Страница 49 из 128
Интересно, что бы было, если бы не этот пар и не капли воды на стеклянной ширме?
Она мысленно щелкнула себя по носу – напрасно. Мысли продолжали крутится вокруг его отросших белоснежных волос, которые шанатар как раз откинул за спину, вокруг его заметно раздавшихся плеч и жилистых рук. Марори даже ущипнула себя за чувствительную кожу на тыльной стороне ладони – и тоже безрезультатно.
— Как дела? – Крэйл выдавил на ладонь гель для душа, принялся натирать им тело.
— Эммм… Ну… В порядке. – Слова давались с величайшим трудом. – А у тебя?
— Никогда не думал, что ремонт дома – это так сложно. Приходится решать кучу проблем. Но самое поганое – это интерьер. Как считаешь, какой должна быть новая гостиная? Есть какие-то пожелания?
— Большой, - выпалила она.
— И?
— И удобной.
— Ты там не спишь?
Он покосился на нее из-за ширмы.
— Ты правда думаешь, что я могу уснуть, глядя на… такое?
«Молчи, Марори! Молчи, молчи, молчи…»
— Надеюсь на лучшее, - усмехнулся он. – Но кто тебя знает, заучку.
— Я не заучка, - делано обиделась она.
— Заучка и есть, - подразнил он, для убедительности показав язык.
Теперь штанга в нем была из какого-то черного блестящего металла.
— Крэйл? – Она поерзала на кровати, все еще веря, что хотя бы сегодня ей хватит сдержанности не выдать очередную глупость.
— Я весь внимание, Марори Шаэдис, - продолжал ухмыляться он.
— Имя "Крээли" тебе о чем-то говорит?
Он сначала нахмурился, как будто пытался решить сложную головоломку, потом выдохнул.
— Марори Шаэдис, ты хоть иногда можешь отвлекаться от своей жутко насыщенной всякими страшными загадками и тайнами жизни? – Шанатар печально хмыкнул. – Погоди пару минут, я закончу – и поговорим.
Марори молча кивнула, перекатилась на спину и прижала планшет к груди, стараясь унять грохот бешено бьющегося сердца. Он обиделся? Похоже на то. Знала ли она, что весь этот «случайный спектакль» вовсе не случайный? Марори зажмурилась, мысленно посыпая голову всякими подходящими обидными словами. Ну и как ему теперь сказать, что все это… слишком? Когда нет возможности хотя бы дотянуться до него, запустить пальцы в волосы, ощутить, какие они жесткие, почувствовать его успокаивающую близость?
Лежащий рядом Сатис посмотрел на нее с неодобрением.
— Прости, веду себя как дура, - сказала она всем им сразу – и самой себе.
Крэйл появился через шесть с половиной минут, уже одетый в домашнюю кофту с капюшоном и потертые дырявые джинсы, явно видавшие виды. Он промокнул волосы полотенцем, а потом пятерней откинул назад.
— Когда я уезжала из Дра’Мора они были намного короче, - зачем-то сказала Марори. – А времени прошло всего ничего.
— Я говорил, что у меня хорошая регенерация. – Он поскреб гладковыбритый подбородок. – Волосы вот растут адски быстро, правда, тогда, когда им вздумается. Наверное, в этот раз это случилось из-за твоей крови. К счастью, это не распространяется на щетину. Ненавижу бриться.
— Тебе идет, - заикаясь и краснея, похвалила она.
— Да? Потому что, честно говоря, как раз раздумывал, не подстричься ли к такой-то матери. В зале жутко неудобно.
Он переместился на кровать: просто бухнулся на спину с планшетом на вытянутых руках.
— Так об имени…
Марори с радостью выдохнула, потому что не могла спокойной смотреть на то, как этот бессовестный шанатар валяется на кровати весь такой расслабленный, и домашний, и доступный. Сейчас, даже в одежде, он казался еще более привлекательным. Хотя бы потому, что раньше она никогда не видела Крэйла таким: почти обычным парнем, который наравне со сверстниками ходит на вечеринки, слушает тяжелую музыку и делает все то, что делают достигшие зрелости молодые мужчины привлекательной внешности.
— Откуда ты его взяла?
— Это имеет значение? – Марори вкратце пересказала все, что услышала от старика в лавке, и сказку, которую узнала от Ти’аля. И чем больше она рассказывала, тем более серьезным становился Крэйл. – Я подумала, что если Танос – это какой-то Светлый из неофициальных мифов, то Крээли может быть одним из Темных. Тем более, что ваши имена…
— … похожи, - закончи за нее шанатар. – Я не знаю никакого Темного с таким именем. Но знаю одну женщину.
— Кто она?
— Моя мать, - нехотя ответил он. – «Крээли» переводится с древнего диалекта, как «последняя кровь». Отец рассказывал, что она назвала меня так, чтобы передать себя. Ерунда какая-то, но вот так.