Большая

Почему-то вспомнились Стругацкие с их незабываемым А.А. Выбегалло и его «…модель Человека, неудовлетворенно желудочно…». Стало грустно и потянуло холодком. Потом я вспомнил про «…наступил очередной пароксизм довольствия…» и между лопаток отчетливо побежали напуганные мурашки. Я отбросил эти мысли как вредные и пессимистические.

Когда наконец-то нашлась толстая, длинная ( метра четыре) веревка, в голову упрямо залезла еще одна цитата из тех же братьев Стругацких: «…модель универсального потребителя… хочет неограниченно…». Стало страшно.

С выходом на улицу были свои сложности.

Дело в том, что участок моего друга был огорожен забором (сеткой рабицей) не полностью. С фасада и по бокам – все нормально, а вот с тыльной стороны – так сказать в дискретном состоянии. И если с маленькой Кралей проблем не было, даже если она и попыталась бы выбежать на улицу, то с большой Кралюгой… А вдруг люди? Собаки? Учитывая сохранившееся «безбашенство» перспектива выхода без поводка меня изрядно напрягала. Как, впрочем, и на поводке.

Пролетая мимо моей жены, я безапелляционно заявил:

- Гуляю я, убираешь ты.

Она, оценив мой полет, тотчас же согласилась:

- Хорошо, дорогой, как скажешь! – После чего ехидно хихикнула и добавила:

- Интересно, а ее можно «растравить»?

Как бы в ответ на ее вопрос из-за угла дома появился человек с ведрами. Швабра на ножках именуемая Кралюгой, резко дернула метра на три в сторону и басовито, но испуганно забухтела. Я обмотался возле небольшой яблоньки, передохнул и продолжил дискуссию.

- «Растравить» можно и меня, особенно сейчас, но при прочих равных от хулигана…

Жена дождалась, когда я размотал себя с дерева, после очередного взбрыкивания нашей бывшей маленькой собачки и закончила за меня:

- Думаешь, не защитит?

- Нет, я думаю что… – еще один короткий пробег с зацеплением за следующее деревцо. – Я думаю от хулигана она всяко разно быстрей меня будет убегать. Так что есть идея… – я прервался, для того чтобы встать с земли и очистить рот от набившегося в него снега. – Ага… Будет убегать быстрей, как ты заметила! Так что есть идея – подумать, как бы ей грамотную буксировочку-то заделать от угрозы, желательно с последующей остановкой по команде, а не мною якорем об дерево. Уф!

Я выдохнул. Не от усталости, сколько от запаха. Наконец-то свершилось то, зачем, собственно, собаку и выводили на улицу. Жена тоже вздохнула.

- Не фига себе! Тут, пожалуй, совковой не обойдешься. Пойду за снеговой, однако!

И она б ушла, если…

Приближающийся к нам мужчина (со стороны неполного забора) вел на поводке крупную белую собаку. (Правда, гораздо меньше чем Кралюга). Пес унюхал «собеседника» и понесся в нашу сторону. Наша «меховая фабрика» в виде исключения почему-то решила не пугаться, а, напротив, с азартом кинулась навстречу.

Как я убедился, мужчина овладел сложной наукой «система якорного торможения» гораздо лучше меня. Я только позавидовал, с какой элегантностью, лишь небрежно касаясь деревьев и столбов забора, он неторопливо перебегал вслед за своим псом к нам. (Чувствовалось – добротный опыт позволяет ему продвигаться так легко и непринужденно, несмотря на явную физическую мощь собаки). Метра за три он приветственно крикнул:

- У вас девочка?

Я утвердительно кивнул, подумав про себя, а что было бы, если не девочка? Ведь он же почти переместился к нам?

К нам подошла жена. И вовремя. Ответить на вопрос, что это у нас за порода я бы наверное не смог при всем желании. Слишком уж занят был поводком и собой, так как две собачьи тушки затеяли игрища прям на тропинке.

Жена ответила на вопрос о породе что-то вроде «Гобийская пастушья борзая» (кстати, ни до, ни после я так и не узнал, откуда в её мозгу всплыло это… гобийская… пастушья… да еще и борзая) и сразу же разговор пошел в сторону еды, выгула, витаминов, подкормок и т.д. Про свою породу мужчина ничего говорить не стал. Наверное посчитал, что и так известная.

Где-то посреди разговора и моих мучений прозвучала фраза:

- Ну ладно, нам уже пора. – И человек стал молча буксировать свою псину в сторону дома. Я же предварительно обмотался вокруг столбика. Напоследок жена спросила у него, с какой-то озорной веселостью:

- Позвольте поинтересоваться, а у вас, что за порода?

Мужчина насупил брови, подвигал челюстью и важно заявил:

- Алабай.

- Эге, – почему-то вырвалось у меня. – А вы его когда покупали, он тоже был алабаем?

Он обиделся и ничего не ответил. Уже вдогонку я прокричал как можно вежливее:

- Извините, пожалуйста, вы вчера никакого желания по поводу своей собаки не загадывали?

Человек обернулся, покачал головой и заспешил дальше.

- Ну хоть не слышали свиста вечером? Такого, тихого… как… Как рак свистит как будто?

В этот раз обернулось двое: владелец и собака. Мне показалось, что возле виска пальцем покрутили оба. Я повернулся к жене.

- А что? Вдруг у него тож такое было? Сообща чего-нибудь и придумали. Правда же ж?

- Нет. Пойдем в дом. Поедим, её еще раз покормим, и будем думать, как нам выпутываться из этого.

- И выпьем!

- А-а-а… Ну в этом есть резон, кстати… – в виде исключения согласилась со мной жена. – То есть ты хочешь прийти в тоже состояние и…

- И пойдем в дом, – перебил я её. Холодно. Там обдумаем.

Кралюга весело запрыгала возле меня и чуть после на мне. После такого массажа в голову пришла мысль. Но она требовала сопоставления.

Вечер. Третье января.

Часть вторая: желание.

Кралюга весело запрыгала возле меня и чуть после на мне. После такого массажа в голову пришла мысль. Но она требовала сопоставления.

Мы уселись на кухне, кое-как приведя в порядок прежние и нынешние разрушения (после прогулки пушистый огромный организм затребовал опять еды и получил засохшую буханку хлеба).

- Вот интересно, после еды она опять захочет на улицу?

- Я больше не пойду. У меня все болит. – Категорически заявил я на прозрачный намек жены.

- Пойдешь! И я пойду! Куда мы денемся. В противогазах спать неудобно, я так думаю! Да и нет их тут у «И». Наверное.