Элемент Водоворота

На самом деле Якуши не очень-то разделял высокие цели Орочимару, не был в восторге от его методов и никогда всерьез не испытывал ненависти к его врагам. Он просто делал все, что от него зависело, чтобы защитить своего сюзерена*, чтобы порадовать его, обеспечить комфорт и поддержку. Стремился быть опорой для него и непреодолимой преградой для его недоброжелателей. Готовый выполнить любой приказ, он служил саннину верой и правдой, руководствуясь прочитанным еще в детстве Бушидо**. Он никогда не оставлял своего господина, просчитывал ситуации на несколько шагов вперед, предугадывал, предвосхищал, исправно подстилал соломку, чтобы смягчать падения. Но все-таки не уберег. И стал ронином***. Без хозяина, без цели, без принципов. Без ориентиров. Снова чистый, как белый лист.

Некоторое время он просидел недалеко от затопленного убежища, бездумно разглядывая ровные стволы деревьев. Потерянный и безучастный. Он не помнил, как и почему, но он поднялся, ссутулил плечи и, перекинув через плечо дорожную сумку, отправился в путь.

Сначала ему казалось, что первые же встреченные им путники непременно его узнают и сообщат властям ближайшей Скрытой Деревни, благо выбор был велик: Орочимару успел чем-то насолить едва ли не каждому селению на континенте. Измученный отсутствием перспективы, Якуши почти хотел этого. Это бы внесло в его «безъякорную» жизнь хоть какую-то определенность. Через некоторое время он даже поднял голову и начал заглядывать встречным в глаза, провоцируя визуальный контакт, с замиранием сердца ожидая прочитать узнавание и испуг. Но никому не было до него дела. Увидев лихорадочный блеск в его глазах, путники крепче прижимали к себе сумки и ускоряли шаг, никто не хотел тратить время на разглядывание укутанного в плащ незнакомца.

За неделю скитаний по пыльным дорогам континента он встретил бесчисленное количество путников, шиноби и гражданских, но ни один из них не задержал на нем взгляд дольше секунды. Якуши чувствовал себя незаметным, ничего не значащим, никому не нужным. Иногда ему даже казалось, что он остался в том подземелье, лежал на самом дне, придавленный тоннами воды, а его не нашедший покоя дух пустился в путешествие, невидимый для окружающих. Он улыбался, почти поверив в это, и только редкие грубые толчки в плечо и недовольное бормотание проходивших мимо людей возвращали его к действительности. Грязной, серой и однообразной дороге, по которой он брел без цели.

Был ли он в отчаянии? Скорее, остро ощущал безысходность своего положения, странную апатию и отстраненность. Он как будто смотрел на себя со стороны и не узнавал. Он не знал, куда он идет и зачем, но оставаться на одном месте было куда хуже, чем бессмысленно скитаться. Движение, пусть и безыдейное, давало иллюзию изменения ситуации. Эту иллюзию он безошибочно определял, но предпочитал не отвергать ее сразу, обманывая уставший разум призрачным завтра, в котором, возможно, он найдет смысл. Он вновь и вновь непроизвольно выпадал из реальности, только время от времени поднимал голову, фиксировал время суток и, напряженно прислушиваясь к организму, давал ему то, что требовалось в тот момент: пищу, воду или сон. Он ночевал на постоялых дворах или у костра, перекусывал в попадавшихся по дороге чайных домах.

В один из редких моментов прояснения сознания он обнаружил себя возле такого чайного домика. Судя по сочной зеленой траве, высоким деревьям и едва уловимому журчанию воды где-то неподалеку, он был в благодатной Стране Рек. Учитывая количество гружёных караванов, которые проходили мимо стоявшего на обочине пыльной дороги Кабуто, это могла быть только основная дорога, связывавшая Суну и Коноху. Машинально сравнив выводы с последним воспоминанием, Якуши кивнул самому себе, удивляясь, что мозг продолжал по привычке усиленно работать, даже когда он этого не хотел.

Устало приземлившись на камень в тени раскидистого клёна недалеко от входа, Кабуто скинул дорожную сумку, снял и бросил на нее очки, закрыв руками лицо. Надавив на веки до светящихся кругов перед глазами, он терпеливо поджидал очередного погружения в то самое пограничное состояние между забытьём и явью, в котором он пребывал основную часть времени после того, как Орочимару не стало. Однако сознание оставалось отвратительно ясным, заставляя улавливать звуки и движения, анализировать полученную информацию, снова мучительно думать.

- Добрый день! – раздалось совсем рядом.

Кабуто не отреагировал, ведь вряд ли приветствие было адресовано ему.

- Здравствуйте! – более настойчиво и гораздо ближе, чем в прошлый раз, прозвучал женский голос.

Кабуто дернулся, убрал от лица руки и, прищурившись, принялся изучать обратившуюся к нему женщину. Через несколько мгновений он, наконец, сообразил, почему ее лицо и фигура расплываются перед глазами, и принялся судорожно шарить по карманам и рыться в сумке. Женщина наклонилась, подняла с земли упавшие очки и протянула их ему.

- Спасибо.

Очки моментально заняли свое законное место у него на переносице, и Кабуто вернулся к изучению незнакомки.

Это была хрупкая молодая женщина небольшого роста. Её одежда была гражданской, но опытный глаз ирьёнина легко угадал в ней шиноби по осанке и манере держаться. Кабуто не назвал бы её красивой, скорее милой. Пепельные волосы были собраны в небрежный узел на затылке, чуть вздёрнутый нос придавал ей озорства. Она была одета в простую юкату и тонкой рукой придерживала перекинутую через плечо сумку. На первый взгляд ничего особенного в ней не было, если не считать огромных, внимательно изучавших его ярко-зеленых лучистых глаз.

- Я могу Вам чем-то помочь? Вы себя хорошо чувствуете? – девушка скользнула взглядом по спрятанной в складках плаща правой руке Кабуто и сделала плавный, едва заметный шаг назад.

- Вполне, – Якуши сильнее сжал спрятанный под плащом кунай и ухватился другой рукой за ручку дорожной сумки, недоверчиво нахмурившись и бросив быстрые взгляды по сторонам.

- Простите, мне показалось, что Вам нехорошо, – незнакомка слегка поклонилась и стала медленно отступать, не сводя с него напряженного взгляда.

- П-почему Вы так решили? – Кабуто поморщился от того, как жалко и потерянно прозвучал его голос.

- Вы сидели, не пошевелившись, больше полутора часов, – девушка остановилась и равномерно распределила вес между чуть согнутыми ногами, давая все больше оснований подозревать в ней хорошо тренированного ниндзя.

- Что? – Кабуто растерянно заморгал.

- Когда я заходила в чайный дом полтора часа назад, Вы сидели на этом же месте в той же самой позе. Мне показалось, что с Вами что-то случилось, вот я и решила предложить помощь. Простите, если потревожила Вас.

Значит, он все-таки провалился в забытье на какое-то время, и кто знает, сколько ещё он просидел бы тут, если бы эта девушка не решилась подойти к нему. Кабуто оглянулся по сторонам. Опытный взгляд нукенина не обнаружил ничего подозрительного: по дороге неторопливо ползла гружёная повозка, на облучке дремал старик в широкополой шляпе, выпустив из сморщенных пальцев поводья, двое путников, скинув на землю сумки, умывались и пополняли запас воды возле колодца, вышедший из чайного дома странник остановился при входе, чтобы застегнуть дорожную сумку. Никто из них не проявлял интереса к завязавшейся неуклюжей беседе, и Кабуто позволил себе немного расслабиться и сосредоточиться на собеседнице.

Быстро прошерстив сохранившуюся в памяти обширную картотеку шиноби Скрытых Деревень, которую он составлял лично с особым педантизмом, он не нашел сколько-нибудь правдоподобного совпадения со стоявшей перед ним куноичи. Приблизительный возраст, рост, приметы. Нет, никто не подходил. Чуть прищурившись, он быстрым взглядом просканировал ее фигуру, убедившись, что на обычных местах крепления сумок с кунаями и шурикенами абсолютно пусто, и сделав закономерный вывод об отсутствии у девушки оружия. Вероятно, она была шиноби, но затем по каким-то причинам покинула службу. Возможно, травма, физическая или психологическая, а может быть, она встретила достойного мужчину и решила посвятить себя семье.