Время, назад!

- Так мы сегодня будем прыгать, Шин-чан? – наконец протянул Такао, подходя к мгновенно сделавшему вид, что сосредоточенно изучает кнопку переключения светофора, Шинтаро. – В каких декорациях на этот раз я должен спасти вам жизнь?

- Я ещё ничего не объяснял, разумеется, – проворчал Шинтаро, мысленно готовясь к очередной попытке Такао – на этот раз прямой провокации.

- Ну вы уж меня совсем за дурачка-то не считайте, Шин-чан, – расплылся в хитрой улыбке Такао и, как показалось Мидориме, даже обрадовался, что его вызов принят. – Понятно же, что это каждый раз были вы. Разного возраста, в разной обстановке, но это каждый раз были вы. Только вы почему-то отказываетесь это признавать. А мне даже стало интересно, знаете? Каждый раз интрига – вдруг я наконец узнаю, что такого вы там натворили, что теперь стыдно в этом признаваться. Поэтому давайте уже прыгать, м?

- Студент… – Мидорима прокашлялся, увидев ироничный прищур серых глаз и не менее ироничную улыбку Такао, – студент, – с нажимом повторил он, давая понять, что личность не важна, – будет стоять на перекрестке и ждать светофора. Водитель автомобиля не справится с управлением на скользкой дороге и не успеет вовремя затормозить. Вы должны будете удержать студента на перекрестке, схватив его за плащ. Это все, разумеется.

- Ясно, – кивнул Такао, – вытянуть вас из-под машины за плащ. Проще пареной репы! – Такао потер ладони друг о друга.

Шинтаро внимательно смотрел на наручные часы, отслеживая время и параллельно всеми силами стараясь не ежиться под испытующим взглядом Такао. Тот картинно разминал плечи, словно растягивал мышцы перед каким-то состязанием. И смотрел, зная, что Мидориму это раздражает, разумеется. По счастью, до прыжка оставалось всего несколько минут, и Шинтаро решил подать условный знак к прыжку уже сейчас, лишь бы избавиться от этого взгляда. Такао пожал плечами, ткнул пальцем в кнопку на машине времени и исчез. Хвала богам, никто не заметил исчезновения, так что Мидорима прислонился плечом к одной из колонн станции и принялся ждать, прокручивая в голове возможные варианты ухода от ответа.

***

Такао появился на перекрестке немногим больше, чем через десять минут, и выглядел слегка растерянным. Он огляделся, нашёл глазами Шинтаро и поспешил к нему. Подойдя, долго смотрел ему в глаза и молчал.

- Я проштрафился, Шин-чан, знаете? – проговорил он, прищурившись. – Знаете, – утвердительно добавил он после минутного молчания. – Вы меня поймали. Тот вы, который в прошлом. Поймали за шиворот и потребовали ответа.

- И что вы сказали? – Шинтаро по максимуму попытался изобразить удивление, лёгкий испуг и раздражение, которые, по его мнению, были нормальной реакцией исследователя на ошибку при проведении эксперимента.

- А то вы сами не знаете! Сказал, что мы не знакомы, разумеется, – Такао в точности повторил ту интонацию, с которой эта фраза была произнесена двадцать пять лет назад, отчего Шинтаро незаметно сжал руки в кулаки.

- Хорошо, – кивнул Мидорима почти машинально. – Постарайтесь впредь не допускать таких оплошностей. Я предупреждал вас, разумеется, что вмешиваться во время…

- В гробу я видал ваши предупреждения, – выпалил Такао, делая шаг вперёд, отчего Шинтаро сделал равновеликий шаг назад и уперся спиной в стену станции.

Такао смотрел внимательно, ловил малейшую эмоцию, приближавшую его к разгадке, и Шинтаро чувствовал, что очень скоро он потеряет самообладание настолько, что даст Такао прекрасную возможность его разоблачить.

- Прекратите притворяться, что вы не помните. Это уже не смешно, Шин-чан. Я, простите, полным психом себя чувствую: такое ощущение, что меня не существовало там, в прошлом. Вы ведь меня не помните. Но теперь-то я там точно есть… или был?.. Всё это странно.

Такао притих ненадолго, опустив растерянный взгляд и сжав в кулак несколько прядей на затылке, и Мидорима уже подумал было, что очередной допрос окончен, когда тот вдруг вскинул на него воспалённый взгляд и бросился в новую атаку:

- Но вы же мне сами говорили, что в прошлом менять ничего нельзя. А я выходит, меняю. Это круто, конечно, но как-то жутковато даже для меня. И потом согласитесь, если бы это на самом деле было так, если бы я начал вмешиваться в ваше драгоценное время, вы бы не стали сохранять олимпийское спокойствие, разумеется, – едко выплюнул он. – Поэтому у меня остаётся только один вариант: это был я, это должен был быть я. И вы меня помните. Но по какой-то только вам ведомой причине, вы канифолите мне мозги, уж простите. – Он смотрел с вызовом и каким-то безрассудным отчаянием, а Шинтаро чувствовал, как к лицу приливает краска. – Почему вы молчите, Шин-чан? Ответьте мне.

Шинтаро нервничал, у него потели ладони, и не было ровным счётом ни одного пути к отступлению и ни одной идеи, что можно было бы подкинуть Такао и отвязаться от его назойливых вопросов хотя бы до следующего прыжка. Но, что ещё ужаснее, где-то в глубине души, там где каждый раз, когда он видел Такао, копошилось невнятное, давно забытое волнение, он хотел, чтобы его разоблачили. Хотел рассказать Такао абсолютно всё, потому что он боролся с собой уже двадцать пять лет и смертельно устал. Он был готов сдаться. Шинтаро уже почти открыл рот, чтобы выложить всю правду, как вдруг его окликнул кто-то на другой стороне перекрестка.

***

Шинтаро никогда в жизни не был так рад видеть Кисэ, как в этот момент. Тот стоял на противоположной стороне улицы, отчаянно махал рукой, а едва включился зелёный, торопливо пересёк проезжую часть и подошёл к Мидориме. Кисэ сиял, как начищенные пять йен. Прошедшие годы были к нему милосердны, длинная чёлка по-прежнему отливала золотом без каких-либо признаков седины, карамельные глаза пусть и были окружены сеткой едва заметных морщинок, но продолжали сверкать лукавыми искрами. Кисэ заметно раздался в плечах, потеряв юношескую хрупкость, но оставался спортивным и подтянутым на зависть коллегам.

- Привет, Мидорима-чи! – Кисэ хлопнул его по плечу в знак приветствия и тут же бросил любопытный взгляд на Такао. – А я как раз заходил к тебе в университет, но твой ассистент сказал, что ты куда-то вышел. Думал, уже не пересечёмся.

- Я, – Шинтаро глубокомысленно поправил очки, – вышел пообедать.

- Я так и подумал, – заулыбался Кисэ, снова покосившись на Такао, который разочарованно вздохнул и отошёл на пару шагов, тем не менее оставаясь в поле видимости Шинтаро. – Ты уже поел? Может, перекусим вместе? Мы же сто лет не виделись! Поболтаем!

Мидорима не раз задавался вопросом, почему Кисэ настырно продолжал с ним общаться все эти годы. Ведь Шинтаро не был другом мечты, разумеется. Он никогда не звонил сам, говорил то, что думал, был вечно занят и совершенно точно не вписывался в круг общения успешного актёра сериалов, коим и являлся Кисэ. Однако тот с завидным упорством продолжал звонить, узнавать, как у него дела, и даже временами был настойчив настолько, что Мидорима соглашался с ним пообедать или поужинать, терпеливо выслушивал все новости шоу-бизнеса, последние слухи и творческие планы, скупо делился своими успехами.

Мидорима знал, что иногда Кисэ приходил, потому что ему было плохо. Что-то не складывалось, не удавалось. По шутливому разговору, который он заводил в такие моменты, посторонний человек ни за что не догадался бы об этом, но Мидорима научился их распознавать, что было для него совсем нехарактерно, разумеется. Вот и сейчас улыбка Кисэ была подёрнута лёгкой грустью, а глаза так и вовсе не смеялись.

- Ещё не успел, – ответил Мидорима. – Можем пообедать вместе.

- Вот и здорово! – обрадовался тот. – Может быть, ты нас представишь, Мидорима-чи? – он снова посмотрел на Такао и приветливо улыбнулся.