Элемент Водоворота

- Мне все равно, – прервала его девушка. – Давайте опустим прелюдии, Кадзекагэ-сама, и перейдем к тому, зачем я здесь. Что Вы хотите знать?

Гаара на долю секунды задумался, припомнив события сегодняшнего дня, ее слова, ее действия и брошенную вскользь фразу Мидзукагэ. Судя по всему, что-то большее, чем просто дружба, связывало эту девушку с Джинчуурики Шестихвостого, поэтому задавать прямой вопрос о его судьбе Кадзекагэ посчитал нетактичным, кроме того, было бы совсем не лишним подтвердить информацию о Ягуре и Треххвостом.

- Четвертый Мидзукагэ… – начал Гаара. – Это правда, что он был Джинчуурики Треххвостого?

- Правда, – ответила мечница, не торопясь говорить больше, чем от нее попросят.

- Его захватили Акацки? – продолжил Кадзекагэ, внимательно изучая ее лицо.

Тонкие пальцы сложенных на груди рук чуть сильнее сжали светлую ткань легкой рубашки, Харука вздохнула, понимая, что подробного рассказа не избежать.

- Что вам известно о Ягуре? – задала она ответный вопрос, пытаясь определить, с чего придется начинать повествование.

- Почти ничего, кроме того, что он был Джинчуурики и что сейчас он мертв, – вступил Джирайя, поднявшись с дивана, и стал по привычке прохаживаться по комнате. – Из чего мы сделали вывод, что, скорее всего, его захватили Акацки.

- Ягура контролировался Акацки с самого начала своего правления, – задумчиво произнесла Харука. – Им не пришлось его захватывать, просто они убили его тогда, когда он выполнил свое предназначение и стал ненужным.

- Контролировался? Как это понимать? – Цунадэ в привычной манере повысила голос, включая требовательный тон Хокагэ.

- Один из них постоянно был в его тени и на самом деле управлял всем, вероятнее всего, влияя на разум Ягуры с помощью какого-то генджуцу. Мне удалось увидеть того человека лишь однажды и мельком, – она нахмурилась, припоминая подробности, – и тогда на нем была маска. То, что он был из Акацки, стало понятно позже.

- Мидзукагэ был молод и неопытен, думаю, несложно было контролировать его с помощью генджуцу, – отозвался Джирайя, нахмурив брови.

- Учиха Итачи? – Гаара глянул на саннина, затем перевел взгляд на Какаши.

- Вряд ли, – ответил Копирующий. – Ягура стал Мидзукагэ пятнадцать лет назад. Итачи был еще в Конохе.

- Тогда кто? – Цунадэ провожала вопросительным взглядом расхаживавшего по кабинету Джирайю.

- Не знаю. Но я согласен с Какаши – это определенно не Итачи. Расскажи все подробнее, – жабий саннин развернулся на пятках и внимательно посмотрел на Харуку. – Быть может, мы сможем вычислить его по косвенным признакам.

Девушка снова вздохнула и опустила глаза.

- Сколько я себя помню, в Кири была гражданская война. Относительно спокойные времена закончились со смертью Третьего Мидзукагэ и практически полным вырождением клана Хозуки, который пробыл у власти с момента основания деревни. Четвертым после длительных дебатов Совета Старейшин стал Ягура, и тогда начался ад: постоянное наращивание военной силы, ограничение свободы шиноби с исключительными способностями, иногда доходившее до ареста в пределах резиденции Мидзукагэ, принудительная милитаризация всего мирного населения, варварские порядки проведения экзаменов на чуунина. Тогда Кири стала деревней Кровавого Тумана, которой ее считал весь мир шиноби до недавнего времени, – Харука отвернулась к окну и задумчиво посмотрела в ночное небо, сведя на переносице тонкие брови. – Мне было десять, когда меня забрали из дома. Мои родители не были шиноби – улучшенный геном передался через поколение от бабушки – поэтому их сослали на окраину деревни, в резервацию, где жили все гражданские. Пожалуй, единственное, в чем мне тогда повезло, так это в том, что меня не определили в детский дом при Академии. Меня взял к себе в обучение Куриарарэ Кушимару, уважаемый шиноби, член Семи Мечников Тумана, который тогда владел Нуибари. После Третьей мировой войны шиноби Мечники не досчитались нескольких бойцов, поэтому Ягура приказал собрать «новое поколение». Новичков было трое: Чоджуро, Суйгецу Хозуки и я.

- Ты знала Хошигаки Кисамэ? – спросил Джирайя.

- Несколько лет, – ответила девушка, бросив мимолетный взгляд на саннина. – О нем я могу рассказать вам позже во всех подробностях. Сейчас, как я понимаю, вас интересует Ягура. Подозрения о том, что разумом Четвертого управляют, начали появляться еще с момента его инаугурации: смущала не только необъяснимая жестокость, но и непоследовательные, граничащие с сумасшествием приказы. А потом случилось то, что рано или поздно должно было произойти, – элита шиноби организовала восстание против Мидзукагэ, начав открытую борьбу с существующей властью. Во главе этой революционной группировки стояли Мечники Тумана и Мангецу Хозуки – единственный из семерых, кому поддался Хирамекарэй, наследник долго правившего клана, только он мог заявить свои права на пост главы деревни. Нас, как новичков, не посвящали в подробности заговора, пока однажды после ночной вылазки не вернулись только раненные Кисамэ и Забуза, принеся с собой Хирамекарэй, Нуибари, и новости о смерти других мечников. Ягура начал закручивать гайки, и нам пришлось уйти в подполье.

- Он был настолько силен, что смог победить семерых Мечников Тумана в одиночку? – Гаара испытующе смотрел в прозрачные серые глаза.

- Я не знаю подробностей. Может быть, он использовал силу Биджу, а может быть, Кисамэ предал нас уже тогда.

- Предал? – удивленно вскинула брови Хокагэ.

- Не прошло и месяца после смерти Мангецу и остальных, как Кисамэ присягнул Ягуре, вернее тому, кто им управлял, и ушел из деревни. О том, что он вступил в Акацки, я узнала намного позже. Через пару месяцев бесследно пропал Суйгецу, и нас осталось трое, притом Чоджуро было всего девять лет, мне – четырнадцать. Революционный дух наших последователей поутих, и Забузе приходилось самому организовывать вылазки, теракты и покушения на Ягуру. Он не сдавался почти четыре года, мы по возможности помогали ему, но терпеть поражения с каждым днем становилось труднее, и однажды утром после очередной неудавшейся операции он просто сказал, что уходит из деревни и забирает с собой Кубикирибочо. Он предлагал мне убежать с ним, подозреваю, что из-за улучшенного генома, но мне не хотелось идти без Чоджуро, которого Забуза в прямом смысле не замечал, считая бесполезным ребенком.

- Тогда он решил взять с собой Хаку… – неуверенно подал голос Какаши.

- Забуза не был плохим человеком, – вонзив в него колкий взгляд, произнесла Харука. Она слегка поежилась под прохладным ночным ветром, крепче сжав сложенные на груди руки, но от открытого окна не отошла. – Хаку повезло, что он тогда его встретил. В резервации для гражданских его не ждало ничего другого, кроме издевательства, нищеты и смерти.

- Что стало с Вами и Чоджуро после ухода Забузы? – спросила Темари.

- Вчерашние союзники быстро переметнулись на сторону властей, и моментально сдали нас прямо в цепкие руки АНБУ, которые доставили нас, как опасных преступников и бунтовщиков, прямо на ковер к Четвертому. Ягура не спешил с приговором, ему явно не хотелось терять ни Хьетон, ни Нуибари, ни Хирамекарэй, который признавал своим владельцем лишь Чоджуро. Нас разделили и посадили под арест в тюремную камеру. В тюрьме я встретила Утакату, – холодный голос слегка дрогнул, но она продолжила рассказ. – Мы пробыли под арестом в соседних камерах несколько месяцев. Утаката рассказал мне о Джинчуурики, о том, что Ягура контролируется тем человеком в маске, о том, что он держал Утакату взаперти и под охраной, чтобы рано или поздно заполучить Шестихвостого. После нескольких неудачных попыток нам все-таки удалось убежать. Нас постоянно искали, поэтому мы не оставались долго на одном месте, сколько постоялых дворов мы сменили, я уже не помню, да это и не важно. Два года назад прошел слух о том, что Четвертый Мидзукагэ пропал без вести, и деревня выбрала Пятого. Утаката хотел скорее вернуться в Кири, потому что там оставалась Макото. Мы выжидали момента, когда в деревне все успокоится, но вернуться так и не успели.