Скрещенные костями (ЛП)

Первая сотня была простой, мышцы теплыми и гибкими от физической нагрузки, вторая… не настолько легкой. Где-то в районе 220, я потерялась в горячей боли и находилась почти в шоковом состоянии, пока мы не переключились на другую руку. Прогуливаясь между рядами учеников (а нас было двенадцать сегодня вечером) Сенсей исправлял ошибки выполнения, когда это было необходимо.

Можно было точно сказать кто относится к занятиям серьезно, так как двухсотый удар у них выглядел как первый. Менее прилежные студенты потеряли высоту и форму удара, когда устали. Было также несколько студентов, сохранивших форму и до трехсотого удара, но не я.

После занятия, все были слишком заняты, пытаясь не смотреть на оборотня, поэтому обращали все внимание на меня. Я пошла в ванную и долго переодевалась, из вежливости, чтобы у всех было время переодеться в прихожей перед дожио, прежде чем я вышла.

Когда я вышла, Сенсей меня уже ждал.

— Хорошая работа, Мерси, — сказал он мне с таким выражением, что я поняла — он не о Ли. Было странно, что слова у него для меня нашлись те же самые, что использовала женщина в фургончике тако, только на другом языке, и даже означали они одно и то же.

— Если бы не занятия, — я наклонила голову, чтобы обозначить доджо. — Я могла бы умереть той ночью вместо моего мучителя, — я формально кивнула ему, направив оба кулака вниз. — Спасибо за ваши уроки, Сенсей.

Он вернул мой поклон, и мы оба проигнорировали подозрительное увлажнение глаз.

Адам стоял перед дверью, качественно изучая свои ногти. Он веселился оттого, что люди глазели на него, что было хорошим знаком. У него было терпение. Потемнения пота на него египетской хлопковой рубашке, которые образовывали круги вокруг плеч и рук, показывали, что он был крепким парнем.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и представила его всем. Только Ли встретил его взгляд дольше, чем на минуту, и сначала я думала, Адам сорвется. Он одарил Ли страшной улыбкой. Я боялась, того что тот или другой собирается сказать, поэтому я схватила руку Адама и потянула его за дверь.

Если бы хотел, Адам мог бы избавиться от меня, но он шел рядом. Я не взяла машину потому что доджо располагался на расстоянии небольшой прогулки от моей мастерской по газону и вниз вдоль железной дороги. SUVа Адама тоже здесь не было.

— Ты приехал на другой машине? — спросила я на парковке.

— Нет, я попросил Карлоса подбросить меня после работы, чтобы я мог прогуляться с тобой до мастерской, — Карлос был одним из его волков, один из трех или четырех, кто работал с Адамом в сфере информационной безопасности, но я его не очень хорошо знала.

— Помню ты говорила, что тебе нравится успокаиваться, возвращаясь пешком.

Я сказала это ему несколько лет назад. Он ждал меня в мастерской с предупреждением… Я посмотрела на асфальт и повернула голову так, чтобы ему не было видно моей улыбки.

Это было после того, как я впервые вытащила старые автомобильные запчасти из моего сарая и поставила посредине поля так, чтобы Адам не мог не видеть их из своего окна. Он отдавал приказы налево и направо, и, зная оборотней как я, я не посмела бросить ему вызов напрямую. Вместо этого, зная, какой Адам организованный и аккуратный, я пытала его избитым старым Рэббитом.

Он остановился у гаража и нашел мою машину, но не меня. Он никогда не говорил, но я думаю, что он должно быть проследил меня до доджо и вместо того, чтобы жаловаться на мою свалочную машину, он раскритиковал меня по поводу прогулок по Три-Сити одной ночью. Раздраженная, я огрызнулась. Я сказала ему, что использую эту недолгую прогулку назад к моему магазину, чтобы остыть после тренировки. Это было после его развода, но не намного. Годы назад.

Все это время он помнил.

— Отчего ты такая довольная? — спросил он.

Он помнил, что я сказала ему, как если бы я была важна для него даже тогда… но я могла бы описать точный оттенок галстука, который был на нем в тот день, тон, который беспокойство добавило в его голос. Я не хотела признаваться, что меня тянуло к нему. Не тогда, когда он был женат, и не тогда, когда он был одинок. Я была воспитана вервольфами, ушла от них и не хотела вернуться обратно в ту вызывающую клаустрофобию, насильственную среду. Особенно у меня не было никакого желания ходить на свидания с вервольфом Альфой.

И теперь я была здесь, гуляя с Адамом, который был Альфа настолько, насколько возможно.

— Почему ты не бросился в схватку с Ли? — спросила я, меняя объект разговора. Он хотел — он почему надел очки, чтобы его глаза, наливающиеся волчьим золотом не были видны каждому.

Он ответил не сразу. Искусственная насыпь вдоль железной дороги, которая была кратчайшим путем к моему магазину, была крутой, и мелкий гравий сделал ее немного коварной. Я была взбудоражена, поэтому я взбежала на нее. Мои бедренные мышцы, уставшие от трехсот ударов, протестовали против дополнительных усилий, о которых я их просила, но бег означал, что подъем пройдет быстрее.

Адам легко бежал вверх по склону позади меня, даже в скользких нарядных туфлях. Что-то в манере, в которой он следовал за мной, заставило меня нервничать, как-будто я была преследуемым оленем. Так что я остановилась на вершине и сделала растяжку своим уставшим ногам. Я буду проклята, если я побегу от Адама.

— Ты его сделала, — сказал Адам, посмотрев на меня. — Он в лучшей форме, чем ты, но он никогда не боролся за собственную жизнь. Я бы не хотел, чтобы вы тренировались вместе долго наелине, но у него не было шансов а в доджо.

Затем его голос стал глубже с немного более грубым тоном.

— Если бы ты не сглупила, ты бы даже не получила удар. Не делай так снова.

— Никак нет, сэр — сказала я ему.

Я пыталась не думать об Адаме весь день с тех самых пор, как скрещенные кости появились на моей двери, и стало ясно, что Марисилия еще не разделалась со мной. Я знала, несмотря на то, что Зи проверит и других, я знала, что это вампиры отметили мою мастерскую. И, как и сказал Тони, я чувствовала угрозу смерти. Я была смертной женщиной, это только вопрос времени. Все, что я могла сделать — позаботиться о том, чтобы не пострадали другие люди.

Адам был готов умереть за своего товарища. Он не позволит мне просто уйти. Кристи, его первая жена, не была ему надежным товарищем, иначе они были бы до сих женаты. Я попыталась представить как можно исправить все, что случилось прошлой ночью. Но было трудно поверить, что смерть стоит за спиной, когда я с ним, его темные волосы блестят богатыми отсветами осеннего солнца, освещение делает его глаза косыми и подчеркивает небольшие морщинки смеха. Он взял мою руку привычным движением, у меня не было возможности избежать его без выяснения причин. Особенно когда избегать я не хотела. Он наклонил голову, будто пытался понять меня, и понял ли он о чем я думала? Его ладонь была широкой и теплой. Мозоли сделали его кожу не мягче моей собственной — шероховатой от работы.

Я отвернулась от него, но оставила руку в его, когда пошли по дорожке вниз к мастерской. Первые четыре шага было неудобно, но затем он приспособился к моей походке, и внезапно наши тела стали двигаться синхронно.

Я закрыла глаза, доверяя своей координации и Адаму, следившему за направлением. Если я заплачу, он спросит почему, и я не смогу солгать вервольфу. Я должна его отвлечь.

— У тебя новый одеколон, — сказала я ему, мой голос был охрипшим. — Мне нравится.

Он засмеялся, теплый рокочущий звук, который улегся в моем животе как кусок теплого яблочного пирога. — Скорее всего шампунь, — затем он снова засмеялся и потянул меня к себе, лишая равновесия, пока я не ударилась о него. Он отпустил мою руку и крепко обхватил дальнее плечо так, что его рука пересекла мою спину. — Нет, ты права. Я забыл. Джесси брызнула на меня чем-то, когда я уходил из дома вечером.

— У Джесси прекрасный вкус, — сказала я. — Ты пахнешь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть.

Рука на моем плече напряглась. Я подумала о том, что сказала и почувствовала как щеки заливает румянец. Одна часть меня была смущена… другая часть — нет. Но не оговорка по Фрейду привлекла его внимание.