Любовь обжигает (ЛП)

— Не, не надо. Я собираюсь проехаться по городу и устроить несколько встреч.

Она отправилась в центр пообщаться с торговцами. Оливия заходила к каждому из них, дабы убедиться, что хулиганские выходки прекратились. И была рада услышать, что не случилось никаких инцидентов; хоть какая-то польза от присутствия Хенрика. Похоже, он ходил и всем подряд предлагал состряпать жалобы: огненным драконам на ледяных и, наоборот, ледяным — на огненных. И очень расстроился, когда ни те, ни другие не стали делать этого. Оказалось, их неприязнь к Наблюдателю сильнее, чем ненависть друг к другу — по крайней мере, пока.

На обратном пути она проезжала мимо городской детской площадки. Здесь было полно семей, так что Оливия решила остановиться и немного пообщаться с ними.

Первые несколько минут все шло довольно неплохо, но неожиданно за одним из бетонных строений, напоминающих замок, раздались дикие вопли.

Последовав на крики, она увидела полдюжины драконов-перевертышей, мальчишек лет четырнадцати или пятнадцати, которые окружили группку детей помладше. Одним из них оказался Робби, тот паренек, который украл батончики со склада. Он стоял, закрывая собой двух мальчиков с разноцветными глазами и еще одну маленькую девочку, как две капли воды похожую на них, только оба глаза у нее были голубые.

Робби дрожал, покрытый белым инеем. Сосульки свисали с волос. Старшие ребята обдали его морозным облаком — не таким, чтобы убить, но вполне достаточным, чтобы навредить.

Подойдя ближе, Оливия с ужасом услышала обрывки их диалога.

— Твоя мать шлюха! Скажи это! — прокричал один из них.

— Нет! Не стану! — с вызовом сказал Робби, сжав кулаки.

Главарь хулиганов отклонился в сторону и прямо из-за спины Робби выпустил поток льда в одного из его младших братьев. Тот шарахнулся назад, хватаясь за свое обмороженное лицо.

— Прекрати! — завопил Робби. — Мы не трогали тебя! Зачем ты это делаешь?

Маленькая девочка перекинулась в небольшого дракончика и выдула на своих обидчиков пару крохотных ледяных облачков, которые, конечно, никак не помогли.

— Видишь! — усмехнулся старший мальчик. — Она дракон, а ты — нет! У вас у всех даже отцы разные!

— Нет, один! — заговорил один из мальчиков. — У нас один отец, только он умер!

— Он грабил банки, вот почему он сдох! И ты тоже сдохнешь, если не скажешь, что ваша мать … аййй! — заголосил мальчик, когда Оливия, в конец разозлившись, заморозила его с головы до ног. Оказавшись в ледяном панцире, паренек начал судорожно извиваться, пытаясь сломать его.

Остальные мальчишки бросились бежать, но Оливия заключила их ноги в глыбы льда, так что они так и остались стоять на месте, не имея возможности сделать хоть шаг.

Оливия направилась к ним, на место происшествия поспешили еще несколько семей.

— Вы, ребята, можете идти, — сказала она Робби. — Сожалею о случившемся. Это непростительно, и если они будут докучать вам снова, позвоните в мэрию и спросите меня.

— Спасибо, мэм, — печально пробормотал Робби, взяв за руки младших братьев, и сестру, которая, вернувшись в человеческий облик, стояла совершенно голенькая.

— Я уничтожила свое платье, — с грустью произнесла девочка.

— Что ж, думаю, он купит тебе новое, — сказала Оливия, указав на главаря хулиганов. — К вечеру оно уже будет у тебя дома.

Наконец, освободившись ото льда, хулиган начал было перекидываться в дракона, но Оливия тут же заморозила его ноги.

— Перекинешься, и, клянусь, ты окажешься внутри такой глыбы льда, из которой тебе никогда не выбраться, — огрызнулась она.

— А ну сейчас же отпусти моего Тони! Я все расскажу твоему отцу! — возмущенно выкрикнула одна из матерей, указывая на парнишку-главаря. Взглянув на женщину, Оливия не поверила своим глазам. Ну разумеется. Мария, ее кузина. Стоит ли удивляться типичному поведению, присущему всем Тигам.

Оливия фыркнула.

— Твой Тони — подлый хулиган, донимающий маленьких детей, потому что слишком труслив, чтобы найти себе ровню.

Несколько женщин кивнули, соглашаясь.

— Он действительно совсем отбился от рук, Мария, — сказала одна из них.

Оливия повернулась к женщинам лицом, чтобы высказать им накипевшее.

— Ни одна из вас не пришла на помощь этим детям. Ни одна! — разозлившись, произнесла она, а женщины стыдливо попрятали глаза.

— Их отец причинил нам столько бед, пока был жив! — Пробормотала одна из женщин, — как и их дядя. Портили здания, взламывали магазины…

— Их отец. Не они! И снова повторюсь, они всего лишь дети, — Оливия была настолько зла, что почувствовала, как по всему ее телу начали появляться чешуйки. — Я вернулась сюда, чтобы изменить все к лучшему. Как руководитель хотела сделать что-то хорошее для нашего города. Показать хороший пример. Но то, что я сейчас увидела — отвратительно. И если так вы относитесь к слабым и беспомощным, то я сейчас же подам в отставку.

— Ну так вперед, — усмехнулась Мария. — Никто не будет скучать по тебе.

— Хватит! — резко произнесла одна из женщин, ледяной дракон по имени Бронвин. И несколько женщин кивнули. — Оливия, ты абсолютно права. Если мы еще раз увидим нечто подобное, то обязательно вмешаемся. Мне жаль, что все зашло так далеко. — Она замешкалась, но потом подняла на Оливию взгляд, полный решимости. — Но чтобы ты знала, до этого момента идти наперекор кому-либо из твоей семьи было весьма рискованно, а ведь Тиги влияют на все сферы жизни в этой долине.

— Предательницы, — бросила им Мария с пренебрежением.

— Это вполне справедливо, — сказала Оливия женщинам. — Я хочу, чтобы вы знали: скоро все изменится. То есть, изменения уже происходят: городской совет не назначил бы меня на пост мэра, если бы их все устраивало. Если мой отец каким-либо образом злоупотребит своими полномочиями, я лично доложу об этом городскому совету и буду требовать, чтобы его сняли с должности начальника полиции. Ну а пока Хендрик Вромм в городе, полагаю, ему придется следить за своими манерами.

Мария пригвоздила Оливию свирепым взглядом.

— Я подам на тебя в суд за нападение на моего сына.

— О, давай-ка посмотрим, как все будет, — сказала Оливия. — Прямо сейчас я собираюсь позвонить в полицию и призвать к ответу этих мелких пакостников за нападение на детей, которые даже не способны перекинуться, кроме разве что одной очень маленькой девочки. Не терпится увидеть, во что все это обернется в суде по делам несовершеннолетних. — И значит, ей придется иметь дело с отцом, но рано или поздно это должно было произойти.

Подростки-хулиганы не на шутку разволновались, пытаясь выбраться из удерживающих их глыб льда.

— Мам, я не хочу в тюрьму! — заскулил Тони. — Мы просто играли! Это была просто шутка!

— Издеваться над детьми, которые вдвое меньше тебя и не способны перекинуться, чтобы постоять за себя? Это смешно, по-твоему? — холодно произнесла Оливия. — Уверена, вы получите условный срок за первое преступление, и лучше, если это будет последний раз. Вам запрещено посещать эту площадку до конца лета. Я выставлю здесь охрану, и если хотя бы ваш коготь пересечет границу, вы все окажетесь в тюрьме.

— Маааааам! — истошно завопил Тони.

Оливия позвонила в отделение полиции и стала ждать, когда появится ее отец.

Как только офицеры усадили хулиганов в патрульную машину, Квинтон отозвал дочь в сторону, встав спиной к толпе на площадке, чтобы никто не видел его разъяренного лица.

— Зачем ты это сделала? Теперь мне придется следить за ними и запрещать посещать игровую площадку, а иначе все будет выглядеть, будто мэр и шеф полиции не в ладах, — сказал ее отец с плаксивостью в голосе, которую она просто не выносила. — Они же семья.

Оливия пожала плечами.

— И что? Они кучка гнусных отморозков.

— А те полукровки — кучка мутантов, не способных постоять за себя, а значит, не заслуживающих жить и размножаться. Выживают сильнейшие, черт возьми!

Оливия посмотрела на него с отвращением.