Элемент Водоворота

- Будем рады снова видеть Вас в Конохе, Сайджо-сан, Эбизо-сан, Чиё-сан, – еще раз попрощалась Хокагэ, когда старики забирались в повозку по небольшой откидной лестнице, опираясь на руку Канкуро.

- Не сочти за грубость, Цунадэ-химе, – хмыкнула старая Чиё, захлопывая дверь. – Но глаза б мои больше не видели эту деревню. И некоторых ее жителей в особенности, – она выразительно остановила свой взгляд на Какаши. – Будь ты проклят, Белый Клык Скрытого Листа! – буркнула она себе под нос, отворачиваясь. Повозка тронулась, оставив Гаару, Темари и Канкуро краснеть за последнюю фразу.

- Вот же старая карга! – не выдержал Канкуро.

- Прошу простить за это, Какаши-сан, – устало отозвался Гаара, принося уже тысяча сто двадцать первое извинение за поведение столь враждебно настроенных к Листу Старейшин. Какаши в ответ лишь пожал плечами, улыбнулся и почесал затылок.

- Гаара, Вы должны дождаться Наруто, он должен скоро подойти, – напомнила Цунадэ.

- Куда мы денемся, – хохотнул Канкуро. – Еще и Шика куда-то запропастился.

- Дрыхнет где-нибудь, или смотрит на облака, – хмыкнула Темари. – Лентяй…

- Какого же ты плохого обо мне мнения, – протянул появившийся неизвестно откуда Шикамару. – Что, до экзаменов на чуунина уже не увидимся, наверное… – он задумчиво почесал затылок.

- Похоже на то, – отозвалась девушка, потупив взгляд, наблюдая, как Канкуро, подозрительно на нее посматривая, отходит от них ближе к Гааре и остальным.

- Ну, мы неплохо поработали, да?

- Да, неплохо. Знаешь, ты бы мог подсуетиться и стать джонином, Нара. Хватит уже штаны в чуунинах просиживать.

- Мендоксе… Ну ты прям как моя мать. Проблематичная женщина, – заныл ленивый гений, засунув руки в карманы и воздев глубокомысленный взгляд к небу.

- Спасибо, что помог тогда с Гаарой, – улыбнулась Темари, наконец подняв на него глаза цвета морской волны.

- Да не за что, – хмыкнул тот. – Ну, пока, что ли? – он протянул ей руку.

- Пока, – отозвалась Темари, пожимая теплую ладонь.

Блондинистое чудовище в лице Наруто тем временем уже отчаянно лезло обниматься к Правителю Деревни Песка и его старшему брату, обещая «совсем скоро приехать в Суну и надрать всем задницу на экзамене, ведь он, черт подери, друг Кадзекагэ и у него железные завязки в жюри, даттебайо!»

- Еще раз благодарим Вас за оказанное содействие, Кадзекагэ-сама, – произнес Харука, слегка поклонившись Гааре, когда от него наконец отлепили не в меру эмоционального товарища. – Киригакурэ и Мэй-сама крайне Вам обязаны.

- Надеюсь на сотрудничество с Мидзукагэ-доно в дальнейшем, – проговорил в ответ Кадзекагэ, переводя взгляд с лица юноши на уставившуюся в пол Макото Кайен. На секунду бирюзовые глаза задержались на перебинтованных руках девушки, едва заметные брови нахмурились, и он слегка тряхнул головой, будто отгоняя неприятные мысли.

Макото судорожно соображала, как лучше поступить. Она чувствовала на себе взгляд Кадзекагэ, но не решалась поднять глаза. Если бы эти самые органы зрения и правда были зеркалом души, то она точно не знала, что сейчас отражали ее собственные. Страх? Пожалуй. Жалость? Возможно. Но было ли в них то, что она на самом деле хотела сказать, она не знала. Макото теребила край куртки, все еще чувствуя на себе испытующий взгляд и понимая, что от нее ждут ответа на незаданный вопрос. Набрав в грудь побольше воздуха, она решительно посмотрела в бирюзовые глаза, отражавшие смесь настороженности, бессознательной тревоги и сожаления – Кадзекагэ просил у нее прощения? До сих пор не зная, сможет ли она выразить одним только взглядом все, что хотела сказать, она слегка улыбнулась, пытаясь донести только то, что эта улыбка искренняя.

Напряженные пальцы Кадзекагэ, наконец расслабившись, отпустили маленький комок песка, незаметно сжатый им в кулаке. Гаара не умел извиняться, хотя он прекрасно знал это слово еще с детства, его научил Яшамару. Тогда, очень давно, он много раз произносил его, искренне, не просто для успокоения совести, а желая объяснить степень своего сожаления о произошедшем, но неизменно получал в ответ лишь еще одну порцию ненависти и презрения. Потом очень долго не было необходимости у кого-то просить извинения, ведь всезнающий Шукаку утверждал, что его не за что прощать.

А когда Гаара снова почувствовал острую необходимость быть прощенным, он просто не мог себя убедить, что несколько произнесенных звуков смогут передать все, что тяжелым камнем давит где-то в груди слева. Как это короткое слово сможет заставить человека забыть причиненные им боль и страх, простить его ненависть, его гнев, тьму в его душе, его неспособность эту тьму контролировать, новую боль и новый страх? Он говорил это слово Темари, Канкуро и Баки по нескольку раз, пытаясь вернуть то искреннее ощущение внутри, ощущение раскаяния и освобождения, но почему-то никогда не считал себя понятым до конца. Они уговаривали, просили его больше не вспоминать о том, что было раньше, но он все равно не чувствовал себя прощенным.

Не чувствовал, пока Темари однажды не улыбнулась ему. «Нет нужды все время повторять это слово, Гаара! Ты даже не представляешь, отото, сколько иногда за тебя говорят твои глаза! И тот, кто захочет, всегда тебя поймет,» – сказала, и просто искренне улыбнулась, как эта девушка улыбалась ему сейчас. Тогда он почувствовал, что сестра каким-то непостижимым образом услышала все, что он хотел сказать, и стало настолько легче, что ему впервые захотелось обнять Темари.

Последний солнечный лучик исчез за горизонтом. Трое путников прибавили шагу. Канкуро не переставая зевал и вполголоса жаловался, как ему тяжело дался этот ужасный визит, и что брат должен непременно выдать ему премию как минимум в размере месячного оклада. Темари временами удовлетворенно поглядывала на младшего брата, почти физически чувствуя его спокойствие и облегчение после всего, что произошло, и едва заметно сжимала в кармане небольшую деревянную фигурку для игры в шоги, пытаясь на ощупь определить, кем же из действующих лиц ее считает Шикамару, незаметно положивший эту фигурку в ее карман во время их рукопожатия.

Пусть этого и не было понятно по его спокойному лицу, Гаара был окрылен: обмен информацией об Акацки и Биджу превзошел даже самые оптимистичные его планы, у него появилась надежда на новую печать и хотя бы какой-то контроль над Однохвостым, и, наконец, он снова почувствовал себя прощенным.

====== Глава 9. Чакра Ветра ======

Хатаке Какаши по своему обыкновению проспал. Сладко потянувшись, он разлепил правое веко и увидел солнечные лучики, проникавшие в его комнату сквозь занавески и мелькавшие на потолке, вытанцовывая причудливые па. Под одеялом уже становилось жарко, поэтому он блаженно высунул одну ногу и перевернулся на живот, скидывая на пол беспардонно расположившегося у него в ногах Паккуна. Пес грязно выругался и запрыгнул обратно. Копирующий ниндзя поискал глазом будильник и, обнаружив, что стрелки уже подбираются к десяти, решил, что бесполезно пытаться успеть на встречу с Наруто и туманниками, назначенную на девять.

Направив свою необъятную фантазию на поиски удачного оправдания, Хатаке нехотя поплелся в ванную и встал под горячий душ. Вчера он снова соврал, что помогал старушке донести сумки до дома, чем вызвал недовольный крик Наруто и едкое замечание Харуки, что он становится неоригинален в своих отговорках. Позволить себе ударить в грязь лицом еще раз он не мог, поэтому усиленно размышлял о том, какое благородное дело могло бы достойно прикрыть позорный факт юбилейного, сотого прочтения страницы двести восемьдесят четыре «Приди, приди, тактики» в четыре часа утра.

Одевшись и покормив собак, в очередной раз всерьез задумавшись о возможности спихнуть обязанности по уходу за своими животными на какого-нибудь наивного генина за умеренную плату, Какаши заглянул на полку, вот уже седьмое утро на этой неделе надеясь, что на ней магическим образом материализуется банка растворимого кофе. Надежде не суждено было сбыться, и, мысленно снова записав в свой список дел на сегодня покупку продуктов, Копирующий ниндзя покинул свое жилище, так и не получив утренней дозы кофеина.