их школе литературный кружок. Химуро записался в него, потому что мечтал стать журналистом, а в их школе это был наиболее приближенный к интересующей его теме факультатив. Он же притащил Тайгу. Силком, потому что только идиот не мог уловить пропасть, лежавшую между Кагами и литературой. Тот отказывался и упирался до последнего, и пошёл только потому, что проиграл приятелю желание в игре в баскетбол один на один, и хитрющий Тацуя пожелал ходить с ним вместе в литературный кружок целый год, за что и был отправлен в игнор на целую неделю. Но Кагами был человеком слова, поэтому занятия исправно посещал.

И это было мучительно в равной степени для Тайги и для Алекс. Косноязычный Кагами, которому трудновато было выражать свои мысли словами без использования междометий и длинных пауз даже на родном японском, был её болью и испытанием для всеобъемлющей любви к слову. Зато теперь Алекс с уверенностью могла сказать, что нет в мире таких проблем и препятствий, с которыми она не сможет справиться. Кагами тоже получил немало: уважение Тацуи, улучшение оценок за сочинения и дружбу Алекс.

На маленькой кухне было тесно и уютно, как никогда, и Кагами очень быстро расслабился, чему способствовали две выпитые банки пива. Он погрузился в воспоминания о счастливом отрочестве, солнечной Калифорнии, ласковых волнах океана, поэтому не сразу уловил, когда и при каких обстоятельствах в неспешной беседе всплыло имя Куроко.

- Я не помню подробностей, но всё выглядело так, словно дело замяли, – проговорила Алекс. – Тогда главный вызвал меня в кабинет и сказал, чтобы уже готовая статья была убрана из номера. Я была выпускающим редактором.

- Как мотивировал? – Химуро прищурился, внимательно вслушиваясь в слова.

- Никак. Мне показалось это странным, но времени разбираться тогда не было. Я ведь заменяла постоянного выпускающего, пока он болел, так что был дым коромыслом. Сам понимаешь. – Она удручённо пожала плечами и подняла взгляд на Тацую. – А почему ты вдруг заинтересовался этой историей?

- Вот и я не понимаю, – вклинился Кагами. – Дело-то уже мхом поросло!

- Не знаю. – Химуро откупорил ещё одну банку пива. – Помнишь, ты всегда говорила, что в журналистике очень важно чутьё? Так вот, я чувствую, что тут есть интересный материал, – продолжил он, дождавшись кивка собеседницы. – Тебе ведь тоже так показалось, – оживлённо уточнил Тацуя в ответ на снисходительно-усталый вдох Тайги.

- Прошло, конечно, не так много времени, – проговорила Алекс, зажав обеими руками свою банку. – Но если кто-то хотел замять дело, то вряд ли можно будет накопать много материала.

- Ты же знаешь, я не ищу лёгких путей, – усмехнулся Тацуя и сделал глоток. – Это будет настоящее журналистское расследование! – Его глаза азартно блеснули.

- Да уж! – вставил Кагами. – Эту бы энергию, да в мирных целях!

- Я хочу тебе помочь, но знаю очень мало, – продолжила Гарсия. – Парень, который занимался этой темой, очень скоро уволился и уехал из Японии. С коллегами связи не поддерживает. Так что найти его информаторов не получится.

- Я попробую начать с полиции, – кивнул Химуро. – Ведь было официальное расследование происшествия, и по каким-то причинам оно было закрыто. Наверняка материалы должны быть в архиве полиции.

- Это так, – подтвердила Алекс. – Я тебя сведу с моим человеком в пресс-службе Токийской полиции. Надёжный парень. Если что-то в архиве есть, он сможет тебе передать. Только это будет стоить денег.

- Разумеется, – снова кивнул Химуро.

- И откуда же ты их возьмёшь, интересно мне знать? – возмутился Кагами. – Твоя последняя «любовь на всю жизнь», этот говнюк хренов, вытряс из тебя все деньги на поездку в Штаты, а потом бросил. Ты без гроша в кармане, даже квартиру снять не на что!

- Не последняя, а крайняя, – скрыв глаза за длинной чёлкой, криво усмехнулся Химуро. – Может быть, это не бросается в глаза, но я оптимист. И потом, – он повернулся к Тайге и совершенно серьёзно продолжил: – ты же знаешь, я люблю только тебя, моя прелесть.