Страница 9 из 47
Вновь подойдя к камню, я стал его обкапывать, стараясь добраться до трубы, чтобы понять, в какой стороне искать и к чему она ведет. Через пару часов камень был обкопан и висел в воздухе на трубе. Он был предназначен для того, чтобы скрывать то, что находится под землей, а раз так, значит, там было что-то стоящее, и это вполне могло дать мне шанс выжить. За это стоило побороться и этому следовало уделить время. Как, собственно, я и поступил. Чтобы сэкономить силы, походил кругами, посмотрел, подумал. Дошел до сухого дерева, находившегося метрах в шестидесяти от камня, походил вокруг него. Хм. Это было обычное сухое дерево. Я попинал его. Действительно, просто чертово сухое дерево. Я уже было отошел на несколько метров, но вернулся, включил когти и ткнул в него. Древесина должна была задымиться, когти должны были войти в нее, но вместо этого уперлись в дерево. Я поводил рукой из стороны в сторону, стараясь оставить царапины, но они не появлялись. С этим деревом было явно что-то не так, и это было более чем очевидно. Возможно, оно и есть вход.
Задумавшись, я начал осматривать дерево снова, касаться его и пытаться нажать какую-нибудь кнопку, но ничего не происходило. Через пятнадцать минут танцев у дерева я отчаялся. Оперся на него рукой и посмотрел вниз, думая: «Нет, я все-таки сдохну здесь!». Так я простоял, наверное, пару минут. Затем повернулся и пошел прочь. Через несколько метров оглянулся на дерево и увидел надпись, которая заставила меня вернуться. Она гласила: «Открыто». В голове у меня всплыло, что когда-то давно в новостях был скандал, связанный с дверями, которые открывались человеческим прикосновением: чтобы они открылись, нужно было продержать руку на распознающем экране не менее минуты. Такие двери было очень сложно найти. Из-за этого на них не ставили другие примочки вроде паролей, считывателя отпечатков пальцев или сетчатки глаза и тому подобного. Да кому в регионе придет в голову стоять у дерева и держать на нем руку не менее минуты, чтобы открылась какая-то дверь, если ты даже не знаешь, где она находится и куда нужно приложить руку?!
Но это было не все. Дверь-то я открыл, но вот где она находится, это был уже другой вопрос! Я начал рассуждать логически: где дверь открывается, там она и должна быть, следовательно, вход — это дерево, и в него нужно как-то войти. Раз дверь открыта, значит, нужно что-то теперь нажать. Или потянуть? Что, собственно, я и сделал, оттанцевав у дерева еще один танец. Когда устал, сел напротив него. Осмотрелся. Откинулся на землю и начал рассматривать облака, чтобы отвлечься и взглянуть на ситуацию по-новому, ведь я чего-то явно не замечал, потому что взгляд был уже замыленный.
В голову пришло забрать тепловизор и взглянуть на ситуацию через него. Если дверь открылась, возможно, где-то появился тепловой след, по которому я мог бы найти вход. На этой мысли я и остановился. Потихоньку направился к болоту, оглядываясь по сторонам. Оставленные зарубки в этом очень помогали. Главным вопросом было: как достать шлем из воды, ведь там — жутчайшая химера, которой ничего не стоит меня убить. Да и вдруг шлем уже утонул? Что тогда?
По дороге к болоту я твердо решил, что сегодня точно не умру, что бы там ни случилось. Не важно, насколько трудно придется. Главное — выжить. Любой ценой. Мне важно узнать, что находится под землей.
До болота я добрался быстро и, к счастью, по дороге никого не встретил. У болота осмотрелся, увидел примятые камыши, подсохшую кровь на листве и плавающую в заводи каску, которая не утонула только потому, что была легкой и центр тяжести приходился на макушку. До неё было метра три от берега. Ветром её прибило к камышам. Все, в общем-то, просто: нужно взять большую палку, подцепить каску и вынести её на берег — удачно, что сухое деревце лежало неподалеку. Судьба, казалось, благоволила мне. Так я и сделал на позитивной волне, особо не задумываясь над действиями. Но радость лишь навредила и не позволила вытащить каску из болота. Не проверив прочность деревца, я начал пробовать её забрать и уже подцепил, но, когда начал тащить к себе, верхушка переломилась, каска упала в воду и, набрав воды, утонула.
— Твою ж мать! — сдержанно выразил я свои эмоции.
Злость была огромной. Пришлось решать: лезть в воду или возвращаться ни с чем. Но я уже так устал от этого всего! Схватился за голову, походил кругами, набрал воздуха и подумал про себя: «Сколько можно терять, отдавать, сдаваться?! Почему я должен постоянно проигрывать? Почему должен терпеть это все? Ведь моя победа зависит только от меня! У храброго сердца должны быть каменные руки, которыми вырывается труднейшая в жизни победа, победа над рабом в себе! Вот я потерял что-то — могу ли я уважать себя после этого; вот я проиграл кому-то — могу ли я гордиться собой, как прежде? Каждый шаг, отданный кому-то или чему-то, — это ужасное поражение, которое разъедает сердце и делает его трусливым, покорным, подчиненным, но никогда не делает его храбрым и сильным. Поражение — это поражение. И чем их больше в жизни, тем более зависимым и несчастным становится человек, потому что живет жизнь не для себя, а живет, служа кому-то, потакая чьим-то победам, и делает другого человека счастливым, но только не себя. От поражения до победы не так уж и много, собственно, лишь усилие воли. Воли, которая настойчиво требует своего». И я решил требовать от жизни своего. Хватит сдаваться обстоятельствам! Удача — удел слабых, сильные же строят свои мосты и дороги.
Пока я настраивался на победу, не заметил в воде шевелений. И только перецепил когти на левую руку, чтобы освободить правую для более тонких действий, из воды выскочила водная химера. Та самая, которая убила серую. Я отпрыгнул, раскинув руки, но она успела вцепиться мне в правую кисть. Ноцицептивная боль пронеслась по руке до мозга. В шоке я начал бить выключенными когтями по пасти химеры, но та лишь мотала меня, как тряпку, из стороны в сторону. В пасти была только кисть, поэтому я мог изворачиваться. В панике включив когти, я начал бить, прожигая прочную шкуру и попадая ей прямо внутрь пасти, но зубов она не разжимала и продолжала мотать меня, уже мечась по берегу от боли. Я начал отрезать ей верхнюю часть пасти возле руки, но, когда она дернулась в очередной раз, прожег запястье и потерял кисть, оставив её в пасти химеры. Увидев это, я перепугался и отвлекся, и в этот момент она сбила меня с ног. Я оказался под ней, и когда она начала отходить, чтобы я оказался на уровне её пасти, я воткнул когти ей в шею, прожигая максимально высоко. Правая рука попала на излом в нескольких местах, и я боялся остаться еще и без неё. Когда химера в последние секунды сползала с меня, она вывихнула мне плечо, а затем, уже мертвая, придавила собственным весом. Я оказался под химерой, с отрезанной кистью и вывихнутым плечом этой же руки. Хуже того, я начал терять сознание. Понимая, что у меня осталось совсем немного времени, я постарался вылезть из-под нее, крича от боли и плача в панике. Победа оказалась не такой красивой, как я её представлял. Через неимоверные усилия я сумел вырваться из-под водной химеры. В слезах, соплях и слюнях дополз до воды, большей частью тела залез в нее, но это не привело меня в чувство. Спустя несколько секунд, обессилев, я окончательно потерял сознание...
Сколько времени прошло, я не знал. Очнулся, лежа на спине. По закатному небу плыли облака, шутливо поглядывая на меня. Руку обжигал жуткий порез. Мне очень повезло, что когти прижгли рану, иначе я бы умер от потери крови или инфекции. Тело болело от многочисленных ссадин, а в ушах стоял громкий звон. Меня мотало из стороны в сторону при каждом шаге. Еле выбравшись из воды, я осмотрел руку, насколько это было возможно. К счастью, у меня был подвывих, насколько я мог судить. Мне это было знакомо, поскольку у Молли он пару раз случался после боев. Ощупав плечо, я сунул руку между двумя крепкими ветками так, чтобы при повороте сустав попадал на место. Сам себе я никогда не вправлял суставы, но вопрос был крайне серьезным, особенно в регионе. Простояв у дерева пару минут с палкой во рту и подготавливая себя морально, я набрал воздуха в грудь, попытался повернуться, но попытка оказалась неудачной. Боль напрягла мышцы и помешала вправить сустав. Встав поудобнее, насколько это было возможно, я расслабил руку, отвлекся на мысли и начал падать. Волна боли прошла по телу, сустав глухо щелкнул и встал на место. Лицом я ударился о землю и вновь потерял сознание.