Страница 54 из 68
Одним из направлений совместной деятельности и решений высших партийных инстанций и органов было обеспечение безопасности, а также защита информации о партийных, государственных лицах и объектах. Особенно остро этот вопрос встал во время и после эсеровского мятежа, покушения на В. И. Ленина и анархистских террактов. Как известно, функция охраны возлагалась на органы государственной безопасности, первоначально на ВЧК. Председателю ВЧК поступали сообщения об активизации контрреволюционной деятельности. «В письме к Ксенофонтову в конце июня [1919 г. — Г. К.] Дзержинский сообщал, что белогвардейцы и анархисты готовят террористические акты и предлагал усилить охрану Кремля, своевременно выявлять и пресекать антисоветскую деятельность правых эссеров, кадетов и польских шпионов. Письма и телеграммы Дзержинского тщательно рассматривались на заседаниях Президиума ВЧК и ее коллегии. Например, 8 июня 1920 г. обсуждались предложения Феликса Эдмундовича об усилении борьбы с белогвардейскими элементами в тылу, а 2 июля были разработаны меры более эффективной охраны Кремля»[336]. При проведении операций по обезвреживанию контрреволюционных организаций в руки чекистов попадали, наряду с другими, советские документы со сведениями секретного характера. Так, «…B июле — августе Особый отдел ВЧК ликвидировал Петроградское отделение «Национального центра», которое возглавлял кадет В. И. Штейнингер. У заговорщиков было изъято много документов, содержащих сведения о 7 армии [Красной Армии. — Г. К.], переписка со штабом Юденича, отчет о деятельности Петроградской и Московской шпионской организаций»[337]. На допросе у Дзержинского 23 сентября 1919 г. арестованный член московской организации «Национального центра», бывший полковник гвардии В. А. Миллер, рассказал: «что в разговорах они строили планы как захватить Ленина и Троцкого в качестве заложников против красного террора и для этой цели держать их в каком-нибудь имении вне города Москвы»[338]. Хотя большевики и принимали меры безопасности по охране членов ЦК и Правительства, но еще не в полной мере сознавалась реальная опасность. Известно как по началу, легкомысленно относился к этому В. И. Ленин. Так, к примеру, «Личная охрана В. И. Ленина состояла из двух человек. Лишь только после того, как его ранила Каплан, число телохранителей было увеличено вдвое»[339].
ЦК и органы государственной безопасности тревожила также проблема утечки информации касающейся сведений о членах ЦК и Правительства, передаваемых в печати. К примеру, в июне 1926 года на Политбюро обсуждался проект циркуляра органам печати, предложенного ОГПУ. Спецслужбы, озабоченные тем, что им было трудно наладить работу и обеспечить безопасность, когда заранее становится известно о месте пребывания и мероприятиях с участием членов Правительства. В циркуляре, разработанным ОГПУ и озвученного на Политбюро заместителем председателя ОГПУ Ягодой отмечалось, что за последнее время в местной прессе (журналах и газетах) печатались сведения, заранее указывающие маршруты из центра, остановки, места выступления (съезды, конференции, митинги), а также место лечения и пути обратного следования членов Правительства СССР, РСФСР и членов ЦК РКП(б).
В циркуляре также отмечалось, что некоторые редактора, гоняясь за сенсациями, посылали без ведома ОГПУ не только репортеров, но и фотографов, проводивших целые засъемки мест пребывания. По мнению ОГПУ, появление заранее этих сведений в печати, облегчало деятельность всякого рода шпионов и агентов и крайне затрудняло работу по охране членов Правительства и могло в любое время привести к печальным последствиям. Исходя из этого, ОГПУ предлагало без их согласования с отделом политконтроля ОГПУ такие сведения не давать, за исключением, когда поездка совершается с агитационными целями. Согласования редакциями должно происходить заранее до передачи материала в набор, посылка репортеров, фотографов должна происходить только после специальной визы и с предъявлением выписанного удостоверения ОГПУ, дающее право заниматься данной деятельностью. Предлагалось, что редакции, посылающие своих работников без визы ОГПУ, штрафовать, а репортеров, фотографов и прочих работников подвергать аресту[340]. Политбюро, рассмотрев данный проект, не имело возражений против посылки данного циркуляра от имени ОГПУ. На мой взгляд, это вполне приемлемая и обоснованная реакция, особенно учитывая реалии того времени, да и практику сегодняшнего дня.
Особой задачей для ОГПУ была охрана Кремля, других правительственных и партийных учреждений, также членов ЦК и Правительства как основных носителей государственных секретов. С самого начала функционирования Кремля как правительственной резиденции, вход осуществлялся по пропускам. Система прохода с течением времени менялась. Так, к примеру, к 1925 году система пропусков и установленный порядок прохода в Кремль уже не удовлетворяла службу безопасности и, по их мнению, «лишало возможность обеспечить от проникновения ненужного элемента в Кремль и сводило на нет всю охрану Кремля».
К тому времени существовало двенадцать различных видов пропусков: 1.Члены Президиума, члены и кандидаты в члены ЦИК СССР, 2. Члены Президиума, члены и кандидаты в члены ВЦИК, 3.Члены ЦК ВКП(б), 4. Кандидаты в члены ЦК ВКП(б), 5.Члены ЦЦК ВКП(б), 6. Пропуск ответственного работника (годовой), 7. Годовой пропуск в здание Правительства, 8. Дневной трехмесячный пропуск в Кремль, 9. Ночной пропуск в Кремль, 10. Увольнительный значок курсантов и красноармейцев, 11. Разовый пропуск в Кремль, 12. Разовый пропуск в здание Правительства.
Большое количество пропусков затрудняло их проверку и, к тому же, имелось большое количество потерянных пропусков. ОГПУ в секретном письме, направленном в Секретариат ЦК ВКП(б) и Президиум ЦИК СССР, предлагало сократить число пропусков до восьми. Предлагалось сократить четыре вида: на членов и кандидатов в члены Президиума ЦИК, ВЦИК, ЦК ВКП(б). Членам и кандидатам в члены ЦК ВКП(б) и ЦКК, не являющиеся членами ЦИК СССР, рекомендовалось получить единый пропуск ответственного работника. Зам Председателя ОГПУ Ягода просил ЦК ВКП(б) утвердить предлагаемый порядок[341]. ЦК рассмотрело данное предложение на заседании Оргбюро Секретариата 22 июня 1925 года. Для проработки вопроса образовали комиссию в составе Гузакова, Мехлиса, Беленького, Шкирятова, Петерсона, т. е. представителей ОГПУ, ЦК и ЦКК. Комиссии предлагалось представить на утверждение Секретариата свой проект постановления[342]. Как видно, фактически этот вопрос решался скорее партийным, чем советским порядком.
Естественно, ЦК регламентировало и проход в здание ЦК ВКП(б). В начальный период проход в здание ЦК был прост и осуществлялся по партийным билетам, т. е. каждый рядовой член партии мог свободно пройти в свой Центральный комитет. Но в 1925 году, в результате работы комиссии выяснилось, что официально числятся похищенными 30 тыс. партбилетов. Имелись случаи передачи партбилетов другим лицам для прохода в здание ЦК, подчистка партбилетов и неуплата членских взносов более 3-х месяцев, наличие партбилетов у исключенных и психически больных, которым он служил только для прохода в здание ЦК с различными просьбами. В ЦК задерживались лица, имеющие на руках различные документы на разные фамилии. К примеру, у одного задержанного было обнаружено 60 различных документов на другие фамилии. В результате, для разработки вопроса, была создана комиссия с участием Зав. Бюро Секретариата Товстухи, а также Гузака, Беленького, Петерсона. На заседании Секретариата ЦК в марте 1926 года рассматривалось два предложения: комиссии ЦК и предложение ОГПУ. В итоге был выбран компромиссный вариант. Секретариат ЦК утвердил предложения комиссии, но с предложениями ОГПУ. Было принято решение сохранить пропуска по партбилетам. Но имелось ввиду, что в данное время проходила замена старых партбилетов — на новый (образца 1926 года), где уже имелась фотография. С введением новых партбилетов, пропуск в здание без фотографий на партбилетах был запрещен, сокращалось количество видов пропусков. Члены ЦК, кандидаты и члены Ревизионной комиссии проходили по своим мандатам; члены ЦИК СССР и кандидаты — по мандатам с предъявлением партбилетов; члены ЦКК — по своим мандатам; члены МК и члены МКК, члены Коминтерна — на общих основаниях; члены ЦК РКСМ и кандидаты — по своим мандатам. Кремлевский пропуск для прохода в здание ЦК был действителен только с особой отметкой на пропуске[343]. На заседании фракции ВКП(б) Президиума ВЦИК 20 мая 1926 года был рассмотрен вопрос, внесенный Секретариатом Президиума ВЦИК, предложивший коменданту Кремля оставить в силе действующий порядок пропуска в Кремль и здание ВЦИК по мандатам членов Президиума, членов и кандидатов в члены ВЦИК[344]. Общий контроль и ответственность за пропуск в здание ЦК возлагался на Бюро пропусков комендатуры Управления делами ЦК ВКП(б). Но в 1928 году Бюро пропусков комендатуры Управления делами ЦК было ликвидировано. Управляющему делами поручалось организовать охрану здания ЦК на договорных началах с ОГПУ. Вход в здание ЦК вместо пропусков устанавливался только по партбилетам[345].
336
Ф. Э. Дзержинский. Биография. С. 190.
337
Ф. Э. Дзержинский. Биография. С. 175.
338
Красная книга ВЧК. Т. 2. С. 451.
339
См. Судоплатов А. Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымысел о моем отце. Книга первая. С. 81.
340
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 445. Л. 5.
341
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 176. Л. 191–198.
342
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. д. 176. Л. 200.
343
Там же. Л. 10.
344
См. Там же. Л. 199.
345
См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. д. 621. л. 14.