Феникс поневоле

Абеша сидела, опираясь на руки, и понимала только то, что гибель немного отсрочилась. Она уже успела рассмотреть змей, содрогнулась от отвращения, но шевельнуться так и не решилась.

Голодный степной хищник от ужина отказываться не собирался, даже несмотря на необъяснимое поведение змей. Он сделал обманное движение назад и уже почти собрался ринуться на неподвижную жертву, когда появилась третья змея.

Хищник наконец–то понял, что обойти пресмыкающихся не удастся. Любая из трех змей успела бы впиться ему в живот острыми зубками, так что никакого ужина зверю уже не потребуется. Он прижал уши, злобно рыкнул, но на змей это не произвело решительно никакого впечатления. Все три замерли, их плоские головы чуть покачивались, белые глаза смотрели прямо на зверя.

И он повернул назад.

Абеша, больше не видя поблизости горящих голодных глаз, наконец–то смогла вздохнуть. Вспомнила, что у нее есть ноги, и неловко поднялась.

Она посмотрела на змей, опасаясь нового нападения, но те вели себя на удивление смирно. С легким шорохом одна скрылась в норе, две другие еще некоторое время оставались на поверхности, словно желая удостовериться, что зверь не вернется.

Только тогда Абеша развернулась и помчалась к каравану так, что ветер в ушах засвистел.

Она запрыгнула в повозку, сжалась среди тюков и подушек и оставалась там всю ночь. Девушка была так напутана, что даже отказалась от ужина.

Хэргал вернулась позже, вполне самостоятельно, изредка касаясь ладонью бортов повозок. Абеша слышала шорох ее платья, но не стала подавать голос. Она и так знала, что ей скажет эта женщина: «Сама напросилась!»

Так оно и было. Абеша промаялась полночи без сна, воображая, что тот хищник будет выслеживать ее даже здесь, в непосредственной близости от костров, неприятно пахнущих повозок и, главное, людей с оружием.

Только под утро девушке удалось заснуть.

Спустя еще два дня торговый обоз въехал в Ромссан.

Абеша сразу догадалась, что именно сюда и стремилась попасть ее спутница. Едва впереди показались какие–то строения, как Хэргал напряглась и села на подушках. Незрячие глаза были широко раскрыты, и девушке показалось, что слепая как–то особо принюхивается, ловит малейшие дуновения ветра.

Девушке почему–то передалось ее напряжение. Абеше вдруг до колик в животе захотелось увидеть тех людей, к которым добиралась Хэргал из далеких Северных Гор. Что произойдет? Кто эти люди? И главное, каким образом им удалось засунуть Хэргал под скалу?

Абеша вертела головой. Она–то уже мнила себя бывалой путешественницей, поскольку знала, что такое «улица» и, вообще, открыла для себя великое множество совершенно неизвестных доселе вещей и понятий.

И тем не менее Ромссан поразил ее. Он, конечно, был больше Бей–Сагата. Поняв это, девушка ощутила прилив стыда и какого–то раскаянья, припомнив свое вполне искреннее желание остаться в том маленьком и не особо красивом городке.

Ромссан оказался совсем другим. Улицы, обсаженные изумительными деревьями с серебристыми прожилками, были прямыми, широкими. Дома из темного камня казались маленькими замками с внутренними двориками, башенками и навесными балкончиками. Жители, естественно, тоже отличались от людей, которые обитали в Бей–Сагате. Здесь не разговаривали так громко и бесцеремонно, никто не носил красных с золотом одежд. Горожане были выше, изящнее, смуглее, с тонкими чертами лица и, по большей части, длинными волосами.

Пока караван двигался через весь городок торговой площади, Абеша, невольно притихнув, рассматривала людей вокруг. И, чем больше она смотрела, тем сильнее девушке казалось, что Аук, так поразивший ее отсутствием гнилых зубов во рту, просто перекормленный, неуклюжий здоровяк…

Едва повозки остановились, Хэргал мигом оказалась на земле. Абеша даже не смогла понять, каким образом слепая женщина переместилась в пространстве так быстро и ловко.

Подскочил Асумай Красная Голова и затеял с женщиной разговор, умоляя подождать еще несколько дней, пожить на самом лучшем постоялом дворе. Но Хэргал, казалось, его даже и не слушала. Пока Абеша выбиралась из повозки, «госпожа Лиотия» сдернула с запястья один из браслетов — сделанный из какого–то темного металла, очень широкий, с цепочкой черных камней по краю.

У Асумая вспыхнули глаза, когда он понял, что женщина намерена расплатиться с ним этой вещью. Но тем не менее он предпринял еще одну попытку уговорить Хэргал остаться. Асумай как–то по–особому тронул ее за локоть, что–то сказал, понизив голос.

Абеша, стоявшая рядом, видела, как моментально изменилось лицо Хэргал. До этого она казалась немного заносчивой высокородной дамой, вынужденной терпеть временные неудобства. Теперь на ее красивом лице появилось столь жуткое выражение, что мужчина отпрыгнул в сторону. Браслет остался у него в руках, но, похоже, Асумай забыл о нем. Он с испугом смотрел на Хэргал, причем так, словно видел ее впервые в жизни.

Та усмехнулась и, подозвав Абешу, пошла прочь.

Отдалившись от ошеломленного Асумая. на приличное расстояние, слепая, убрав с лица жуткую маску, деловито сказала девушке:

— Теперь слушай внимательно. Дом, который мне нужен, стоит почти на окраине города. Он похож на те, которые ты, надеюсь, уже рассмотрела по дороге, только больше и сложен из темно–серого камня. У него — три башни, и за домом располагается большой сад. Ты сумеешь его найти?

— Постараюсь, госпожа.

Хэргал кивнула, подумала и добавила:

— И еще. Когда мы доберемся туда, ни во что не вмешивайся и рта не открывай. Если начнет… что–то происходить, постарайся спрятаться или убежать.

— Да, госпожа… — девушка запнулась. — А… я могу чем–то помочь?

— Нет, деточка, ты можешь только помешать, — отрезала слепая.

С тем они и двинулись в путь.

Абеша добросовестно рассматривала каждое строение, но пока ничего подходящего под описание Хэргал не видела. Они шли и шли, и девушка видела, как лицо ее спутницы с каждым шагом становится все мрачнее и тверже. Несомненно, слепая внутренне готовилась к очень неприятному разговору.

Прошло довольно много времени, и день давно перевалил во вторую половину.

Абеша с Хэргал оказались в районе, где дома–замки стояли на большом расстоянии друг от друга и между ними приветливо шелестели листвой прозрачные рощицы.

Неожиданно девушка остановилась. То, что она увидела справа, заставило ее присмотреться внимательнее. Горло перехватил спазм.

— Нашла? — быстро спросила Хэргал.

— Я не знаю, госпожа, — нерешительно ответила Абеша, — это ли вам надо… Я не могу сказать, сколько башен тут было, осталась только одна стена из темно–серого камня. А сад выжжен.

— Что?

— Тут только развалины, госпожа. И никого нет.

Лицо Хэргал перекосилось, и она сделала непонятный жест: вытянула правую руку по направлению к остаткам дома, подняла ладонь…

И почти сразу же прошипела себе под нос длинную тираду. Абеша сразу поняла, что та страшно ругается, вот только смысл некоторых слов до девушки так и не дошел.

— Этого не должно быть! — бешено проговорила Хэргал. — О, где мое зрение и мои силы!..

Абеша вздохнула и отвела взгляд. Развалины выглядели очень старыми и пугающими.

Ожидая, пока Хэргал скажет что–нибудь понятное, девушка принялась осматриваться. И заметила, что по дорожке от соседнего дома в их сторону с трудом ковыляет высокий, совершенно седой старик, опирающийся на толстую палку.

— Госпожа, к нам идет какой–то старик, — тихо сказала девушка.

— Откуда он взялся? — отрывисто поинтересовалась Хэргал.

— Из соседнего дома.

Старик, тяжело дыша, остановился в нескольких шагах от женщин. Абеша видела, что его взгляд медленно скользит по фигуре Хэргал и наконец останавливается на ее лице.

Опершись о палку руками, старик кивнул каким то своим мыслям. В отличие от всех других кланяться Хэргал он почему–то не спешил. Более того, старик смотрел на нее прямо, с заметной неприязнью во взоре.