Грани отражения

Маргулис задумчиво погладил покрытый кровью обломок трубы. Мужчина едва держался на тонкой грани между сознанием и полубредом, но Эрик, похлопывавший по его искалеченной руке, не давал ему отключаться.

— Ничего особенного, правда? Житейская история, — Маргулис внезапно засмеялся, — Я бы тоже так сказал. Если бы ту женщину не звали девушкой Лили Дорнот, а парень, отец её сына, не женился на студентке, растившей сына, и не дал ему свою фамилию — Маргулис.

С неожиданной силой мужчина поднял голову и посмотрел на Эрика, а тот, довольный эффектом, продолжил:

— Какая несправедливость, да? Всё это время ты, жалкий ублюдок, жил по-королевски на моём месте. А я боролся за свое существование в дерьме, где ты бы и дня не прожил, воротя свой нос. Ты получил богатство, успех. Но, — он приблизил лицо к нему, — теперь я имею всё. Всё, что должен был иметь изначально. Твой отец всегда ощущал, что ты — ничтожество, жалкая нагулянная дворняжка. Ты никогда и никому не был нужен со своими желаниями помогать всем. Справедливей было бы, чтобы ты сдох в армии, но ты выжил. Я собираюсь исправить эту ошибку. Может дать тебе зеркало? На тебя без отвращения смотреть нельзя теперь, и меня это больше устраивает. Ты больше никогда не получишь хоть крохи того, что буду иметь я.

— У тебя никогда не будет любви. Её ты никогда не сможешь купить или забрать у меня, — неожиданно прохрипел Дорнот, с трудом удерживая голову приподнятой. Маргулис отскочил и ударил его ногой в лицо, словно его голова была футбольным мячом. Даже когда тот повалился на пол и остался лежать, не двигаясь, Маргулис продолжал его бить.

— Босс, — Ник схватил его, оттаскивая от тела, — достаточно, хватит.

Маргулис молча сделал попытку вырваться, но хватка Ника не позволила. Он дал вывести себя на улицу и оттолкнул его. У машины, аккуратными движениями вытирая кровь с пальцев влажной салфеткой, Маргулис произнёс:

— Посади его в машину. В багажнике стоит бак с бензином. И не забудь прикрепить номера с машины, которая сбила ту девицу. Они там же.

Ник сжал зубы. Скрытая камера, которая была встроена в пуговицу на его куртке, отключилась, исчерпав время записи.

* * *

Лия вытерла рот после очередного приступа, согнувшего её над унитазом в уборной. Стирать слезы было бесполезно, они катились градом, не останавливаясь. Она стремглав бросилась в уборную, как только закончилась запись, и теперь её выворачивало так, что еще немного — её начнет рвать собственными внутренностями. Отползши от унитаза и прислонившись к стенке кабинки, Лия скрючилась, не надеясь на облегчение. В ушах стоял хруст костей, глаза застилали кровавые брызги, разлетавшиеся по пространству. И кровь была везде, всюду, даже на её руках. Она резко дернулась, осознавая, что это — настоящая, теплая кровь, капающая на её руки. Провела ладонью по лицу. От напряжения видимо лопнул сосуд в носу. Лия дотянулась до туалетной бумаги, оторвала клок и зажала нос, запрокидывая голову. Мозг кипел вулканом, отказываясь поверить в увиденное. Она действительно имеет ко всему отношение. Если бы не она — никогда бы этого не произошло. Каждый удар, наносимый Дорноту, наносился так же и её рукой.

Лия вернулась в бар, радуясь, что лицо её спрятано под капюшоном. Ник, сидевший в ожидании её, допивал третью бутылку. Лия потянулась к еще не начатой и хлебнула ровно столько, сколько смогла, пока от обжигающего алкоголя не загорелось горло, и она не закашлялась.

— Поэтому и взял столько, — Ник махнул на бутылки.

Лия отставила свою бутылку в сторону.

— Вы убили его? Сожгли машину?

Так легко звучавшие слова говорили о том, что Дорнота больше нет. Ник допил, осторожно отставил бутылку в сторону и поднял на неё глаза…

Как только машины скрылись из виду в лесу, он подождал какое-то время, пока по его расчетам они не выехали на шоссе и направились к городу. Затем вернулся в здание.

Сложно было представить, что еще вчера это был мужчина с более-менее интересной внешностью. Сейчас перед Ником лежал лишенный очертаний мешок, начиненный изломанными костями и органами, залитый кровью и даже отдаленно не напоминающий человеческое подобие. Нику было страшно даже дотрагиваться до него, он не знал — есть ли у того хоть одна целая кость. Не то, чтобы тот был неженкой, наметанным глазом Ник понял, что парень занимался спортом и очевидно служил в свое время в армии. Только вот после такой мясорубки одно неловкое движение могло усилить внутренние повреждения, и спровоцировать кровотечения. Одним словом, не зная — как ему поступить, Ник замер в нерешительности.

Стиснув зубы и стараясь не думать о том, что делает, он все же приподнял его и попробовал взвалить на плечо. Это было трудно, но со второй попытки Нику удалось поднять тело и удержать равновесие. Туманный воздух, окутавший его, когда он оказался снаружи, заставил передернуться от сырости. Ник осторожно положил парня на траву и выдохнул.

Перед ним стояла машина, от которой ему велели избавиться. Вспоминая то, что ему было сказано, Ник судорожно сглотнул подступающее к горлу отвращение. Неподалеку стояла его машина, на которой он должен будет убраться из этого проклятого места. Сможет ли он вернуться в город и спокойно сказать, что выполнил всё? Он сомневался, что сможет просто даже видеть ненормального Маргулиса. Сжечь ещё живого человека, повесив на того чужую смерть? Ник невольно вспомнил болтливую девчонку, так откровенничавшую с Маргулисом. Он не сомневался, что она рассказывала из лучших побуждений. До слов его о номерах, Ник и не подозревал — как именно тот решил проблему в виде такого свидетеля. Теперь же, у него волосы вставали дыбом от того, как легко вчерашний милый и учтивый босс распоряжался человеческими жизнями.

Время шло, и надо было что-то делать. Он поменял номера на машине и поднялся, отряхивая руки. Что дальше? Через пару часов начнет светать, и дым от горящего автомобиля будет видно над лесом с трассы. Взрыв горючего так же привлечет внимание. Ник от души выругался. Надо заканчивать.

Он вернулся к лежащему на земле парню и присел, глядя на него. На багрово-синем лице, покрытом коркой запекшейся крови, неожиданно дрогнули веки, с трудом раздирая слипшиеся ресницы и открывая серо-синий глаз. Ник вздрогнул, он не готов смотреть в лицо тому, кто умирает с его молчаливого соучастия. Губы парня шевельнулись, и он прошелестел, с трудом выговаривая каждое слово:

— Чего ждешь? Заканчивай.

В этот момент Нику захотелось бежать как можно дальше без оглядки, прочь от этого ночного кошмара.

— Парень, ты так торопишься умереть? — выдавил он.

Глаз, пристально смотревший на него, закрылся, прячась снова за кровавой маской.

Черта с два. Черта с два он превратится в безропотного исполнителя, делая дерьмо своими руками с чужого приказа. Ник поднялся. Взрыв прогремел, когда он выезжал из леса. Не пожалев бензина, он позаботился о том, чтобы горело ярко и долго.

Сквозь тонировку стекол свет почти не пробивался, создавая полумрак. Ник изредка глядел в зеркало, чтобы удостовериться в том, что парень не умер. В горящей машине он оставил свой пиджак — на случай, если Маргулис захочет поинтересоваться остатками машины.

— Неужели ты не мог сбежать или дать сдачи, черт бы тебя побрал, — Ник давал эмоциям, колотившим его пульс, вырваться наружу и обращаясь скорее сам к себе, чем к парню, который вряд ли мог ответить.

— Что он сделал с ней? — он скорее понял, что тот спросил, чем услышал.

— Заткнись и не разговаривай, не хватало тебе еще сдохнуть вот так, в машине! — рявкнул Ник. Хмуро глядя на дорогу, он добавил, — её сбила машина.

Парень приподнялся на сидении, от чего Ник резко повернулся к нему, и еле удержал руль. Он не обманывался по поводу яркого огонька ненависти, блестевшего из-под спутанных волос и грязи. Но и ничего сделать тоже не мог.

— Если ты будешь дергаться, то не доживешь до больницы, ясно тебе?