Счастье за дверью

– Вы уж скажите Михеичу, чтобы он пружину на двери поменял, а то сколько можно биться об неё! – не вытерпела и оставила свои слова последними строптивая уборщица. Затем она вышла и с силой захлопнула за собою дверь. С потолка свалилось немного штукатурки.

– Вот, такие вот кадры, – улыбнулась директор, – уволить жалко, детей у нее трое мал мала меньше и муж пьющий. Работает она хорошо, только трудно ей одной и здоровье не очень хорошее. На работу хотите устроиться?

– Я? Нет, пока не думала, – растерянно призналась я. На тот момент я совсем не собиралась оказаться в кабинете директора магазина по поводу устройства на работу. Просто уборщица этому поспособствовала.

– А чего пришли тогда? – пристально посмотрела на меня Анна Петровна.

Не рассказывать же ей, что у меня есть свой интерес, чтобы побродить во внутреннем коридоре гастронома. Еще сумасшедшей признает, рассердится и выгонит, и не видать тогда мне возможности повторить мою попытку возвращения в свое время. Я немного подумала и решилась:

– Впрочем, работа мне нужна. А что, можете взять?

– Возьму, – улыбнулась директор, и мне вдруг показалось, что я ее уже когда-то видела, мелькнуло в ее лице что-то знакомое, – уборщица мне нужна, сами слышали. Тоня осталась одна, Валя в декрете, Лиза ногу сломала на прошлой неделе, на долгом больничном теперь. Нужен еще один работник. Пойдете?

Пойду ли я? Я опять задумалась. Конечно, есть еще надежда на чудесное возвращение домой или я могу просто проснуться от долгого сна в своей квартире в пятнадцатом году. А вдруг, нет? Вдруг не вернусь и не проснусь в своей кровати, что тогда? Тогда надо как-то устраиваться. Хвалиться своим дипломом архитектурного не могу – диплом остался в той жизни. Обрадуешься теперь и месту уборщицы, лишь бы взяли. Деньги мне понадобятся, жить-то на что-то надо, может, квартиру какую снять нужно будет или, хотя бы, комнату.

– У меня паспорт украли, – нерешительно сказала я, не собираясь предъявлять ей свой настоящий документ.

– С паспортом подскажу что делать, а пока новый дадут, так будешь работать. – Директор продолжала спокойно смотреть на меня. – Москвичка? И прописка есть?

Я кивнула, не подумав о том, что прописка у меня в современной мне Москве, а не здесь. Пора уходить, сначала нужно все серьезно обмозговать, сейчас все равно ничего в голову путного не лезет. Но упускать возможность вновь пройти во внутренний коридор магазина завтра, я не могу, просто не имею права, если не хочу вынужденно застрять здесь.

– Я подумаю, можно? Я завтра Вам скажу. Э–э… Мне нужно посоветоваться.

– Можно, приходите к двум часам, меня с утра не будет, в управление еду.

Я пообещала, что обязательно приду и, пятясь потихоньку задом к двери, выскользнула в коридор. Еще раз пробежала в его конец, убедилась, что злополучная дверь там так и не появилась, и в растрепанных чувствах пошла на выход.

Глава 9

Чудесный летний день уже плавно приближался к вечеру. Постояв на крыльце гастронома несколько минут, я медленно спустилась и пошла через дорогу в парк. Парк несколько отличался от того, в котором я буквально вчера, опрометчиво решила посидеть на лавочке, и познакомилась со старушкой, но, в целом, все было примерно так же: по дорожкам носились дети, прогуливались отдыхающие, сидели по лавкам пенсионеры. На месте, где я сидела вчера, лавочки не было, я прошлась немного вперед и села на свободное место рядом с маленькой девочкой, евшей эскимо, и ее мамой. Девочка осторожно откусывала холодное лакомство, лукаво поглядывая на меня синими глазками, и при этом весело болтала ногами в красных сандаликах. Мама её читала книжку. Когда она положила томик на лавочку, чтобы носовым платком вытереть дочке, измазанное мороженым личико, я успела прочитать на обложке: А.П. Чехов «Рассказы и повести». Надо же! Я тоже время от времени перечитываю Чехова. Очень люблю его произведения, они всегда кажутся мне еще не читанными, хотя я и узнаю знакомые мне лица и сюжеты. Пожалуй, Чехов – один из самых мною любимых классиков.

Через некоторое время мама с дочкой поднялись и ушли, а я стала выглядывать, где продают мороженое. Поднялась с лавочки и прошла вперед, увидела небольшой киоск, где торговали мороженым и лимонадом. Без лимонада я как-нибудь обойдусь, хотя и хочется вспомнить его вкус, а вот от мороженого не могу отказаться. Я подумала и купила себе такое же эскимо, какое ела маленькая девочка. Присев на лавочку неподалеку от киоска, я с нетерпеливым вожделением сняла обертку с мороженого и с удовольствием съела его, жалко, что оно быстро закончилось. Надо же! Какое оно раньше было вкусное! На самом деле – сливочный вкус, как любят вещать в рекламах моего времени. По сравнению с этим вкусом, сливками в моей реальности, от мороженого даже и не пахнет. Наверное, и вправду тогда обходились без искусственных добавок. Вдруг, мне показалось, что мимо меня прошла вчерашняя знакомая, Ксения Сергеевна. На ней была такая же белая ажурная шляпка. Я торопливо, по–детски, вытерла руки о подол платья, быстро вскочила и кинулась вслед за ней.

– Простите, Вы не…

Женщина обернулась, и я увидела, что это никакая не Ксения Сергеевна, а просто похожая на нее бабуля.

– Простите, я обозналась.

Старушка добродушно кивнула и побрела дальше, а я, в большом разочаровании, опять плюхнулась на лавку. А ведь действительно, бабка–то вчерашняя была непростая! Что-то слишком много она обо мне знала. Вот откуда? Откуда она узнала мельчайшие подробности из моей жизни? Кто мог ей рассказать обо мне? Да никто! Просто, она точно ведьма. Уж про Арсения она никак не могла знать. Про него я еще даже маме толком не успела рассказать, сколько бы она меня о нем не расспрашивала. Я не торопилась знакомить маму со своим мужчиной, хотя уже допускала, что выйду за него замуж. Впрочем, мы с ним очень давно знакомы, учились когда-то в одном институте, только на разных факультетах. Он строитель, у него своя фирма по строительству и ремонту коттеджей, бань и так далее. Два года назад случайно встретились на дне рождения общего знакомого в ресторане, узнали друг друга, повспоминали студенческие времена и, с тех пор, Арсений начал за мной серьезно ухаживать. Прошло некоторое время и я, с подачи подруги Сонечки, понемногу стала привыкать к мысли, что вполне могу выйти за него замуж. Надо же уж когда-то определяться. Хотя я и привыкла жить одна, с дочерью.

Опыт выхода замуж у меня имелся, правда давний. Замужем я была ровно год сразу после окончания института. Муж тоже был бывший студент, звали его Константином. Любовь у нас быстро прошла, а может, ее и вовсе не было, я просто как-то обнаружила, что, Костя встречается с другой женщиной со своей работы. Я увидела их случайно на улице и мне все сразу стало ясно. Это стало толчком к действиям, я словно проснулась и, благополучно развелась с мужем без всяких скандалов. Даже, можно сказать, с каким–то облегчением на сердце, что нашлась наконец причина, по которой я могу расстаться с Костей. Хорошо, что ребенка тогда не успели родить. Я не особо расстроилась из-за измены мужа, потому что выскочила за него замуж только после того, как узнала, что летчик Боря женился в своем гарнизоне на чьей-то дочке. Назло Боре, можно сказать, вышла замуж. Какая уж тут любовь? За год семейной жизни я так и не смогла ни привязаться к Константину, ни почувствовать к нему хоть каких–то сильных чувств. Просто просуществовали рядом год и все. Хорошо, хоть вовремя поняла, что мужчина, спящий со мной в одной кровати и зовущийся по документам моим мужем – совсем не мой.

После развода случались у меня связи, но ни одна из них не закончилась загсом. Не скажу, что предложений руки и сердца не было. Киру родила от женатого человека, он даже не узнал, что дочка его и до сих пор не знает. Я не захотела ломать, в общем–то вполне благополучную семью этого мужчины, тем более, что они давно живут за границей. Теперь вот Арсений. Соня ругает меня, говорит, что так я останусь одна, надо выходить в конце концов замуж, пока бабкой не стала, и совсем одна не осталась, когда у Киры своя семья появится. Соня, конечно, права. Я вполне сознаю, что Арсений не самый плохой вариант. Даже наоборот, из всех моих бывших, он – самый стоящий. Он мне очень нравится, мне с ним хорошо и спокойно. Нравится представлять его моим друзьям и знакомым в качестве своего близкого друга. Арсений несколько раз делал попытки повести меня в загс, но я до сих пор все откладывала свое согласие. Все жду чего–то… Чего жду? В конце концов, можно жить и без штампа в паспорте, но Арсений настаивает на женитьбе, в этих вопросах он старомоден. Наконец, перед последним отъездом Арсения в командировку, я сказала ему свое «да». Мне сорок два года на днях! Мама и отчим (после внезапной смерти отца пять лет назад, мама вышла замуж за бывшего папиного сослуживца Ивана Кузьмича, с которым его связывала многолетняя дружба, и они уехали жить в бабушкин дом в деревню, оставив меня с Кирой в квартире одних, надеясь, что так я быстрее устрою свою судьбу), замучили вопросами и советами о замужестве, даже, требовали внука. Это в моем-то возрасте! Скорее от Киры им нужно ждать правнуков, хотя, надеюсь, до этого еще есть несколько лет. Ей же только шестнадцать будет скоро. А вообще… Арсений уже намекал, что не отказался бы от нашего ребеночка, на что я только смеялась и отмахивалась. В наше время и после сорока рожают, это правда. Очень хочется иногда взять на руки собственного малыша, ведь Кирочка уже так давно перестала быть маленькой. Вероятно, Арсений и смог бы стать хорошим отцом. От первого брака у него есть десятилетний сын, которого он часто навещает и поддерживает. Правда, Кира его, как маминого жениха, не очень–то жалует. Я, конечно, догадываюсь, что она меня просто ревнует к нему. Да и Соня утверждает то же самое. Дочке я еще не сказала, что дала Арсению надежду стать его женой. Почему–то боюсь ее реакции.