Скипетр всевластья

— М-да, лишний раз убеждаюсь, что не зря выбрал тебя в целители, — щурясь, мужчина глядел на первого помощника, — я бы не смог сделать это сам.

— Вы преувеличиваете, — Астрих удобнее ухватил иглу, — лучше скажите: как себя чувствует Его величество?

— Не пострадал, но рассержен донельзя. Потребовал допросить и сурово наказать всех, кого поймали наши ребята, — он зачесал за ухо седую прядь, — семью керра Эвина лишат всего и после нашей проверки отправят в поселения на севере Лигурии. Тебя, кстати, Конрад III приставит к награде. Завтра сразу после завтрака он назначил сбор службы. Сможешь прийти? Или сказать, что не здоров?

— Со мной всё хорошо.

— Чего не скажешь о керре Элвине. Тело сильно обожжено, словно из печи вытащили. Чем ты его так?

— Это не я, — первый помощник затянул узел, — это «Безжалостный каратель».

Щёлкнули ножницы. Откупорив склянку, Астрих пропитал бинт изумрудно-зелёной жидкостью и приложил к ране. Лекарство обожгло так, словно на бок поставили клеймо. Мужчина прикусил губу, но подавил стон.

Фонтейн осёкся.

— Не хочешь ли ты сказать, что…

— Именно так, — тихо произнёс Хедлунд, — он исполнитель, которого убили, как опасного свидетеля.

— Получается, всё сначала, — керр Грег обхватил голову руками.

— Не совсем.

— Ты что-то узнал?

— Заклятие не позволило Сноваку назвать имя, но у него было письмо. Перед падением он показал и… я знаю этот почерк. Вы ведь тоже читали доклады по Акмелле? Помните витиеватые буквы «А» и «Л»?

— Никто не поверит.

— Но это так. Огонь уничтожил бумагу, и я ничем не докажу его причастность.

Астрих закреплял повязку клейкой лентой.

— Ты не посмеешь даже обвинить его. Первое сословие неприкосновенно. Милость короля вмиг сменится на гнев.

— Но что тогда? Молчать? Ждать нового покушения? — сердился первый помощник, — вы лучше меня понимаете, что рано или поздно он добьётся своего, а в перевороте обвинят нас. Дескать, знали, но ничего не предприняли.

— Его величество не станет тебя слушать.

— Пока я не соберу доказательства.

— Ты плохо представляешь, во что хочешь ввязаться.

— Возможно, год-два он подождёт, затаится. Этого времени мне хватит.

— Что ж, избранник Саванны, дерзай, — обречённо вздохнул Фонтейн, — я пока внимательнее присмотрюсь к герцогу. Но, если сейчас кто-то узнает о твоих подозрениях, то беды не миновать. И, — он свёл брови, — я не смогу помочь тебе. Астери не терпят посягательства извне.

— Я вас не подведу.

Астрих надевал рубашку. Что бы ни случилось, керр Грег не пострадает. В конце концов, Хедлунда зря учили допрашивать врага? Не пытать и выбивать правду, а использовать хитрость. Пора применить знания в жизни.

Глава 7

Журналист

Нина сжала кулаки. Журналист, оказывается. Небось, решил написать изобличающую статью, а в лице Ракитиной нашёл бесценный источник информации. Кто ещё может знать об изнанке государственных структур, как не сам сотрудник? Точнее, одинокая сотрудница. Если так, то пусть держится подальше!

Заметив инспектора, Сидрова, как заправский регулировщик, жестами показала, с какой скоростью и куда идти, чтобы не попасть в кадр. Нине очень захотелось пройти мимо и локтём пихнуть одного улыбчивого репортёра, но девушка сдержала порыв. Отснимут материал и уберутся восвояси.

Инесса Владимировна работала в кабинете около пожарной лестницы. Пожар случился в другом конце здания, поэтому цветы Мартыновой не сгорели, а столы и техника не провоняли дымом. В остальных помещениях Ракитина до сих пор чувствовала гарь. Небось, месяцы пройдут, прежде чем фонд забудет о происшествии.

Лампы дневного света не горели. На плитке грелся чайник, старенькое радио пиликало ретро-мелодии, а в клетке чирикали волнистые попугайчики. Коллеги в шутку называли птиц детьми Инессы Владимировны, которая добилась разрешения содержать живность в кабинете. Оно и понятно, женщина работала в управлении со дня основания, засиживалась допоздна, проводила за отчётами выходные. Однажды она призналась Нине, что после развода и дележа имущества старается поменьше бывать дома.

Иной раз мнение Мартыновой значило куда больше, чем распоряжения начальника отдела, ведь так тонко в специфике работы с клиентами не разбирался никто. «Практика — наш самый лучший учитель!» — много раз повторяла Инесса Владимировна.

Сидя за столом, женщина обедала супом. Аромат копчёностей и гороха заставил Нину сглотнуть.

— Приятного аппетита, — инспектор удобнее перехватила букет, — простите, что потревожила.

— Ничего, Нинуль. Тебе можно.

— Спасибо. Я оставлю у вас цветы? Боюсь, соседи лепестки оборвут или ещё что-нибудь сделают. Особенно Ольга Николаевна.

— Да, эта может. Клади на стол, — ложкой она указала на пустое рабочее место, — всё равно Дмитрий на больничном. Хотя, приезжие заставили Лунько дозвониться до него и принудительно вызвать на понедельник. Какая разница, что он в травматологии с ногой сломанной лежит, — грустно усмехнулась женщина.

— Они понимают, что Дима не придёт?

— Да, но самомнение у начальства ого-го какое. Доложат, что предприняли все меры, совершили невозможное…

В коридоре никого не было, и Ракитина поспешила в кафетерий. Обычно девушка брала курицу или котлеты из дома, но сегодня радовалась, что проспала. Хотя бы на час вырваться из каменного плена и вдохнуть свободы!

В «Натали» обедала добрая половина фонда: обыкновенные специалисты, так называемые «рабочие лошадки», винтики в механизме, на которых держалась организация. Начальники, руководители подразделений, прочие «серьёзные шишки» и все, кто себя к ним относил, предпочитали более дорогой «Питтсбург», славящийся в городе лучшим жареным мясом или, на американский манер, стейками. Где проводил перерывы управляющий, не знал никто. Чёрный седан увозил его ровно в полдень и привозил за минуту до начала рабочего времени.

Единственный свободный столик остался около двери в туалет. Наплевав на запах, Нина присела на стул, но не успела снять куртку, как кто-то прикоснулся к плечу.

— Догнал, — Олег взял сумку инспектора, — пойдём, я кое-где заказал столик.

— Какой столик? — девушка вспыхнула подобно спичке, — оставьте меня в покое, господин журналист. Решили денег заработать? Не получится!

— Сначала еда, после разговоры.

— Не хочу, не голодна.

Желудок громко запротестовал.

— Да уж, слышу. Давай, не то опоздаешь на работу.

Рядом остановился администратор.

— У вас проблемы?

— Что вы, просто моя девушка сильно голодна.

Сотрудник понимающе улыбнулся.

От вопиющей наглости Нина потеряла дар речи. Пока Ракитина переваривала услышанное, Олег взял её за руку и вывел на улицу.

В «Базиликко», как оказалось, официанты уже поджидали гостей. Повесили куртку и пальто на подставку, усадили за столик около фонтана, а вместо меню принесли пасту в мясном соусе, посыпанную зеленью и тёртым сыром.

— Решил сэкономить время, — мужчина пожал плечами, — у вас обед короткий.

Инспектор промолчала. Раз уж «её парень» разорился на ресторан, то зачем корить себя угрызениями совести?

Подобной вкуснятины девушка никогда не пробовала. Обычно твёрдая и пресная в домашних условиях, ресторанная паста казалась мягкой и ароматной. Да, под началом истинного повара даже простое блюдо станет верхом кулинарного изыска. Лучше не думать, сколько стоит сие наслаждение.

Тарелки опустели, официанты подали тирамису и чай. Нина изумилась. На салфетках стояли не крохотные кофейные кружечки, а доверху налитые чайники. Одного хватит наполнить три чашки! Ещё и останется.

За столиком около окна, в компании фигуристой брюнетки, обедал управляющий. Леди с жаром что-то произносила, Иван Игнатович кивал, не забывает при этом жевать лазанью. Ракитина прикусила губу: одним секретом меньше.

— Давно не видел, чтобы кто-то ел так быстро, — Олег наблюдал за спутницей.