Черный ангел Эльхайма

— Я привыкла. – Марори пожала плечами. Не говорить же ему, что стоило схлынуть первой эйфории от утоления голода – и боль в спине снова вернулась. Рядом с серафимом любая попытка жалеть себя была просто насмешкой над тем, что пережил он сам.

– Крылья маалаха… - Ти’аль с нескрываемым сожалением вынул пальцы из бесплотного оперения. – В жизни не видел ничего красивее.

— Малаахов нет уже давным-давно. Это просто бледная подделка под настоящую красоту. – «Как и вся я», - мысленно добавила она.

— Ты знаешь мифологию?

— Я просто «ботаник», - сказала она почти с гордостью. И тут же вспомнила Эашу, который умудрился превратить это обидное прозвище едва ли не в милый комплимент. – Много читаю в перерывах между попытками выкарабкаться из очередных неприятностей.

— Люблю умных девушек, - без тени насмешки признался он. – Умных и смелых девушек.

— Ты что ли решил склеить сестру придурка Шаэдиса? – не удержался от едкого комментария нарезающий очередной круг Нотхильдис.

— Сразу после того, как повыдергиваю тебе ноги, - не растерялся с ответом Ти’аль и вновь переключил внимание на собеседницу. – Мне жаль, что тебе пришлось столько вынести. Никто не заслуживает такой участи.

Она честно попыталась сказать что-то нарочито безразличное, но не подобрала нужных слов и поэтому промолчала. К счастью, как раз подошел экспресс и на какое-то время разговор потерялся за обыденными делами: оплатой проезда, попытками ухватится за что-нибудь в битком-набитом вагоне. Под напором других пассажиров их с Нотхильдисом сильно прижало друг к другу. Марори пыталась отвернуться, но чей-то локоть под ребра заставил ее вскинуться, повернуться в поисках более безопасного положения – и заодно уткнуться носом спектру в плечо. Тот раздраженно вздохнул, попытался отодвинуться, но только усугубил ситуацию.

Марори слышала аромат его крови даже сквозь толщу всех прочих запахов. Густой, пьяняще-сладкий запах чистого адреналина, сулящий избавление от боли, обещающий приток сил, которые обновляли ее, стирали все горести, будто ластик – карандашный рисунок. Она ничего не могла с собой поделать, она отчаянно нуждалась в новой порции своего личного дурмана, и сейчас, в эту самую секунду, была готова взять ее несмотря ни на что.

К большому облегчению Марори, остановка за остановкой пассажиров в вагоне становилось все меньше, и вскоре стало просторно настолько, чтобы они с Нотом, к обоюдному облегчению обоих, разошлись в разные углы. До конечной остановки Марори ощущала на себе сочувствующий взгляд серафима. И мечтала провалиться сквозь землю, лишь бы больше никогда в жизни не чувствовать себя таким бесхребетным существом. Хоть чутье подсказывало, что сегодняшнее проявление голода – сущие пустяки по сравнению с тем, во что она превратится, когда жажда крови станет сильнее.

— Ну и чем ты обычно занимаешься, когда не борешься за свою жизнь? – Ти’аль уселся напротив нее. Серафиму явно было неуютно на маленьком для его новых габаритов сиденье. Поэтому, поерзав, все-таки поднялся и присел перед Марори на корточки, с нескрываемым интересом изучая ее. – Какую музыку слушаешь? Что читаешь?

— Отрыжка Светлых, он действительно решил приударить за этим лабораторным экспонатом.

Так Марори поняла, что Нотхильдис, хоть и сидит в противоположной стороне вагона и делает вид, что все происходящее ему глубоко безразлично, на самом деле следит за каждым шагом и каждым словом.

— Не мог бы ты заткнуться? – прикрикнул на него Марроу. Его взгляд был неприятно тяжелым.

Марори предпочла промолчать и Ти’аль, поняв, что разговора не выйдет, поднялся и встал около окна.

— В таком виде, - без тени грусти, будто говорил о чем-то совершенно обыденном, сказал Ти’аль, - я могу приударить разве что за батарейкой.

В полной тишине экспресс въехал в каменный тоннель, и тьму вагона разбавил голубоватый свет загоревшихся ламп. Марори почувствовала неприятный холодок страха. Поругала себя за беспочвенную панику – и на всякий случай осмотрела своих спутников. Те выглядели абсолютно спокойными, а Нотхильдис вовсе заткнул уши наушниками.

— Ты когда-нибудь видела Латран? – снова заговорил серафим.

— Только на картинках в интернете. Я… мечтала об Эльхайме… - «Всю свою жизнь», - чуть было не сказала она, но вовремя спохватилась. – Я много знаю о территории небеснорожденных.

— Латран – самое красивое место на свете, - с искренностью человека безоговорочно верящего в правоту своих слов, сказал Ти’аль, разглядывая что-то в черноте за окном вагона. – Я там родился.

— Наш железный друг пытается сказать, что он столичный мажор, - вставил Нотхильдис. – А мы с Марроу – неотесанные дуболомы из пригорода.

— На твоем месте, Марори, я бы не обращал внимания на слова этого типа, потому что на самом деле он славный парень, но даже мне иногда невыносимо хочется оттаскать его за уши. Когда-нибудь он переступит черту моего личного терпения и человеколюбия, и тогда, боюсь, придется выбить из него дурь. Возможно даже пинками под зад.

— Надеюсь, у этой дра’морки есть четкий план, куда и зачем пойти, - продолжал ворчать Нотхильдис, - потому что еще больше, чем проклятокровных, я ненавижу ходить по магазинам. Тем более с девчонками.

— Как будто ты знаешь, что это такое, - поддел его эрэлим.

— Для начала этой дра’морке нужно сходить в отделение «Кроучерс», - сказала Марори.

И умолкла, потому что тоннель, наконец, кончился, и из черноты экспресс вынырнул прямо в заснеженный белоснежный город. Здесь неописуемое великолепие зданий странным образом сочетало в себе и современный дизайн, и старую добрую классику. Замки соседствовали с высокотехнологичными небоскребами, рядом с неоновыми вывесками журчали мраморные фонтаны, не замерзающие даже при минусовой температуре. А внешний вид небеснорожденных сочетал и модное мини с рваными джинсами, и технологичные импланты, и классические вычурные кружева. Казалось, где-то поблизости открылся портал в далекое прошлое, и жители двух времен перемешались, создали причудливый, сумасбродный, но изысканный стиль во всем, начиная одеждой и заканчивая архитектурой.