Часть 2

- Спец, - спросил я, - как там пленные? Отвечай вслух.

- Жду команды Босс. Готов уложить всех на землю и накрыть куполом в любую секунду. А программу оздоровления я им всем уже включил.

- Отлично. Ждём.

Между тем, десантники натянули на голову капюшоны комбезов и поставили боевой режим. Юрка, Андрей и Серёга последовали их примеру. Хм, а им-то зачем? Десант понятно, у них нет браслетов, но эти-то что? Сомневаются в защите?

Я не выдержал и спросил. Мужики посмотрели на меня как на неразумного ребёнка.

- Саша, сейчас возле нас заработают два Корда. А всего их сотня. Если тебе по барабану, то мне мои уши дороги как память, - пояснил Сергей.

Ясно. Оказывается шлем, в который превращается капюшон в боевом режиме, ещё и фильтрует звуки. Именно фильтрует, ведь разговариваем мы свободно, всё прекрасно слышно. А грохот выстрелов видимо приглушает. Ладно, сейчас проверим. Специально не буду просить Спеца, чтобы он поберёг мои уши.

- Серёг, ты жене сообщил новые сведения?

- Сообщил.

- И что она?

- Сказала, что организует хоть всех женщин, которые сейчас на Базе.

Наконец колонна пленных поравнялась с нами и Вадим скомандовав всем: - "Внимание! Приготовиться. Напоминаю - эфир не засорять!" - кивнул мне.

- Спец, действуй! Да, усыпи-ка ты пленных, так лучше будет.

- Принято Босс!

Вся колонна бредущих среди всадников пленников, вдруг одновременно опустилась на землю. Не рухнули как подкошенные, а именно опустились, легли. И в это же время, сидящие на телегах женщины и дети, плавно соскользнули с телег и тоже легли ничком, многие женщины при этом прикрывали детей своими телами. И над лежащими пленниками тут же замерцал синевой длиннющий прозрачный купол не более метра высотой. И множество мелких куполов, прикрывающих людей, ранее сидевших на телегах. Одновременно с этим исчезли купола над БТРами и снова стала видна линия машин растянувшаяся как раз по длине орды, Вадим всё здорово рассчитал.

- Готово, Босс, можно начинать! - Спец сказал это вслух и тотчас же прозвучала команда Вадима: - "ОГОНЬ!"

Половцы не успели среагировать на падение пленных, даже коней не попродержали, когда слаженно загрохотали башенные пулемёты. Да, шлем звук приглушает, но всё равно, теперь чтобы что-то сказать, придётся кричать. Как трава во время сенокоса, мелькнуло у меня в голове сравнение, когда я увидел как ближайшие к нам ряды кочевников посыпались с коней. Как будто какой-то великан сделал первый мах косой, приступая к выкашиванию луга, вот точно так же полегли и ближайшие к нам ряды половцев.

- Спец, - заорал я, от волнения позабыв, что можно отдать команду мысленно, - табун прикрой! А табунщиков нах!

- Есть Босс! Сделано!

Над идущим поодаль табуном заводных коней замерцал купол, а несколько десятков всадников-табунщиков дружно вылетели из сёдел и распластались по земле сломаными куклами. А я стал смотреть на происходящее прямо перед собой. И мне стало сильно не по себе.

Мясорубка? Ну, можно сказать и так... Орда, ещё минуту назад представляющая из себя грозную стаю степных хищников, превратилось просто в толпу обезумевших от ужаса людей и лошадей. А крупнокалиберные пули рвали тела на куски, толпа таяла на глазах и от неё во все стороны разлетались кровавые ошмётки, на земле бились в агонии раненые лошади. Хорошо, что из-за грохота Кордов, других звуков не слышно. Часть половцев кинулась к реке, но им наперерез, с неба потянулись дымные трассы НУРСов и взрывы засверкали прямо в гуще всадников. Кони шарахнулись в стороны, а с вертолётов летели новые и новые смертоносные подарки. Несколько секунд и от пытавшихся броситься в реку остались только растерзанные тёмные пятна, густо усыпавшие берег. Трупов людей было не видно, или из-за расстояния, или их просто порвало в клочья.

- "Сапсан" первый, - услышал я голос Вадима, - не увлекайтесь, десяток должен уйти!

- Да помню я! - это наверное командир звена. - Денис, бля, не трогай этих, пусть валят нах! Что? Много? Так опустись пониже и причеши из пулемёта, а не НУРСами! Вот так, норма! Остальные пусть уё...вают!

И тут я вспомнил, что я вообще-то тоже не просто посмотреть пришёл. Вскинул автомат, поймал в прицел пытающегося спрятаться за трупом лошади степняка, и нажал на спуск. Блин, мимо! Прицелился тщательнее, короткая очередь, ага, готов! После этого выбрал самую большую группу мечущихся кочевников и одной длинной выпустил весь магазин. А чего экономить? Патронов хватит. Быстро перезарядился, снова вскинул автомат к плечу и увидел, что стрелять вроде не в кого. Не было ни всадников, ни стоящих на ногах лошадей. Всю степь перед нами устилали сотни тел, среди которых кое где бились раненые лошади.

- Спец, - хрипло сказал я, - сделай что-нибудь. Сможешь добить раненых лошадей?

- Могу Босс. Остановка сердца. - И всякое движение в степи прекратилось. Только ветер медленно уносил в сторону облако пыли и дыма.

Грохот выстрелов смолк, не знаю, Вадим ли скомандовал, а я не слышал, или увидев, что на ногах никого не осталось, бойцы прекратили огонь сами. Я глубоко вздохнул и прислушался к себе.

Хм... Вроде всё нормально. Никаких рефлексий по поводу только что убитого кочевника и нескольких сотен других, разорванных пулями на куски и валяющихся прямо перед нами... И блевать не тянет и руки не дрожат и коленки не трясутся... Может это я такой... толстокожий? Нет, вряд ли... Скорее всего это сказывается отсутствие в моей молодости слова "толерантность."

Я частенько видел, в моих любимых ментовских боевиках, как корёжит и плющит какого нибудь молодого опера, впервые, во время операции, застрелившего бандита. Или как у него дрожат руки и он вообще не может выстрелить. Видимо режиссёры считают, что так и должно быть. А как бывает на самом деле, они даже не удосуживаются проконсультироваться у специалистов... Хотя... Кто их знает, современных молодых ментов? Или, раз они теперь полицаи, то уже не менты а "понты?"... Ведь их ещё в детском садике начали приучать к толерантности, может реально корёжит, если приходится применить оружие на поражение?

Помню, видел ещё в девяностых, программу этого грёбаного, самозванного "киноакадемика," Познера. Как он, сделав сострадательную мину, с придыханием спрашивал у старика, "гостя программы,"- что тот чувствовал, когда будучи молоденьким солдатиком, на фронте, во время своего первого боя, убил немца. Вы только вдумайтесь - НА ФРОНТЕ. В БОЮ. УБИЛ ВРАГА. ФАШИСТА.

И старик, размазывая по щекам слёзы, забубнил о невыносимых душевных муках и страданиях, кои он испытал, когда после боя пришло осознание, что он собственноручно убил человека! Тьфу, бл...дь!

Сто пудов, это был не ветеран, а артист. Вот и размазывал перед камерой слёзы и сопли, отрабатывая гонорар.

(Реально видел эту программу!)

Так вот, ничего похожего я не испытывал. Половцы пришли войной на нашу землю, сожгли и разграбили русский город, перебили и пленили его жителей. Пойманы с поличным. Так что, по законам военного времени - к стенке на месте преступления... Ибо нех!

Я оглянулся. Вадим высунулся из люка БТРа и приложив к глазам бинокль, вертел головой из стороны в сторону. Ага, контролирует обстановку. Юрий, Андрей и Сергей стояли рядом с десантниками и все они смотрели на меня. Что интересно, автоматы у них висели у кого на груди, у кого на боку. Кажется никто кроме меня не стрелял.

- Чего вылупились? - спросил я.

- Да нет, ничего, - ответил Андрей, - это была славная охота!

- Какая это нах, охота, - сплюнул Сергей. - Бойня это, а не охота! Противно.

- И мне противно, - поддержал его Юрий. - Но ведь по другому было нельзя?

- Нельзя, - согласился Серёга.

- А Сашка молодец, - Андрей хлопнул меня по плечу, - догадался коняшек прикрыть, - он кивнул на табун заводных лошадей, по прежнему накрытый куполом. - А из нас никто не подумал. Ведь и им бы прилетело, да ещё как!