Любовь обжигает (ЛП)

Сердце бешено забилось в груди, он резко повернулся и бросился бежать, спасая собственную шкуру, и на ходу перекинулся в дракона, когда ноги начали застревать в грязи.

Хижина взорвалась, превращаясь в огромный огненный шар. Земля содрогнулась от громкого хлопка, и он ощутил прокатившуюся по нему волну жара. Не успей он обернуться в дракона, то насмерть сгорел бы прямо там, где стоял сейчас.

Он неуклюже развернулся к хижине, длинный хвост задел кусты на другой стороне дороги. Хижина полыхала словно дьявольский костер, а на дороге лежала обгоревшая человеческая рука.

Квинтон подошел ближе, чтобы рассмотреть ее. Рука оказалась покрыта чешуей, словно кого-то убили прямо в процессе превращения.

И этот запах разложения, смешавшийся теперь с запахом обуглившейся плоти…

Необычная расцветка чешуек указывала, что они принадлежали Русскому дракону-перевертышу.

Выходит, Сергей никак не мог отправить ему сообщение сегодня утром. Он уже несколько дней, как был мертв к этому моменту. Достаточно долго, чтобы начать разлагаться. Неделя, может, больше.

Значит, вовсе не он нападал на дочь Квинтона. Скорее всего, только первая атака, во время которой Оливия получила ожог, — его рук дело, а вот остальные нападения… Сергея уже не было в живых, когда все это творилось.

Сердце грозило выскочить из груди, пока он пытался справиться с дыханием. Кто атаковал Оливию? Тот, кто стоял за всем этим, также пытался покончить с Квинтоном. Они раздобыли телефон Сергея и послали фейковое сообщение. Так они заманили его в хижину, которую предварительно напичкали взрывчаткой, чтобы та взорвалась, как только он переступит ее порог.

Неужели все это затевалось ради Квинтона? Из-за его роскошной жизни, его престижной карьеры? Если когда-нибудь обнаружится, что он нанял дракона-убийцу, его наверняка обвинят в покушении на жизнь дочери, даже если это совершенно не входило в его намерения. Он споткнулся в грязи и, от отчаяния закинув голову вверх, выпустил в небо струю огня. Это несправедливо!

Наконец, он успокоился и стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Нужно на время затаиться.

Он вернулся в человеческую форму и быстро переоделся в запасную одежду, которую всегда хранил в машине на всякий случай.

Трясущимися руками он набрал номер участка и оставил голосовое сообщение для лейтенанта Арнольда, который был, к тому же, его племянником.

— Я беру срочный отпуск на неделю. Семейные проблемы. Ты за главного, пока я не вернусь, — сказал он. — Ты знаешь, как связаться со мной, если произойдет нечто действительно серьезное. В противном случае не звони мне.

Сев в машину, он поспешил убраться.

Он поживет пока в одной известной ему пещере, далеко за городом, и будет слушать рацию на полицейской волне; возможно, будет выезжать поближе к городу, туда, где ловит интернет, чтобы быть в курсе, что там вообще происходит. Он подождет и посмотрит, что будет в ближайшие дни. И никому, кроме Арнольда, не скажет, где он, даже своей семье. Центурии могут прослушивать телефонные разговоры членов его семьи, а он не хотел, чтобы они смогли отследить его местоположение.

* * *

— Я что, невидимка? — возмущенно воскликнула Эрменгард, следуя за Норой, Кеннетом и Сэйлор в кабинет Оливии. — Никто не замечает, что я здесь? Я же сказала, вам нужно записаться, чтобы увидеться с ней.

— Мы семья, — высокомерно произнесла Нора.

— Будь добра, не груби моему секретарю, — сказала Оливия со стальными нотками в голосе. — Она права. А если бы у меня была важная встреча? Если тебе необходимо встретиться со мной во время рабочего дня, предварительно позвони или напише мне или Эрменгард.

Нора нетерпеливо отмахнулась.

— Я должна немедленно поговорить с тобой. Ты выходишь замуж и даже не удосужилась сообщать нам об этом? — сказала она тоном смертельно оскорбленного человека. — Мы же твоя семья.

Оливия потерла виски.

— Это должен был быть сюрприз, — ответила она. — И, честно говоря, я несколько колебалась, рассказывать вам или нет, потому что знаю, вы не одобряете Колдера.

— Ну, он Принцип, и это престижная должность…

Оливия услышала невысказанное «но» в голосе тети.

— Но он всего лишь полицейский и не богат? — с досадой закончила за нее Оливия.

— Оливия, если ты выйдешь за него, тебе придется работать всю жизнь, чтобы обеспечивать себя, — осторожно предупредила Нора.

— Да, я уже подумала об этом. Мне нравится работать. И я никогда не была светской львицей. — Оливия на мгновение позволила своим зрачкам превратиться в узкие вертикальные щели. Нора не только прервала рабочий день, но и оскорбила ее будущего мужа.

Молчание слишком затянулось, но, наконец, Нора вздохнула.

— Ты моя племянница, и я люблю тебя, несмотря ни на что. Я бы хотела устроить вечеринку в честь обручения для тебя и… твоего жениха.

— Ты даже не можешь произнести его имя, — подметила Оливия.

Голос Норы смягчился.

— Ты счастлива с ним?

— Да, я с ним очень счастлива, — не колеблясь, ответила Оливия.

— Полагаю, это уже что-то, — последовала пауза. — Хорошо. Если ты действительно счастлива, то я счастлива за тебя.

Сэйлор бросила на мать взгляд, полный шока и отвращения.

— Ты счастлива, что она выходит замуж за нищего? Ну а я нет. Это так… отвратительно! Вот как. — И вышла из комнаты.

— Она смирится, — сказала Нора Оливии и вместе с мужем поспешила за дочерью.

Эрменгард взглянула на Оливию и покачала головой.

— В такие моменты хотела бы я быть драконом-перевертышем, чтобы надрать задницу этой ледяной стерве, — высказалась она и вышла из кабинета.

Хотя сама Оливия не считала, что Эрменгард для этого нужно быть драконом; она была до чертиков пугающей сама по себе.

Глава 18

Оливия мирно работала, когда ее внезапно озарило. Она как раз потянулась к телефону, чтобы позвонить Колдеру и рассказать о своих догадках, когда распахнулась дверь и влетел он, собственной персоной, в сопровождении Табиты и Эрменгард, семенящими позади.

— Святые небеса, все сразу, — удивленно воскликнула она. — По какому поводу делегация?

— У него новости! — возбужденно вступила Эрменгард.

— У меня новости, — вторил ей Колдер.

— Как и у меня. У меня только что случилось прозрение, — гордо объявила Оливия. На самом деле, то, что она осознала минуту назад, было настолько очевидным, что по-хорошему ей бы хорошенько пнуть себя за то, что не догадалась раньше.

— Держу пари, мои новости круче твоего прозрения, — заявил Колдер, прислоняясь к краю ее стола.

— Принимаю пари. Проигравший должен будет… — Она взглянула на Эрменгард и Табиту. Такое нельзя озвучивать при них. Это касается дел любовных. — Ох, черт, потом что-нибудь придумаю. Какие у тебя новости?

— Арестовали драконов, которые на тебя покушаются. — Глаза Колдера сияли от счастья. — Три русских дракона-перевертыша; Интерпол приписывает им несколько преступлений и незаконное нахождение в стране. Их арестовали при попытке пересечь канадскую границу. Один из них принял яд, как только их схватили. Остальные двое находятся под стражей и еще не заговорили. Но Совет Старейшин уверен, что это именно те драконы, что охотились за тобой.

— Это потрясающе. — Оливия уставилась на Колдера, онемев от восторга. Неужели все, наконец, закончится?

С нее словно упал тяжкий груз. И тут она вспомнила о недостаюшем кусочке головоломки.

— Есть какие-нибудь новости о моем отце?

Он исчез два дня назад, оставив сомнительное сообщение своему лейтенанту о «чрезвычайной семейной проблеме». Это явно был лишь предлог; все члены его клана в порядке. Телефон, похоже, отключен, потому что его так и не смогли отследить. Не было его и ни в одном из поместий клана Тиг. Нора и другие члены семьи категорически отрицали наличие какой-либо информации о его местонахождении.

Колдер покачал головой.

— Нет, но мы считаем, что после последнего провала наемников, он уже понял: это лишь вопрос времени, когда его арестуют.