Страница 36 из 54
— Вы понимаете, что гарантий нет, но всегда есть шанс. И если дефект был не врожденным, то можно надеяться на успех.
Маргулис кивнул. Никто и не обещал выигрыш, но если не поставить всё, бессмысленно даже начинать.
— Я свяжусь с знакомым профессором, проконсультируюсь у него. Затем будем напрямую разговаривать с хирургом, который предложил эту методику.
— Я согласен, — половиной разума осознавая авантюрность предложения, Эрик был уже согласен, он не терял ничего даже в случае неудачи. Поверить в невозможное — разве не этим он занимался несколько месяцев?
* * *
Когда понимаешь, что то, чего ждешь сильней всего, не произойдет — сложно и тяжело принять правду. Хотя разум и шепчет утешающее, что так будет правильней, но сердце упорно стоит на своем. Наверно, если бы Лия могла поделиться с кем-то тем, что клокотало внутри, заставляя терять спокойствие, ей было бы только хуже. Болезнь надо переболеть, а ничто так не лечит, как мысли, что даже если сейчас слишком тяжко, это пройдет в свой срок. И хоть порою хотелось кидать книги, разбивать ни в чем неповинную вазу, свалиться и плакать, ненавидя себя и всех, Лия просто сидела на окне, бессмысленно и бесцельно глядя в никуда, ожидая пока приступ истерики погаснет, не разгоревшись. Или же старалась очутиться на улице, где эмоции, радостно поглощавшие полумрак и замкнутое пространство для своего роста, улетучивались, испугавшись ветра, ворошившего волосы, солнца, гревшего лицо, и запаха жизни, нещадно испепелявшего воспоминания.
Она старалась сначала искать оправдание в том, что найти её Эрику сложно. Но логика доказывала, что нет ничего невозможного для того, кто хочет чего-то добиться. Она предполагала, что завтра всё изменится, но наступало завтра, принося новый день и прежнюю правду. И понемногу Лия свыкалась с мыслью, что просто всё закончено. Единственное, что оставалось прежним и не менялось — доля неприязни к тому, кто ходил по тем же коридорам, что и она, стараясь не пересекаться с ней, и кто был виноват в происходящем. Но это не мешало Лии все чаще ловить себя на мысли, что она пытается понять — что же представляет он из себя?
Дом не был абсолютно пуст — она спускалась в просторную кухню, где улыбчивая пожилая миссис Норис, единственный человек, постоянно находившийся в доме вместе с ними, составляла ей компанию. Она заботливо ставила перед ней, продрогшей после очередной долгой прогулки горячую чашку чая, и создавала ощущение почти сказочного уюта. Лия могла бы задать ей вопрос о виновнике своих злоключений, но что-то всегда останавливало её. Миссис Норис восприняла пребывание Лии в доме так, словно это было чем-то естественным, не проявляя ни удивления, ни задавая вопросов. И это было даже хорошо.
Погода решила, что достаточно побаловала теплом, и неожиданно вернула зиму, принеся вновь заморозки и щедрые дожди. Лия, порядком уставшая от вынужденного безделья, пришла в теплое и ярко освещенное помещение кухни, где так приятно пахло выпечкой и пряностями. Сюда не долетал шум ветра, и не знобило от промозглой сырости, стремившейся проникнуть в дом.
— Моя дорогая, мне придется отойти на пару минут, — миссис Норис ставила на поднос небольшой лазурный чайник, из которого поднимался пар, такую же лазурную сахарницу и чашку. Всё это напоминало Лии очаровательные наборы посуды, о которых она часто мечтала в детстве. — Погода совершенно недобра к нам всем, хозяин простыл и неважно себя чувствует. Я думаю, что ему стоит выпить горячего чаю, чтобы не заболеть серьезнее.
Про себя Лия решила, что это — еще самое малое, чего тот заслужил, но откинув злорадную мысль, решила, что нехорошо заставлять пожилую женщину нести увесистый поднос невесть куда.
— Не беспокойтесь, я отнесу, — предложила она и, видя почти облегчение на лице миссис Норис, добавила, — Правда, я не знаю — куда именно, в доме так много комнат.
— О, это тут, рядом, поднимитесь по лестнице и поверните направо. Вторая комната слева.
Дел у пожилой дамы и без того хватало, предложенная помощь была более, чем кстати. Лия кивнула, надеясь, что не забудет маршрут, и направилась к лестнице, ощущая себя официантом.
Официантом. Это пробудило в памяти один из обрывков воспоминаний.
Она остановилась на половине лестницы. Администрация ресторана сказала, что кто-то затеял драку. Кто-то из официантов. Картины пролетели перед глазами, словно стая встревоженных птиц, догадки и мысленный вопль негодования — всё смешалось воедино. Лия вернулась к действительности и одолела последние ступени.
Вторая комната налево была пуста, когда она толкнула дверь и вошла. Заваленный бумагами стол — единственное освещенное небольшой лампой место, выглядел маяком в море сумрака. Лия поставила поднос на краешек стола, свободный от бумаг, и огляделась. Вдоль одной стены протянулся шкаф с книгами, соблазнительно темнеющими на полках. Другая стена была спрятана под ковром, приятный орнамент которого наполовину прятал стоявший стеллаж с папками.
Лия взглянула на бумаги, лежавшие на столе. Всевозможные тексты, официальные бумаги, гербы департамента здравоохранения — все словно наскоро собрали в стопку, чтобы не тратить место. Судя по всему, человек, работавший здесь, был крайне трудолюбивым и весьма занятым. Лия провела рукой по столу, словно тот мог рассказать ей о хозяине.
— Вас заинтересовала моя работа? — Она вздрогнула, от резкого движения небрежно сложенные листки бумаги вспорхнули и разлетелись по полу белыми птицами. Ощущая себя пойманной на месте преступления, Лия опустилась, собирая предательские листки. Дорнот продолжал неподвижно стоять, не делая ни шага и наблюдая, как она поднимает документы.
Подобрав последний лист, Лия поднялась и, злясь на непрошеное ощущение вины, кивнула на поднос, уныло стоявший на столе.
— Миссис Норис сказала, что Вам нездоровится. Я принесла горячий чай.
— Спасибо, — Ян чуть кивнул, словно показывая, что принял объяснение.
— Только не стоит думать, что Ваше самочувствие меня заботит, — Лия разозлилась и несла полную чушь, прекрасно понимая, что говорит не то, что следует.
— Прекрасно знаю, что Вы бы вбили мне кол в сердце. И, можете поверить, что разделяю такие пламенные чувства.
Дорнот шагнул наконец в комнату, направляясь к столу. Свет лампы не был слишком тусклым, чтобы Лия не заметила достаточно болезненный вид, запавшие глаза и остроту черт лица, выдававшие, что он действительно болеет и достаточно сильно. Но это не смогло её остановить от вопроса:
— Тот официант в ресторане. Это тоже были Вы?
Ян опустился в кресло, спокойно выдержал взгляд Лии и кивнул.
— И Вы так легко разрушили все в моей жизни, не жалея ничего для этого? — Кончики пальцев похолодели, словно их засунули в зимний снег. Лия готова была убить его, настолько её охватило бешенство. И останавливаться она не хотела. Дело сейчас было уже не в её погибших отношениях, дело было в лабиринте, куда её затягивало желание выбить из него правду вместе с духом, — Что Вам это дало?
— Абсолютно ничего.
Она опешила. Это было похожим, как если бы ей с ходу пришлось врезаться в стену. Дорнот чуть пожал плечами, словно отвечая на её недоумение, и поднял на неё глаза:
— Уверен, что ты прекрасно знаешь ответы на свои вопросы, но зачем-то требуешь их от меня.
Лия поджала губы, заклиная себя промолчать и душа на корню все ругательства, которые просились наружу.
— Вам не стоит долго сидеть, лучше ложитесь, — внезапно сказала она, удивляясь тому, что оказалась способна на спокойный тон.
— Все нормально.
Повисла тишина, как бывало обычно после их неудачных диалогов. Лия развернулась и вышла из комнаты. Поразительно, как можно быть таким самонадеянным, спокойным и почти игнорировать её, будто она напросилась к нему в дом! Но вместе с тем, ей пришлось раздраженно признать, что он действительно нездоров, а это её как-то задевало. Всё же он оставался весьма вежливым по отношению к ней. И ей совсем не нравилось, что даже в этой ситуации Дорнот оказывается положительней, чем она хотела бы его видеть