Часть 2

- А я Марина, - представилась "застенчивая," перебив подругу, а это Галя.

- Очень приятно. Девчата, а вам в детстве не говорили, что подслушивать нехорошо?

- А мы вовсе не подслушивали, очень надо! - вздёрнула нос Марина.

- Да! - это уже Галя. - Мы мимо проходили и совершенно случайно услышали как вы, в одиночестве сидя на лавочке с кем-то разговариваете. И вам отвечает голос прямо из воздуха! Мы просто от удивления остановились и случайно всё услышали! А это вы со Спецом разговаривали?

- Да, с ним. И вам я охотно верю. Ведь про такое изобретение как телефон, вы ни разу не слышали, да?

- А у вас не было трубки в руках! И наушников не видно. И отвечали вам прямо из воздуха и со стороны! Это вы наверное спрятали телефон на дереве и включили громкую связь? - ехидно добавила Марина. - А кто такая Надежда, которую вы хотите взять в секретарши?

Я мысленно застонал.

- Ладно девочки, приятно было познакомиться. Извините, у меня дела. И могу я попросить вас никому не рассказывать о том, что вы "случайно" услышали?

- Попросить вы конечно можете, - задумчиво произнесла Галя.

- Вот честно-честно, мы никому... - замотала головой Марина.

Я посмотрел в в её "честные-честные" глаза и понял, - она точно никому не расскажет. Может быть до самого вечера... Или же, чем чёрт не шутит, даже до утра? Блин, что же делать? А может я зря плохо думаю о них? Может и правда промолчат? Ох, будем надеяться!

- Пока девчата. Я очень надеюсь на ваше умение хранить тайны, - криво улыбнулся я и приказал Спецу переправить меня куда нибудь, где сейчас никого нет. Спец перенёс меня в беседку на острове, в ту самую, где мы когда-то встречались с ФСБшником Робертом.

- Так, Спец, я жду объяснений! Какого хрена???

- Э-ээ, Босс, ты о чём? Что я должен объяснить?

- Гад, ты меня подставил! Ты позволил подслушать этим двум... именно тот разговор, который не для чужих ушей!

- Босс, успокойся. Давай всё обсудим без нервов и ты поймёшь, что я ни в чём не виноват.

- Что-ооо???

- Босс, возьми себя в руки. Вспомни, разве ты давал мне команду накрыть тебя куполом? И ты сам заговорил со мною вслух, я здесь при чём?

- Да бл... нахрена ты позволил этим сплетницам подслушать наш разговор???

- Босс, ты уверен, что эти женщины непременно сплетницы?

- Не уверен! Ну а вдруг? Если бы они подслушали кого нибудь другого, может и смолчали бы, а про меня... Все женщины любят сплетничать о начальстве, особенно обсуждать его привычки, секретарш и любовниц! Так что, пятьдесят на пятьдесят. Так какого?

- Босс ты мне не приказывал!

- Я дал тебе право проявлять инициативу!

- Ну-у...

- Ты мне скажи ещё - "ну не шмогла я, не шмогла!"

- Ага, "не шмогла." Босс, я не всеведущ. Откуда мне знать, что ты не нарочно говорил вслух?

- Нахрена???

- Ну например, раз ты боишься сам признаться Надежде, что она тебе нравится, ты решил донести это до неё кружным путём...

- Всё, я понял, - устало махнул я рукой. - Ты здесь не при чём, я сам виноват. Спец, тебя в роду депутатов или юристов не было? Определённой национальности?

- Босс, не понял... А, понял, шутка. Босс, если тебе так не нравится ситуация, давай я подчищу дамочкам память? Пока не успели никому рассказать?

Я задумался. Желание разрешить Спецу поработать с памятью женшин было очень сильным. Но...

- Нет Спец, пока погодим, а вдруг случится чудо и они не станут трепать? Я слово дал и генералу, и главное самому себе. Со своими такие методы недопустимы. Я надеюсь на лучшее, и... будь что будет!

- А что будет, Босс? Не забывай кто ты.

- Ага, не забываю, - "Он гандон и он гандон, а я виконт де Бражелон!" Так, да?

- Утрируешь, Босс. Но ты не рядовой сотрудник, согласен? Ты самый главный, какие бы полномочия ты не передал генералу, именно твоё слово здесь решающее. И все это прекрасно понимают и ничего не имеют против. Кстати, тебе если и завидуют, то белой завистью, а не чёрной! Таких, кто бы мог завидовать чёрной, я отсёк сразу же и в списках их нет. И не будет! Так что, всё нормально. Ну узнают наши тётки, что тебе нравятся сразу две женщины, ну и что? Позавидуют Надежде опять же белой завистью, как завидуют Евгении и ничего больше.

- Позавидуют говоришь? Белой завистью? А если до Женьки дойдут слухи, что я мечтаю взять в секретарши Надежду, да ещё чтобы она сидела в прозрачной блузке и без белья? А сама Надежда как к этому отнесётся? Или, ты думаешь, они не догадаются, какую Надежду я хочу в секретарши?

- Босс, хочешь озвучу пару своих своих наблюдений?

- Валяй.

- Первое. Евгения догадывается, вернее даже уверена, что ты неровно дышишь к Надежде.

- Что-ооо?

- Босс, она не слепая. И видит какие взгляды ты бросаешь на Надежду, когда думаешь, что никто не видит. И как нервничаешь при встрече с ней, хотя стараешься не показать виду. А для женщины такой взгляд и такое поведение говорит о многом. Но одновременно, она видит как ты относишься к ней самой и чувствует, что ты её любишь всерьёз. Девушка она умная, поэтому молчит и тоже не показывает виду.

- Спец, бля, с чего ты взял? Или ты...

- Нет Босс, никаких или... Просто я тоже умею многое замечать и примечать.

- Ох бля...

- И второе наблюдение Босс. Говорить?

- Валяй, чего уж теперь... Не, ну звиздец, а?

- Надежда тоже женщина умная и тоже прекрасно видит и расшифровывает твои взгляды и твоё поведение.

Я впал в прострацию. Нет, ну нихрена себе. Я думаю, что это моя великая тайна, только Сашка в курсах, что я неровно дышу к Надежде, а тут...

Хотя... Если припомнить один случай... Было это в восьмидесятые. Стояли мы с другом в очереди на Московском проспекте. Как раз помню, в обувном "выбросили" мужские ботинки "Саламандра," по шестьдесят рублей. Очередь наша была далеко от входа в магазин, стоять предстояло несколько часов. Мне захотелось размять ноги, пройтись хотя бы до угла и обратно. И вот на этом углу я и обратил внимание на парня в телефонной будке. Вернее на его умильно-дебильное выражение лица. Вот честно, именно такое определение мне тогда пришло в голову. Его лицо имело именно умильно-дебильное выражение. Примерно такое, какое бывает у артистов, рекламирующих бульонные кубики, только не такое фальшивое.

С первого взгляда всё становилось ясно - у парня любовь и именно с ней он сейчас и разговаривает. И скорее всего у них ещё конфетно-букетный период. Тот самый, когда даже известное высказывание Козьмы Пруткова: - "Взирая на солнце прищурь глаза свои и ты смело разглядишь в нём пятна," не помогает. Ибо она - солнце на котором никаких пятен не может быть по определению.

Мне стало не по себе. Дело в том, что у меня самого в то время буквально крышу сносило от любви и у нас тоже был тот самый конфетно-букетный период, правда сильно затянувшийся. Нам просто негде было уединиться, чтобы перейти к чему нибудь более существенному, чем поцелуи-обжималки в парках и на последнем ряду в кинотеатрах. Ко мне в общагу девушка идти отказывалась, а сама жила в одной квартире с мамой и сестрой.

Я подошёл к своему другу в очереди и попросил его пройти до угла, благо всего метров тридцать, и посмотреть на парня в будке, особенно на выражение его лица, потом, мол, всё объясню. Он сходил, понаблюдал, вернулся, пожимает плечами: - "Ну и что?" А я и говорю: - Жень, (он был тёзкой моей Женьки) скажи честно, когда я разговариваю по телефону со своей Наташкой, у меня такое же глупое выражение лица, как у него?

Он гад заржал, и ответил, что у меня ещё глупее!

Конечно, когда я вижу Надежду, вряд ли мои...хм... чувства сильно отражаются на физиономии. Но тем не менее, что-то наверняка отражается, а женщины, говорят, такое чуют. Так что, моё отношение к ней, для тех кто меня знает, скоро станет секретом Полишинеля. А уж она-то наверняка давно всё просекла.