Страница 339 из 345
- Давайте уже голосовать? – предложил Ооноки, нетерпеливо крякнув. – Незачем сейчас разводить вот эту филантропию со смягчающими обстоятельствами.
- Позволю себе обратить Ваше внимание, Тсучикагэ-доно, что Ваши имя, имя Вашего зятя и обоих внуков, как и имена практически всех участников этого Совета, значатся в списке шиноби, чьё здоровье было вверено Якуши Кабуто, – проговорил Кадзекагэ. – Вы, как и я, обязаны ему жизнью.
- Ты, кажется, взял на себя роль адвоката, Кадзекагэ? – хмыкнул Ооноки.
- Пусть так, – кивнул Гаара. – Более того, я готов поручиться за Якуши Кабуто.
- Совсем с ума сошёл? – Тсучикагэ аж вскочил.
Кабуто, откровенно говоря, такого исхода событий тоже не ожидал, и теперь удивлённо уставился на спокойное лицо Кадзекагэ.
- Каждый человек имеет право на ошибку и на возможность её исправить, – ответил Кадзекагэ. – Мне эту возможность однажды предоставили, – он на мгновение прикрыл глаза. – Я хотел бы предоставить такую же возможность Якуши Кабуто.
- Благодарю, Кадзекагэ-сама, – Кабуто вежливо поклонился, почему-то чувствуя безграничное уважение, которого давно не испытывал ни к кому.
- И я! – воскликнула внучка Тсучикагэ, радостно подняв руку. – И я тоже хочу поручиться за очкарика-доктора!
- Молчи, Куротсучи, – осадил Тсучикагэ. – Я уже говорил тебе, что ни ты, ни…
- Нет, деда, – серьёзно произнесла она, упрямо вскинув голову и тряхнув чёлкой. – Я, если хочешь, себя уважать перестану, если не проголосую. Потому что очкарик-доктор тебе жизнь спас. И меня вылечил. И Гаару. Да и много кого, там, видишь, целый список! И вообще, деда, видел бы ты, как он пришивал руку Акатсучи! Это было офигенно круто! Поэтому я всё равно сделаю, как решила. Можешь меня выгонять из Ивы, или что ты там хотел?
- Ку, – предупреждающе проговорил Китсучи, очевидно, знавший, что Ооноки не бросает слов на ветер.
- Готова уйти из родной деревни ради нукенина? Я легко предоставлю такую возможность, только потом не просись обратно! Попомни моё слово! – вспылил Тсучикагэ, возмущённо обернувшись к внучке и тут же взвыв от боли в спине.
- На Вашем месте, Тсучикагэ-доно, я не давал бы внучке обещаний, которых не сможете выполнить, – Кадзекагэ едва заметно улыбнулся. – Кабуто-сан, кажется, Тсучикагэ-доно нужна будет медицинская помощь после Совета.
- Чёрта с два! – простонал Тсучикагэ. – За него ещё не поручился третий.
В условиях того, что и Коноха, и Кири потратили все свои голоса, взгляды присутствующих обратились к делегации Кумо. Райкагэ безапелляционно хмурился, Шии – оглядывался в поисках поддержки к Даруи.
- Нет, – рявкнул Райкагэ. – Не надо на меня так смотреть, Кадзекагэ. Хороших и талантливых медиков много. Не обязательно искать их в числе отъявленных нукенинов. – Он жахнул по столу кулаком. – Облако не будет ручаться за человека с таким послужным списком!
- Шии-сан? – Кадзекагэ внимательно посмотрел на третьего советника Райкагэ.
- Простите, Кадзекагэ-сама, – ответил юноша, опустив голову.
- Ну, вот и всё, – довольно хмыкнул Тсучикагэ.
Кабуто выдохнул и покачал головой. Чудес всё-таки не бывает. И кто-то всё равно должен умереть. Голос Кадзекагэ был для него настолько неожиданным, что зародил надежду, которой Кабуто никогда в своей жизни не доверял. А внучка Тсучикагэ с её странным непоколебимым оптимизмом и напором этот лучик надежды только укрепила, посулив счастливый конец второстепенному персонажу. Не нужно, не нужно было доверять.
- Нет! – прозвучал голос Саюри, и Кабуто через силу поднял глаза. – Так нельзя! Кабуто же… Какаши! Скажи им! Джирайя-сенсей!
Она поминутно хватала за руки то брата, то саннина, и в зелёных глазах стояли слёзы, отчего Кабуто самому захотелось плакать.
- Я могу поручиться за Кабуто, Гаара-сама? – спросила она, не найдя поддержки у делегации Конохи. – Пожалуйста! Это из-за меня Цунадэ-сама отдала свой голос. Если бы она этого не сделала, Коноха могла бы проголосовать за Кабуто.
- Ну давайте ещё позовём пекаря или молочника, чтобы он поручился за нукенина, – фыркнул Тсучикагэ, а Кабуто сжал кулаки, чувствуя, что ещё одно слово в отношении Саюри, и он добавит к своему послужному списку смерть ещё одного Кагэ. В конце концов, теперь уже всё равно. – Уговор был, что голосуют Кагэ, советники и участники Запечатывания.
- Тсучикагэ-доно прав, – задумчиво проговорил Гаара, – Кагэ, советники и участники Запечатывания, – он поднял глаза и тут же встретил взгляд единственного глаза Итачи.
- Разрешите обратиться к Совету, Кадзекагэ-сама? – проговорил он и продолжил, дождавшись короткого кивка Кадзекагэ: – Могу я просить Совет о праве проголосовать?
- Что? – в один голос проговорили Райкагэ и Тсучикагэ.
Кабуто поймал себя на том, что вовремя прикусил язык, иначе его голос присоединился бы к дуэту возмущённых Кагэ. По залу прошёл шепоток, шиноби переглянулись. Кабуто жадно впился взглядом в спокойное лицо Итачи, на котором не дрогнул ни мускул, и краем глаза заметил, как Саюри взволнованно прижала к губам нервно сжатые кулачки.
- Насколько я понимаю, в результате того, что за меня поручились Какаши-сан, Харука-сан и Канкуро-сан, я полностью оправдан и больше не являюсь нукенином, – уточнил Итачи.
- Верно, – кивнул Гаара.
- Кроме того, я участвовал в Запечатывании от имени Конохи, – продолжил Итачи. – Значит, я могу голосовать на этом совете.
- На мой взгляд, это логично, – кивнул Гаара.
- Меняешь правила по ходу игры, Кадзекагэ? – грозно нахмурился Эй.
- Не меняю, – ответил ему бескомпромиссным взглядом Гаара.
- Меняешь, – настойчиво покивал Ооноки. – О том, что нукенины могут голосовать, уговора не было!
- Но ведь и о необходимости ручаться за мирных граждан речи тоже не шло, – проговорила Цунадэ. Райкагэ и Тсучикагэ негодующе уставились на неё, Хокагэ лишь повела плечами и продолжила: – Тем не менее, мне пришлось отдать свой голос за возможность выслушать показания свидетеля.
- Мне думается, – мягко улыбнувшись, вмешалась Мэй, – что будет справедливо, если Учиха проголосует.
- Итачи-сан? – Гаара обратил вопросительный взгляд на старшего Учиху.
- Я отдаю свой голос за Якуши Кабуто, – чётко и ясно произнёс Итачи.
- Урааааа! Молодец, Итачи-сан! Вот это многоходовка! – прокричала внучка Тсучикагэ, и Кабуто неожиданно почувствовал себя стиснутым в её объятиях.
Выйдя из зала заседаний Совета, Кабуто остановился в дверях, взглянул из скудно освещённого коридора на полосу ярко-синего неба, видневшегося в проёме распахнутых двустворчатых дверей. Он был опустошён. Там, за спиной, в зале заседания остались многочасовое напряжение и лёгкое головокружение, которое он испытал, когда все три отданных за него голоса засчитали и стало понятно, что вместо тюрьмы или эшафота он волен идти на все четыре стороны. А вместе с ними и боевой клич и порывистые объятия восторженной внучки Тсучикагэ, которая радовалась его избавлению, казалось, больше, чем сам Кабуто, пронзительный взгляд отказавшегося принимать благодарность и что-либо объяснять Итачи, едва заметный сдержанный кивок Саске, острозубая улыбка и хлопнувшая по плечу ладонь Суйгецу. Наполненные слезами и светящиеся счастьем глаза Саюри, её торопливые поздравления и сжавшие предплечье цепкие маленькие пальчики.
Возле самого выхода он остановился, прислонился плечом в дверному косяку. Он так старался убедить себя, что не так уж дорожит собственной жизнью, что волна облегчения, превратившая мышцы в вату, удивила. Сейчас ему нужна была пауза, просто несколько мгновений, чтобы перевести дух. А потом… Впрочем, он не знал, что потом. Потом было слишком туманным неопределённым, но к счастью, об этом не нужно было беспокоиться прямо сейчас.
Кабуто рассеяно оглядел двор. Участники Совета не желали расходиться, смешались с теми, кого на Совет не допустили, и толпились теперь перед резиденцией Хокагэ, оживлённо беседовали, переходили от группы к группе, то тут, то там раздавались взрывы смеха и возбужденные голоса. Всё обошлось, теперь они окончательно перестали быть врагами. Теперь можно было хлопать друг друга по плечу, обсуждать будущее и улыбаться.