Сокровищница тайн

Речь двенадцатая

О ПРОЩАНИИ СО СТОЯНКОЙ ПРАХА

Распрощайся со днями. Разлуки надвинулся срок. Встань, вперед устремись; поз будь этот хитрый силок. Ты построй государство, которое лучше земного. Дверь в иное раскрой, чтоб увидеть сиянье иного. Ты и сердце и очи направь на единственный путь, И, пролив свои слезы, в дороге о них не забудь. Оросив эту глину, уйди в растворенную дверцу, И побегами жизни отраду доставишь ты сердцу. Коль с верблюдом ты схож, — запляши: ведь пустыня видна. Если нет — то дабу не бросай ты под ноги слона. Нету друга с тобой, и печальнее ты год от года, Так в ничто удаляйся. Иного не сыщешь исхода. Те, чей разум сверкал — сотрапезники наши, — ушли. С кем ты сядешь за пир? Те, что пенили чаши, ушли. Хоть отрада и радость порою приносятся миром, Но коль ты одинок, то каким ты утешишься миром? Целомудренным сердцем ищи, забывая о зле, Ты прозрачной воды на унылой и мрачной земле. До исхода пути все, что было с тобою в избытке, Ты прохожим раздай. Для чего тебе эти пожитки? Без напрасного груза легко ты пойдешь по пути, И до нужной стоянки сумеешь ты скоро дойти. Если ищешь ты сердце, взойти тебе на небо надо. В этом доме земном лред тобою повсюду преграда. Ты прорвись на дорогу! Весь край поднебесный таков, Что сравнить его должно с сетями вседневных силков. Разорви эту петлю, подобную петельке «мима», И дорога иная тебе станет тотчас же зрима. Берегись сотен звезд — их мишенью не сделайся ты. Не вверяйся во власть небосвода незримой черты. Перейди за черту, где и дни пробегают и ночи. Чтоб за этой чертой беспредельность увидели очи. Сделай прочной тропу для движенья уверенных ног, Чтобы быстро по ней к достиженью стремиться ты мог. Ты, куда б ни пришел, не всегда предавайся доверью. Дверь ты должен запомнить, чтоб этой же вышел ты дверью. Должно зорко взирать, осторожно оглядывать путь, Чтоб в расщелину ночью усталой ногой не скользнуть. В наводнения час как же в кровле не сделать пролома, Чтобы в должное время бежать из опасного дома? Хитроумной лисице собачья повадка ясна, Потому-то в норе два прохода прорыла она. Но не знала она, что взирающий мрак небосвода Уловляет лисиц и что нет им иного исхода. Почему же ты весел? Отрады твоей не пойму. Почему ты беспечен, беспечен во всем? Почему? Ты промолви: «Стеная, пришел я в земную теснину, И, стеная и плача, навеки я землю покину». Если ты не исполнишь такой неизбежный завет, Трудно будет душе покидать этот горестный свет. Ты в пути, что душой после грустного пира увидел. Оба мира отринь, ты ведь горести мира увидел. Вниз не надо глядеть, чтобы путь не казался страшней, И назад не гляди, чтоб тебе не страшиться теней. Клади веры возьми, ведь в дороге не будет харчевен. Воду глаз не забудь: путь безводен и путь многодневен. Звездной ракушке неба жемчужину духа верни. Будь свободен от праха, ты тяжести праха стряхни. Там, в крутящейся выси, с тобой однородных немало, И тебя превзошедших и звездам угодных — немало, Но не надо враждой нарушать эту звездную тишь, Почему небосвод ударять ты о землю спешишь? Он ведь солнца щитом и мечами сиянья не в силах Нам беду принести. Откажись же от мыслей унылых. Он — веревка, что вьется. О нет, он совсем не змея. Он — ничто. О, насколько любовь многомощней тебя! Почему ты грустишь над хрустальною чашей? Во власти Ты ударить ее и разбить на мельчайшие части. Те, что алчность не чтут и не могут пред золотом пасть, Над врагом простирают своей добродетели власть. Ты иди на врага с благосклонностью сердца упорной И убей его светом, как тьму губит день благотворный.

ПОВЕСТЬ О ДВУХ ПОСПОРИВШИХ МУДРЕЦАХ

Жили двое мыслителей некогда в доме одном И полны были гнева, поспорив о доме своем. Долго спорили мудрые. С распрею не было слада. «Хоть премудрость одна лишь», — сказать о премудрости надо. Правды две не нужны: лишь одной пожелают внимать, Две главы вознесутся, — одну не придется ли снять? Для храпенья двух сабель я кожаных ножен не видел. Я ведь пир двух Джамшидов — ну как он возможен? — не видел. Двое мудрых твердили об этом не раз. Потому И решили, что дом надлежит передать одному. Каждый в схватке слепой был исполнен вражды и упорен И желал, чтобы дом стал удобен ему и просторен. Не однажды в ночи голоса возвышали они, Будто клича людей, общий дом продавали они. И решили мужи после спора пред самым рассветом, Что друг друга они угостят ядовитым шербетом. Чтоб узнать, кто сильней и кто явит познанье свое И сумеет создать наиболее злое питье. Тотчас разума два одному они отдали делу, Будто два устремленья вручили единому телу. Первый муж создал яд, потрудившись немало над ним. Этот яд черный камень прожег бы зловоньем своим. И врагу подал враг свой состав и сказал: «Мой напиток Укрепляет все души, и сахара в нем преизбыток». А другой эту чашу, влекущую в царство теней, Выпив смело, сказал: «Только сладость я чувствовал в шей». Нуш-гия в нем таился; врагу причиняя досаду, Прекратил бы он доступ любому смертельному яду. Муж обжегся, как мошка, но тотчас он крылья раскрыл И, как светоч сияя, к другим мудрецам поспешил. На лугу, мимоходом сорвав темно-красную розу, Он заклятье прочел, и подул на прекрасную розу, И врагу ее дал, Словно скрытый заботливо яд Лепестки ее нежные в пурпурной чаше таят. Взяв заклятую розу, поддавшись безмерному страху, Недруг взялся за сердце, и душу вручил он аллаху. Тот премудрый отраву из тела исторгнуть сумел, А другой из-за розы подлунный покинул предел. Друг мой, каждая роза, горящая пурпурным цветом, — Капля крови людской, пурпур сердца. Ты помни об этом. Ты из сада времен: и весна и цветение ты, Но ведь сад увядает; его отражение ты. Острый камень всади в этот прах, взгроможденный слоями. Прахом воду осыпь, что подвешена кем-то над нами. Эту воду покинь, эти марева злые забудь! Ты над прахом взлети, от притона подалее будь. Ты от месяца с солнцем свое отстрани размышленье. Ты убей их обоих, как их убивает затменье. Златоблещущий месяц — его восхвалять я могу ль? — На дорогах любви — человека смущающий гуль. Небосвод, полный зла, наше утро призвавший к ответу, Из великого света привел тебя к этому свету. Если светлого сердца услышишь благой ты совет, То из этого света возьми его в канувший свет. Слезы лей и мечтай, чтобы слезы надежды смывали Все, что явлено людям на этой двухцветной скрижали. Чтобы этой надеждой ты душу смущенную спас В день Весов, в Судный день, в неизбежный торжественный час Укрепи свою руку, призвав благотворную веру, тоб она на весах указала надежную меру. Кто, печалясь о вере, возносится в светлую даль, Тот свободный душой забывает земную печаль. Ты, чьей жажде к земле и подлунному миру я внемлю, Ты мне веру отдай, а себе ты возьми эту землю.