Скипетр всевластья

— Превратила бы в себе подобное существо и иссушила. Ты не дожила до ритуала выбора, поэтому привычные для Лигурийцев законы стали бессмысленны. В знак подтверждения договора она бы выжгла на твоей руке клеймо и укусом впрыснула яд. Да, ты бы стала драконницей, но после умерла. В мучительных судорогах.

Ракитина медленно опустилась на колени. Сил стоять не осталось. Богиня заманила в Фалькон речами о тревоге за Астриха, а по-настоящему — расставила медовый капкан. Отведай сладость и умри от жала.

— Я поверила.

— Сувари или, с нашего языка, «крылатые», лгали всегда. Наделяли редчайшими талантами, взамен забирали жизнь.

— Сувари?

— Так покровителей называл мой народ. Верно, они правили и в моей грани, — Аспен выдохнул искры и дёрнул хвостом.

Инспектор покачала головой. И там отметилась Савана! Гибели Лигурии оказалось недостаточно, чтобы утолить азарт богов! Знала бы девушка о коварстве «защитницы», ни за что не заключила договор. Спасибо дракону!

— Как они добрались до вас?

— Явились во сне нашему лорду. В истинных обличьях, восхвалили его, показали собственную мощь. После, в день праздника огня, предстали перед всеми. Предложили могущество и защиту от демонов, ведь в то время между мирами стихийно открывались переходы, из-за чего вспыхивали стачки.

— И вы согласились?

— Сначала нет. Но война с рогатыми затянулась, и лорд передумал. Принявшие печать потеряли пламя, зато обрели иные силы. Я отказался от милости крылатых. Да, они помогли изгнать чужаков, но после спровоцировали вражду между кланами. В жестокой распре погибла практически вся семья лорда, и мы взбунтовались. Всё оказалось непросто, — он замолчал, продолжив через несколько томительных минут, — принявший дар не может отказаться, только покровитель способен забрать. А как отцепить тех, кто присосался подобно паразиту? Можно срезать плоть, но суть останется прежней.

Ариадна потёрла плечо. Нина вспомнила, что там оставалась татуировка после выбора защитника. Возможно, феникс подслушивал разговор. После «общения» с виверной Ракитина бы не поверила никому, даже Нероту — верховному среди богов.

— Нас спас огонь. Пламя ослабляет сувари, лишает крылья гибкости, и те становятся уязвимыми. Среди тех, кто отверг крылатых и принял бой, выжило трое, — Аспен выдохнул облачко густого пара, — я знаю сущность ваших богов. Они оставили мой дом, но принявшие договор драконы так и не вернули искру.

Нину озарила внезапная догадка:

— Поэтому ты часто бывал в Фальконе? Следил за сувари?

— Присматривал.

Луна раскололась на две половинки. Зашумел ветер, подняв пепел и сотворив снегопад.

— Едва представляю, как столь капризные особы дотронулись до чешуйчатого монстра, чтобы оставить метку, — Фаррел сложил руки на груди.

— В своей грани я подобен вам.

— То есть, ты человек, — Нина сжала губы, — зачем ввязался в наши проблемы? Зачем помогаешь? Тебе тоже что-то нужно? Я не знаю, кому верить.

Дракон склонил голову на левый бок:

«Однажды я дал слово, что не позволю кому бы то ни было тебя обидеть, — прозвучало в мыслях девушки, — цветочек один, цветочек другой. Позови, и я буду с тобой…»

И точно: сырой после дождя мох, ландыши, проглядывающие сквозь ветви лоскутки неба. Ния тянется к жемчужным бутончикам, но скользит и падает в овраг. Порыв тёплого ветра, и девочка лежит на шершавой шее. Поглаживает чешуйки и слышит тихую песню.

— Я хочу спокойствия в четырёх мирах. Падение вашего затронет мой, а второго разлома мы не выдержим.

— Что я должна сделать?

— Вступай в мои ряды, — ухмыльнулся принц.

Нина посмотрела на Ариадну.

— Дракону я доверяю.

— Дотронься до гребня.

Инспектор прикоснулась к шипам. Острия укололи пальцы, но вместо боли девушка ощутила жар, будто прислонилась к печи. Тепло от кирпичиков-чешуек вихрями окутывало Ракитину, насыщало каждую клеточку тела, сжигая страхи и пробуждая внутренний огонь. Интересно, если инспектор закричит, изо рта вырвется пламя? Волосы уже заискрились!

— Чувствуешь силу? — рассмеялся дракон, — поспешим к твоему отцу. Помощь ему нужна как никогда!

— Ириния!

Голос Астриха растворился в криках богини. Рубиновый огонь «плавил» Вальду, обращал чешуйки одеяния в пепел. Кожа тлела, обнажая антрацитовую плоть, изрезанную сетью чернильных сосудов, переплетающих подобно паутине. Падая, капли разъедали землю словно кислота.

Пленница скрестила обгорелые руки-палки:

— Никогда! — голос напоминал шипение углей, — я бессмертна!

Хлопок, и богиня рассыпалась кристаллами чёрного льда. Пламя растопило осколки, густая смолянистая жидкость впиталась в газон.

Воцарилась тишина.

— Только помогли ей сбежать! — Фаррел ударил кулаком по воздуху, — и разозлили!

— Вы спасли меня.

Астрих переводил взгляд с Иринии на Ариадну. Жена осталась прежней, но дочь… впустила в себя драконий огонь.

— Прости, пожалуйста, — прошептала инспектор, — я не послушалась. Я… я должна была что-то предпринять! Помочь! И…

— Сначала мы увидели Савану, — встряла Ариадна, — она выманила в Фалькон и предложила сделку. Буквально проникла в разум и чудом не обманула.

— Но вовремя появился Аспен. И одарил своей мощью.

— Вижу.

Чешуекрылый выдохнул облако дыма.

— Вы восстановите равновесие, я заберу искру.

— Вашими бы устами, — он вздохнул, — благодарю за помощь.

— Кстати, виверну мы потрепали основательно, — принц пригладил горевшие огнём волосы, — вот уж не думал, что на самом деле — это страшная трёхглазая фурия! Кому мы поклонялись много лет?

— Чудовищам.

Хедлунд поднял Скипетр, стряхнул пепел. Пламя не навредило деревянному остову и хрустальному кольцу, видимо, Савана надёжно защитила артефакт. Который пора бы собрать и пустить в ход против зла. Чутьё подсказывало первому помощнику — разъярённые богини (раненая змея и отвергнутая драконница) не простят оскорблений. Каждая отомстит, вопрос лишь во времени. В любом случае, всё свершится до заката.

Аккуратное движение, и маховик озарил реликвию мягким светом. Оборот, струйка песка бесшумно заскользила по округлой колбе, отсчитывая мгновения и словно вспоминая давно прошедшую битву. Тогда они сражались один на один, в водовороте огня и удушающего дыма, в клубах взрытой земли и разбитых камней, и слышали стоны умиравших лигурийцев. Чужака из враждебной грани хрипы вдохновляли и словно заряжали энергией, Астриха выбивали из колеи. Лишь осознание, что больше демона никто не остановит, позволило отключить чувства и окунуться в борьбу. Отдаться инстинктам и рефлексам, выработанным за годы службы, и забыть о слабостях.

В другой жизни первый помощник победил. Отдал всё, но победил. Как-то будет в этот раз, учитывая помощников. Глупо надеяться, что они откажутся от схватки и останутся на поле. Тем более, с искрой чешуекрылого.

— Куда теперь? — Ириния подтвердила мысль.

— К вратам, — Хедлунд сложил глефу и прицепил к поясу, — пока трещина существует, демон может пройти в нашу грань.

Пять оборотов, и Скипетр окутала серебряная дымка. Мерцающий овал расширялся, открывая путь к последнему сражению.

Первым пройдя сквозь портал, Астрих усмехнулся. Вот это ирония судьбы! Место, где грань была особенно тонка, благодаря перекрёсту очутилось в парке развлечений! Мерзко скрипящее колесо обозрения, покосившиеся карусели, перевёрнутые вагончики поезда для детей и, посреди всей «красоты», в лучах солнца переливалось разбитое зеркало-капля, из которого сочился чернильный воск, — чем не идеальный сценарий для фильма ужасов? Мрачных красок добавлял ветер, катающий стаканчики из-под напитков и гоняющий по траве билеты на аттракционы. Над питьевым фонтанчиком зависла гирлянда гелиевых шариков. Хлоп! Один взорвался, все вздрогнули.

— Надеюсь, тут нет безумных клоунов в рыжих париках, — пробормотал Фаррел.