Обнаженная с Копакабаны

Да Силва откинулся на подушку, прижав к уху трубку.

- Меня не было, как бы ты заметил. Что нового в американской колонии в Рио? Ты все ещё занят поисками пропавших паспортов или жалобами на нехватку воды?

Вильсон, похоже, не склонен был поддерживать шутливый тон. Да Силва представил себе его пепельного цвета волосы, почти бесцветные глаза и непроницаемое лицо.

- Ты не ответил на мой вопрос. Где ты был? Я пытаюсь связаться с тобой уже четыре или пять дней. Даже письмо тебе написал. Или ты не читаешь свою почту?

Да Силва вспомнил о стопке на кофейном столике.

- Я ещё не до неё не добрался. Хотел приберечь на какой-нибудь скучный вечер...

- Я дюжину раз звонил в твое бюро. Но там были так неразговорчивы, что я уже опасался, не лишили ли тебя гражданских прав.

- Не говори такого даже в шутку, - возмутился да Силва, закинул ноги на кровать, удобно вытянулся и примял подушку. - В моем бюро, как ты выразился, люди неразговорчивы, потому что им за это платят. К сожалению, часто они не выдерживают. Но тебе я могу признаться, если ты уж так хочешь знать. Я был на охоте.

- На охоте? - подозрительно переспросил Вильсон. - Почему же твои люди от меня это скрывали?

Да Силва весело пожал плечами.

- Возможно, они все-таки чему-то научились. Согласно инструкции они должны держать в тайне даже мои походы в туалет. Но в данном случае проблема состояла в том, что я охотился не на зверей. Хотя в тех местах их предостаточно. - Он улыбнулся. - На этот раз я охотился на людей.

- О? - На короткое время воцарилась тишина. - Почему?

- Потому что они были невежливы. Ты понимаешь, что я имею в виду.

- И каковы результаты?

- Очень скудные, - печально протянул да Силва. - Я никого не поймал. Он на секунду задумался и поправил себя, при этом его улыбка исчезла. - Это не совсем верно. Одного я частично поймал. Упакованный в целлофан и перлон, лежит в рюкзаке в моем чулане под замком.

- Аппетитно звучит, - вздохнул Вильсон. - Надеюсь, соседи не жалуются.

- Никаких проблем. Это же только до утра.

- А что скажут в институте судебной медицины, когда распакуют твою добычу?

- Это их проблема, - хмыкнул да Силва. - Кроме того, у них есть кондиционер, а у меня нет.

- Напомни мне, пожалуйста, чтобы я на следующей неделе не заходил в твой чулан, - попросил Вильсон. - Где же ты раскопал эти останки?

- Если я тебе и скажу, ты даже не сориентируешься.

- Попытаюсь.

- Ну ладно, - вздохнул да Силва. - Я ездил вглубь нашей прекрасной страны. Побывал в десяти милях от одного глухого местечка в Мату, которое там каждый житель - их человек десять, из них девять индейцы - знает как Санта Изабель де Агуа Бранка. Кроме них этого места не знает никто. До получения задания и я никогда о нем не слышал. На карте оно тоже не показано. Впрочем, оно не так велико, как можно было бы предположить по названию, во всяком случае, с воздуха его не видно. - Он слабо улыбнулся. Я тебе ответил.

На мгновение повисла пауза, потом Вильсон вздохнул.

- Ты прав, я все ещё ничего здесь не знаю. А судя по твоему тону, ты посвятишь меня в это дело только тогда, когда сочтешь нужным.

- Верно.

- Ну, ладно, главное, ты снова здесь, - сменил тему Вильсон. - Мне нужна твоя помощь. Встретимся у "Марио" за ужином. Я угощаю.

- Ужин? - Да Силва наморщил лоб - ведь это слово он уже когда-то слышал. Если как следует подумать, он ничего не ел с восьми утра, да и тогда лишь булочка да кофе под крылом самолета, пока рассеивался туман над посадочной полосой. Однако выбор между едой и сном был сделан в пользу последнего.

Его лицо посветлело.

- У меня есть идея получше. Почему бы нам не встретиться за завтраком завтра утром? Или даже послезавтра, посмотрим, сколько я просплю. Сил нет совсем. - Немного подумав, он подкрепил свою решимость не покидать квартиру: - Кроме того, я не могу сегодня выйти. Я небрит, а все парикмахерские закрыты.

- Естественно, - согласился Вильсон. - Сегодня ведь Рождество.

- Рождество? - Да Силва сдвинул брови. - Ты уверен? - Он выпрямился и озадаченно уставился на аппарат. - Так вот почему в городе не было пробок! - Он был поражен. - Так вот что она хотела мне сказать в аэропорту. Пыталась пожелать мне счастливого Рождества!

- Хотя ты и отклонился от темы, но это действительно так, - подтвердил Вильсон с некоторым удивлением. - Не знаю, кем была она, но, если поможет, сделаю это за нее. Счастливого Рождества. Все в порядке? - Вильсон сделал паузу. - На чем мы остановились? Ах, да. Мы говорили о парикмахерских. Ты можешь побриться и сам. Наверное, у тебя есть бритвенный прибор?

- Конечно. Опасная бритва. Прислуга пользуется ею, чтобы отрезать веревку или соскрести краску со стекла. - Да Силва покачал головой, пораженный невежеством Вильсона. - Где это видано, чтобы бразилец брился сам? Тем более бразилец с усами?

- Понятия не имею, - безмятежно признал Вильсон. - Но приму к сведению, если это так важно. - Внезапно он заговорил серьезно. - Приходи, Зе. Пожалуйста. Встретимся у "Марио". Это важно. Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился.

- И для этого тебе нужна моя помощь?

- Проклятие, Зе, не будь таким упрямым.

- Я не упрямый, а усталый. - Да Силва доказал это продолжительным зевком. - Приводи его ко мне. Если Мария за время моего отсутствия не приводила гостей, то где-то здесь удастся найти выпивку.

- Это не он, - терпеливо поправил Вильсон. - Это она. И к тому же весьма привлекательная.

- И ты считаешь себя моим другом? - Да Силва вздохнул и покачал головой. - Когда я в лучшей форме, отдохнувший, вымытый и неотразимый, ты представляешь меня сенаторам, послам, духовным лицам и тому подобным. Когда же я настолько устал, что едва могу держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы блистать, ты хочешь представить меня обворожительной даме. Что это за система?

- В данном конкретном случае система в самый раз, - холодно заявил Вильсон. - Для меня даже лучше, если ты не будешь излучать свой убийственный бразильский шарм при этой юной даме.

Его интонация заставила да Силву удивленно поднять брови.

- А-а! Что я слышу? Верно ли подсказывает мне мой безошибочный инстинкт детектива? Не услышал ли я в твоем голосе намек на то, что непобедимый Вильсон, наконец, нашел женщину своей мечты?

Вильсон рассмеялся.

- Об этом я ничего не знаю, но могу сказать одно: если мы всю ночь проболтаем по телефону, она не увидит никого из нас. Во всяком случае, не в назначенное время. - Его голос вновь стал серьезным. - Итак, мы встречаемся с ней в восемь часов у "Марио". Ты придешь или останешься дома?

- Ты не оставляешь мне выбора. Я не могу упустить случай познакомиться с женщиной, которой, наконец, удалось преодолеть знаменитую сдержанность Вильсона, так ведь? Я приду, но не могу обещать, что не засну. - Да Силва ухмыльнулся аппарату. - Увидимся в баре. Кто придет первым, заказывает выпивку.

- Давай лучше у столиков на воздухе, - предложил Вильсон. - Я не хотел бы её упустить. Она плохо ориентируется в Рио.

- Согласен, - сказал да Силва. - Так даже ещё лучше. В последнее время я так часто ел на свежем воздухе, что в помещении могу заболеть клаустрофобией. Если ты сможешь обеспечить парочку москитов, я буду чувствовать себя совсем как дома.

- Придется удовольствоваться мухами, - сурово отрезал Вильсон. - Итак, в восемь.

- Ну ладно, - сдался да Силва. - Если увидишь крепко спящего - это я.

- Лишь бы бодрствовали твои мозги, - с неожиданной рассудительностью заметил Вильсон и положил трубку.

3

Ресторан "Марио" заслужил честь стать излюбленным заведением комиссара да Силва по многим причинам. Вот только самые существенные из них: он находился недалеко от его дома, еда была превосходной, обслуживание сносным - большего в Рио-де-Жанейро и требовать невозможно - а коктейль-бар с уединенными нишами способствовал, по мере надобности, как размышлениям в одиночестве, так и встречам вдвоем. Кроме того, и, собственно, важнее всего - позади длинной стойки бара из жакаранды располагалась лучшая во всей Бразилии коллекция коньяков, каждая бутылка в которой была тем, что бразильцы называют ligitima - то есть подлинность этикетки не подлежала сомнению. Уже одно это позволяло отнести ресторан к числу своего рода раритетов в городе, где добродетель никогда высоко не ценилась.