Умри для меня

И мне придется полностью отчитаться перед Жан-Батистом, после.

прежде, чем ей будет позволено уйти.

Моё напряжение ослабло лишь на долю секунды.

Они собираются меня отпустить.

Понимание этого, стало моим светом в конце внушающего ужас темного туннеля.

— Я могу, гм, так же напомнить, что ты очень слаб, чтобы даже сидеть, — продолжил Гаспар.

— с твоим состоянием, как ты можно будет ожидать, что ты справишься с объяснением того, что так важно для всех нас.

Молчание длилось целую минуту, пока все смотрели на Винсента.

Наконец он вздохнул.

Хорошо.

Я понял.

Но ради Бога, постарайся сдерживать себя.

— Он посмотрел на меня и сказал, — Кейт, пожалуйста сядь со мной.

По крайней мере, у меня будет некая иллюзия, что я контролирую ситуацию.

Встав, я подошла к кровати и увидела с каким усилием Винсент поднял руку и крепко сжал мою.

В то мгновение, когда наша кожа соприкоснулась, я почувствовала тоже умиротворение, когда до меня дотронулась Шарлотта в её комнате.

Меня захлестнуло поток спокойствия и безопасности, как будто ничего плохого не случится, пока Винсент будет держать мою руку,

На этот раз я уже знала, что это какой-то сверхъестественный фокус.

Я осторожно села на край кровати, наблюдая за лицом Винсента, пока садилась.

— Мне не больно, — успокоил он меня, продолжая держать мою руку, когда я села рядом с ним.

— Хорошо, во-первых, ты ко мне прикасаешься, — сказал Винсент, чтобы все в комнате расслышали.

— Итак, я не призрак.

— И не настоящие зомби, — сказал Чарльз с улыбкой, — иначе он бы уже съел твоё лицо.

Винсент его проигнорировал.

Мы не вампиры или оборотни или еще кто-нибудь, кого тебе следует бояться.

Мы ревененты.

Мы не люди, — он помолчал, собираясь с силами, — но мы на собираемся причинять тебе боль.

Я постаралась взять себя в руки, прежде чем произнесла в комнате, таким ровным голосом, на который была способна, — Значит вы все.

мертвы.

Но вы выглядите живыми.

— За исключением тебя, — сказала я с сомнением, пока смотрела на Винсента.

Хотя ты выглядишь лучше, чем прошлой ночью.

Винсент был серьезен.

— Жуль, не мог бы ты рассказать Кейт свою историю? Возможно это лучший способ всё объяснить.

Гаспар прав, я не смогу справиться сам.

Жуль пристально смотрел на меня и не отводил взгляда.

— Ладно, Кейт.

Я знаю, что это звучит невероятно, но я родился в 1897 году.

В деревушке недалеко от Парижа.

Мой папа был врачом, мама акушеркой.

У меня проявился талант к живописи, поэтому в шестнадцать лет они отправили меня учиться в Париж.

Моё обучение прервалось, когда меня призвали на войну в 1914.

Я сражался с немцами два года, пока в сентябре 1916 года меня не убили в атаке.

Верденское сражение.

И это мог бы быть конец моей истории.

если бы я не очнулся спустя три дня.

В комнате было тихо, пока пыталась упорядочить всё что услышала в своей голове.

— Ты очнулся? — наконец я с собой справилась.

Парень, на которого я смотрела, выглядел не старше двадцати, но настаивал, что ему больше ста лет.

— Технически, он "ожил", — предложил Гаспар, держа тонкий палец на верху, демонстрирую свою точку зрения, — не "очнулся".

— Я вернулся к жизни, — уточнил Жюль.

— Но как? — спросила я в недоумении.

Винсент сжал мою руку, поддерживая мою смелость.

— Как ты мог вернуться к жизни, разве только ты в действительности не умер первый раз?

— О, я был мертв.

здесь без вопросов.

Ты не можешь выжить, когда тебя разрывает на части.

Улыбка Жюля уступила сожалению, когда он увидел как я побледнела.

— Дайте девушке передохнуть, — сказал Амброуз.

Мы вывалили на неё всё сразу.

Он посмотрел на меня.

Это такой особый.

как бы мне его назвать? Чтобы не звучало слишком похожим на Сумеречную зону, "закон мироздания", верно? Он говорит о том, что, если вы умрёте вместо кого-то, то при определённых обстоятельствах вы вернетесь к жизни.

Ты был мертвым в течение трёх дней.

А затем ты очнулся.

— Ожил, — поправил Гаспар.

— Очнулся, — настаивал Амброуз, — и, не считая того, что голоден, как черт, в остальной с тобой всё по прежнем как было.

— За исключением, того, что после всего этого ты не спишь, — добавил Чарльз.

— Ты когда-нибудь слышала о TMI, дружище? — спросил Амброуз, раздраженно сжимая руки.

— Кейт, — тихо сказала Шарлотта, — смерть и воскрешение очень тяжело отражается на человеческом теле.

Это своеобразное выпинование нас в другой жизненный цикл.

— Оживление, вообще-то, хороший способ определить это.

Нас так оживили, что когда мы очнулись, то мы действуем больше трех недель без остановки.

а после наше тело отключается и мы спим три дня как убитые.

Как спал Винсент.

— Ты хочешь сказать, что мы мертвы три дня, — начал поправлять её Чарльз.

Шарлотта прервала его.

Мы не мертвы.

Мы называем это — быть спящим.

Наше тело как бы находится в зимней спячке, но наш мозг всё еще активен.

А когда наше тело просыпается, мы возвращаемся к абсолютно нормальной жизни более, чем на три недели, за исключением того, что не спим..