Дар памяти

И ты их убила.

Вообще-то нет.

Нет?!! То есть они… Господи…

Они живы и слышат каждое наше слово? Да. – Она отлетела еще дальше.

Ромулу неверяще смотрел на нее.

Все это время они находились в сознании, - подтвердила волшебница. Она опустилась на тумбу памятника, стоявшего посреди площади, и примостилась у ног действительно вырезанного из камня завоевателя.

Но это же…

Жестоко? Это моя гора, - жестко ответила волшебница. - Здесь живет еще несколько сотен разных духов, и мы никого сюда не приглашали.

Конечно, она была права, защищая свое пространство, и Ромулу не должен был винить ее. И все же он не мог не чувствовать ужас, пробиравший его.

Неужели нельзя было найти какой-то другой способ?

Какой? Я не владею людской магией. Мне подвластен только камень.

Но почему ты не заколдовала хотя бы нескольких? Разве людей это не испугало бы?

Ромулу, ты забыл, что это были волшебники. И что я читала в их умах так же, как читаю в твоем.

То есть… ты хочешь сказать, что заклятье против окаменения существует?

Неожиданно мысль пришла ему в голову. Он вскочил и, выхватив палочку, выкликнул:

Фините Инкантатем.

Ничего особенного, конечно, не произошло. Лишь несколько пустяковых искр сорвались с кончика палочки, и это все.

Ах, Ромулу, Ромулу, - со смешком сказала волшебница. – Магия здесь не действует, ты забыл об этом.

Но почему же действует твоя магия? – он опустил взгляд, сосредоточенно запихивая палочку в карман.

Волшебник, который делал книги, поставил ловушки для людской магии, но не для моей.

Расскажи мне о нем, - попросил Ромулу.

У него был величайший дар создавать книги пророчеств, но делал он одну книгу так долго, что только очень богатые семьи могли себе позволить это оплатить. Последний этап книги делается в горе и привязывается к ее магии, и мы с ним провели немало времени, болтая о том о сем.

Но почему в горе?

Я не знаю, Ромулу. Может быть, гора, как и я, считывает мысли каждого из вас и делает прогнозы? Гора – это ведь часть магии земли, а земля носит на себе не одну расу миллионы лет.

Но предсказания же сбываются?

Ну, - усмехнулась волшебница, - у каждого из вас достаточно силы, чтобы заставлять их сбываться. Тебе пора. Идем, - продолжила она резче, слетая с пьедестала. – Я не могу весь день сидеть тут с тобой. У меня, знаешь ли, есть и другие дела.

Ромулу пошел за ней, вверх по очередной извилистой улочке, то и дело отвлекаясь на застывшие фигуры по пути. Теперь он замечал, что они были вовсе не такими примечательно целыми, как показалось ему в начале. У одной статуи раскрошились пальцы, у другой вообще голова валялась у ног, у смеющейся женщины, которая при жизни держала младенца за ножки вниз головой, должно быть, раскачивая его, в руках остались только эти самые ножки, а самого младенца нигде не было видно. Ромулу заозирался, разыскивая его, и отстал. Волшебница спустилась вниз и дернула его за рукав.

Внизу где-нибудь лежит, - с нетерпением сказала она.

Ромулу подчинился ее настойчивости, но несчастный младенец никак не шел у него из головы. Заклятье настигло его, когда мама играла с ним, он только что был сыт и доволен, и вся жизнь была у него впереди, и вдруг из этого детства и счастья он в один миг попал в каменную тюрьму, и если взрослые еще могли хоть как-то понять происходящее, то что должен был испытывать он, кроха, которая не различала даже еще человеческую речь? Какие невыносимые страдания выпали на его долю за все эти столетия!

Волшебница давно уже вывела Ромулу из города и вела его через пещеры с зелеными, оранжевыми, голубыми сталактитами и сталагмитами, а он едва замечал, что происходит. Он смутно осознавал, что вначале волшебница делала попытки обратить его внимание на красоту вокруг, но вскоре оставила эту затею, и между ними повисло тягостное молчание. Однако примерно через час пути путь им преградило озеро. Тут уж волей неволей пришлось очнуться.

Волшебница зажгла факел и вручила его Ромулу.

Внимательно смотри под ноги, - велела она. – Пробуй каждый камень прежде, чем наступить.

Ромулу поднес факел поближе к воде и разглядел под ней несколько камней дорожки, по которой ему, видимо, предстояло перебираться на ту сторону. Далекий берег терялся в темноте.

И на твоем месте я бы разулась, - заметила волшебница, и сквозь ехидцу Ромулу расслышал обиду.

Прости, - покаянно сказал он.

Волшебница повела плечами, показывая, насколько он ей безразличен, перенеслась на несколько шагов вперед и зависла, паря над озером. Но едва он ступил в воду, как она вернулась и предупредила:

Рыба может наброситься на тебя. Отпихивай ее и не останавливайся.

Вперед, не останавливайся! – прикрикнула она, когда Ромулу после ее слов задумался, не стоит ли вернуться назад и обуться. Впрочем, должно быть, она была права, ходить в мокрой обуви - тот еще подарок.

Путешествие оказалось нелегким. Дорожка отчаянно петляла, и не на каждый камень можно было наступать – обманки тут же уходили вглубь, норовя увлечь за собой. Таким образом большая часть пути представляла собой балансирование на одной ноге. Когда Ромулу добрался наконец до обросшего мохом камня на середине озера, он чувствовал себя совершенно вымотанным. Камень оказался неровный и узкий, максимум фута полтора в ширину и футов пять в длину, и когда Ромулу ступил на него, с другого конца в воду посыпались бледно-рыжие рачки.

И все же это была единственная возможность отдохнуть, Ромулу наклонил факел, прикидывая, нельзя ли как-то сесть, но поскользнулся и, уронив факел в воду, едва не полетел туда сам.

Поздравляю, - сказала, подлетая, волшебница, - я не смогу теперь быстро принести тебе новый. А свечение крыльев здесь поглощается. Пошли.

Она зависла рядом с камнем, освещая темную воду тусклым, едва видимым, светом, и Ромулу ничего не оставалось, как последовать за ней. С одной стороны, это облегчало дорогу, так как волшебница страховала его, с другой стороны света теперь было очень мало, и у Ромулу заболели глаза. Ему приходилось то и дело останавливаться и давать им отдых.

Волшебница больше не подгоняла его, но он явно чувствовал исходящее от нее недовольство.

Они прошли ярдов пятьдесят, и, по прикидкам Ромулу, оставалось еще не меньше ста пятидесяти, когда вдруг он почувствовал, как что-то впилось ему в ногу. Он вскрикнул, едва не сделав от неожиданности шаг вперед, но волшебница удержала его. Пришлось сначала нащупать следующий камень, и только после этого, перейдя на него, стряхивать рыбу. Удалось это далеко не сразу, и когда та наконец отлетела и шлепнулась в воду, у Ромулу возникло ощущение, что она при этом вырвала из его ноги порядочный клочок мяса.

Боль была ужасная, на грани обморока он непонятно каким чудом добрался до другого берега и повалился на холодный камень. Потом, сообразив, что нужно остановить кровотечение, принялся осматривать ногу. К его удивлению, оказалось, что кровь свернулась, однако ступня и правду выглядела не лучшим образом.

Что это за гадость? – пробормотал он, всматриваясь в рваную рану, заполненную желтой слизью. – Она ядовитая?

Рыба пометила тебя, чтобы другие могли учуять. По счастью, течение с другой стороны и вода в верхнем слое не так быстро перемешивается. Заживет, - отмахнулась волшебница.

И для этого ты сказала мне снять обувь? – съехидничал Ромулу.

Это мой подарок, - с такой же ехидной улыбкой согласилась волшебница, и прежде чем Ромулу успел понять, шутит ли она или говорит всерьез, продолжила: - В следующей пещере твоя книга. Выйдя отсюда, ты не вернешься назад. И мы больше не увидимся. Прощай, Ромулу.

Она отлетела, зависая над озером.

Постой! – воскликнул он. – Подожди.