Элемент Водоворота

Саске кивнул, и они вместе поднялись по лестнице на второй этаж. Возле палаты Наруто к ним присоединился офицер АНБУ. Посещать больных одному Саске не разрешали. Вместе с ним в палате всегда должен был присутствовать медик и сотрудник АНБУ. Саюри знала, что это страшно не нравилось Саске, поэтому старалась всегда ходить вместе с ним, чтобы уменьшить количество раздражающих факторов. Смерив офицера в маске презрительным взглядом, Саске вошёл в палату, Саюри посеменила следом, незаметно сжала предплечье его правой руки, выражая поддержку и призывая успокоиться.

Саске вёл себя совершенно одинаково в палатах всех трёх пациентов, которых навещал регулярно. Стоял в ногах кровати, смотрел на лежавшего без движения больного, хмурил брови и молчал. После возвращения в Коноху Саске вернулся и к своему прежнему амплуа немногословного мрачного типа с холодным взглядом. Саюри видела, как на его лице мелькали едва различимые эмоции и знала, что была одной из немногих, кто действительно мог их разглядеть. Для всех же остальных он стоял неподвижно и смотрел безразлично. Но она понимала, что если бы Саске был в палате один, то обязательно подошёл бы ближе, может быть, сел на стул, и совершенно точно сказал бы то, что хотел. В палате Итачи он задерживался чуть дольше, отходил к окну, складывал руки на груди и стоял несколько минут, прежде чем посмотреть ещё раз на брата, откинуть с лица отросшую чёлку и быстро выйти в коридор.

Уже выходя из палаты Наруто, они столкнулись в дверях с Хинатой. Саюри обеспокоенно оглянулась на напрягшегося было АНБУ, но Хьюга сама разрядила обстановку.

- Добрый день, Саске-кун, – девушка несмело улыбнулась уголками губ, приветливо кивнув.

- Хината, – Саске чуть склонил голову, отходя в сторону, чтобы пропустить её внутрь.

- Ханаби рассказала о вашей сегодняшней миссии, – посмотрев ему в лицо, проговорила Хината. – По её словам, именно твоё участие определило успех задания.

- Я делал только то, что мне говорили, – отозвался Саске.

- Я хотела поблагодарить тебя за то, что навещаешь Наруто-куна, – тихо проговорила Хината. – Врачи говорят, что это ему очень полезно.

- Я не думаю, что Наруто испытывает нехватку посетителей, – глухо отозвался Саске, неловко сунув руки в карманы.

- Да, – кивнула девушка, – но я знаю, что Наруто-куну особенно важно, что приходишь именно ты. Он считал тебя своим другом, даже когда… – она замялась, но, упрямо дёрнув подбородком, продолжила: – Он всегда считал тебя своим другом.

- Я… – Саске замолчал на полуслове, покосившись на АНБУ. – Это важно для меня, – наконец выдавил он.

- Я знаю, – Хината улыбнулась ему искренне и тепло.

- Мне пора, – проговорил Саске, стушевавшись, быстро кивнул и протиснулся в дверь.

- До встречи, Саске-кун, – попрощалась Хината.

- Спасибо, – еле слышно прошептала Саюри, проходя мимо Хинаты, та едва заметно улыбнулась и кивнула в ответ.

Дождавшись, пока за посетителями закроется дверь палаты, Хината подошла ближе и села на краешек стула в изголовье кровати. Солнце пробиралось в палату сквозь полоски приоткрытых жалюзи, впуская золотистый вечерний свет. Какое-то время Хината смотрела на расслабленные пальцы лежавшей поверх одеяла руки Наруто, затем, словно очнувшись, чуть встряхнула головой и подняла взгляд на лицо. Он выглядел как-то иначе, чем обычно, и дело тут было не только в умиротворённом выражении его лица. Хината приглядывалась некоторое время, пока не сообразила наконец, что светлые пряди волос были зачёсаны назад и открывали высокий лоб, кожа на котором была немного светлее. Для Хинаты Наруто всегда был олицетворением бурлящей энергии и бьющей ключом жизни, вольным ветром, неукротимым вихрем. Поэтому видеть его неподвижным статичным было странно. Впрочем, по нынешним временам пора бы уже перестать удивляться.

- Добрый вечер, Наруто-кун, – начала она обычную беседу, которую по совету врачей вела каждый раз во время посещения. – То есть, прости, я хотела сказать Наруто, – поправилась она, смущённо улыбнувшись, как будто её поправил сам Наруто. – Я только что столкнулась в дверях с Саске-куном, он приходил навестить тебя. Он приходит каждый день. Правда, ему нельзя оставаться в палате одному, поэтому он не говорит с тобой. – Хината вздохнула, собираясь с мыслями. – Сегодня у нас радостная новость: внучка Тсучикагэ пришла в себя. Ты ведь помнишь Куротсучи, она тоже участвовала в запечатывании. Она совершенно здорова, хотя Кабуто-сан и не разрешает её выписывать. Хочет понаблюдать за её состоянием. Но в любом случае, это хороший знак, – бодро покивала она. – Это значит, что совсем скоро и все остальные тоже придут в себя. И ты тоже, Наруто-кун… то есть Наруто.

Она помолчала немного, потом приподнялась, чтобы уйти, но снова села и задумчиво посмотрела на руку Наруто. Поддавшись сиюминутному порыву, осторожно коснулась пальцами его руки, затем, осмелев, чуть сжала и тут же испуганно отпустила, почувствовав едва ощутимое ответное пожатие. Хината перевела дыхание, затем протянула руку и уверенно вложила свои тонкие пальчики в широкую ладонь. На этот раз Хината была уверена – пальцы Наруто сжались осознанно, сперва легонько, потом сильнее, увереннее.

- Наруто-кун? – позвала Хината тихонько, склонившись к нему ближе. – Наруто?

- Хина-чан, – пробормотал Наруто.

- Наруто? – снова позвала Хината, переплетя их пальцы. – Ты слышишь меня?

- Конечно, слышу, – отозвался тот, приоткрыв глаза.

- Я, – Хината метнулась растерянным взглядом в сторону двери, – надо позвать врача.

- Постой, – Наруто сжал пальцы, не давая ей высвободиться, потёр глаза свободной рукой и улыбнулся. – Привет!

- Привет.

- Ты выглядишь так, словно я восстал из мёртвых, – усмехнулся блондин, усаживаясь удобнее и всё ещё не выпуская её руку. – Что-то случилось?

- Лучше я позову Сакуру-чан, – пробормотала Хината.

- Да зачем? Я себя отлично чувствую, – уверенно проговорил Наруто, на всякий случай осмотрев себя с ног до головы. – И почему я в больнице? И что с Десятихвостным? Ксо, мы же его запечатали, правда?

- Ты совсем ничего не помнишь? – разочарованно произнесла Хината.

- Нет, почему же? – он нахмурился, припоминая. – Хотя, если подумать, то, похоже, почти ничего… – Он взлохматил пятернёй затылок, встревоженным взглядом посмотрев на Хинату.

- Я всё же позову врача, – Хьюга нехотя освободила руку и поспешила в коридор.

Наруто осторожно повёл плечами, чувствуя, как напрягаются мышцы. Тело не болело, однако внутри он чувствовал какую-то странную лёгкость, которой не чувствовал, пожалуй, никогда в своей жизни. Первые несколько секунд он списал это на эффект невесомого рукопожатия Хины-чан, однако потом внезапно вспомнил один из разговоров с Гаарой о том, как он себя чувствовал после извлечения Шукаку. Сердце резко рухнуло куда-то в желудок, и Наруто встревоженно огляделся, словно мог увидеть Лиса прямо в комнате.

- Эй? – мысленно позвал он. – Эй, Курама? Курама? – позвал он уже громче, не услышав ответа. – Ты где?

- Ками-сама, как же хорошо было, когда ты был в отключке, – вздохнул Девятихвостый. – Тишина и покой.

- Знаешь что, ты меня больше так не пугай, – улыбнулся блондин. – Я уж думал, ты пожертвовал всю свою чакру, чтобы мы могли запечатать ту зверюгу.

- Строго говоря, так и есть, – хмыкнул Лис. – Причём потратил я её безвозвратно, так что пользоваться мной ты больше не сможешь. Насколько мне известно, то же произошло с Восьмихвостым. Мы пообщались, когда Би приходил тебя навещать. Так что, можно сказать, что теперь у вас нет Биджу.

- Брось, – отмахнулся Наруто, – разве в чакре дело? Главное, что ты живой, и теперь у нас будет время поговорить. Всё могло быть гораздо хуже, правда?

- Верно, – согласился Лис, укладывая морду на скрещенные лапы. – Всё могло быть хуже.

====== Глава 86. Всё только начинается ======

В палате было прохладно, даже холодно. Макото прекрасно знала, что Харука никогда не была в восторге от высоких температур, поэтому, вопреки советам Якуши Кабуто, регулярно распахивала окно, впуская в помещение стылый ноябрьский ветер. Сегодняшнее утро не стало исключением. Устроившись на кресле возле кровати, Макото приготовилась, по наставлению всё того же Кабуто, начать рассказывать Харуке о том, что произошло со вчерашнего вечера, однако вместо цветистого рассказа у нее получился только глубокий и отнюдь не пропитанный радостью или облегчением вздох.