Узы крови

А поганый Лжепророк упивался видом измученных жаждой смертников. Сломить их – не проблема. Но куда интереснее дать ложную надежду, а затем отобрать ее, таким образом окончательно растоптав наивные мечты зеленых юнцов. Расположившись с многотысячным войском на открытой местности, Старк представлял собой чересчур легкую мишень. Партизаны могли воспользоваться холмами и напасть неожиданно. Сначала это беспокоило осторожного завоевателя, но впоследствии он выяснил, что чертова вдова умышленно обманула его. Никакого Клауса среди попавшегося сброда не было. Наверняка мальчишка находится в другом регионе и даже не подозревает о том, что его драгоценным товарищам угрожают пытки. Рассвирепев и успокоившись одновременно, инквизитор ничтоже сумняшеся пировал с двумя из четырех верных псов.

Пойманного беглеца, оглушенного и избитого, швырнули на землю к остальным. Их сторожили вооруженные солдаты, их поставили на колени и всячески унижали, при этом избивая за малейшую провинность. Не разговаривать, не поворачиваться, лучше вообще не двигаться и не издавать звуков. Очнувшись, Кай с трудом поднялся на локтях, обнаруживая кругом враждебно настроенных ублюдков, выжирающих запасы вина. Но испытывающего нестерпимую головную боль Аррена удивило иное: непонятным образом он очутился в странном полукруге, состоящем из истекающих кровью друзей. Внезапно для себя он понял, куда попал. Красноречивые взоры явно просили о раболепной покорности. В самом центре сидел Мэннинг, взявший на себя обязанности лидера своеобразного отряда. Рядом с ним, как ни странно, полулежал бывший нечестивец с разбитой губой. Он не должен тут быть, но сказать что-нибудь ему не разрешили. Но руки никто не связал.

– Да быть того не может, – отвлекшись от почти что выигранной шахматной партии, Волк поднялся и направился к новоприбывшему коннику. Фанатики не без интереса наблюдали за сентиментальной сценой объятий, которые смутили бравого воина. – Я уже не надеялся увидеть тебя живым, Теодор. Наша семья в полном составе. Почти. Чем порадуешь?

– Я убил его, – без запинки проговорил Борелл, видя непонимающий, но постепенно проясняющийся взгляд. Расширенные зрачки свидетельствовали о настоящем шоке.

– Как? Подожди… это невозможно? Как ты сумел? – перебивая самого себя, Гэбриэль принялся расхаживать из стороны в сторону. Весь мир перевернулся. Препятствия на пути к мировому господству больше не существует. – Ты принес трофей? Голову? Или фамильный клинок? Хоть что-то?

– Там случился пожар. И поединок происходил на крыше, поэтому я едва успел уйти, – житель Востока говорил уверенно, заранее приготовив тщательно продуманные и отработанные ответы на всевозможные вопросы. Но опьяненный успехом каратель не собирался их задавать. Вместо этого он зашёлся на пену, спеша сообщить всем и каждому о гибели пресловутого освободителя.

Пускаясь в бешеную пляску, Антихрист не переставал выкрикивать заветную фразу. В привычной манере бросаясь на мимо проходящих безбожников, он готов был всех их обнять. Безумие граничило с ликованием, помешательство – с вселенской отрадой. Словно он одержал тысячу побед или же разгромил огромное войско. Словно уже установил диктатуру в стране, подчинив непокорных вассалов, коих не остановит, а лишь подхлестнет смерть правителя. Но когда это имело значение? Он не слушал никого из подошедших. Взамен рационального подхода к сыгравшей на руку ситуации безумец подошел к краю небольшой пропасти и, взглянув на прижавшихся друг к дружке овец, во всеуслышание объявил о похоронах неудавшегося царька.

– Моя жена! – прокричал обезумевший от горя Сокол, обращаясь к предполагаемому цареубийце. Враги обступили пленника, но, игнорируя предупреждения, тот заорал еще громче: – Клянусь Богом, если ты с ней что-то сделал, то я разорву тебя на части!

– Не переживай, малыш, скоро тебе не придется беспокоиться ни о жене, ни уж точно о Господе! – яростно жестикулируя, проповедник расставил руки в попытке украсть солнце с небес. Теперь он, полноправный властелин, может все. – Клаус Ланнистер мертв!

Печаль

Приготовления затягивались. С разных уголков страны прибывали союзники, ранее прятавшиеся и действовавшие подпольно. Все они потеряли родных и близких. Так или иначе, в этом был повинен Великий Лидер со своими головорезами. Заслушивая разные истории, трагичные и веселые, Никлаус выражал сочувствие или искреннюю радость. В зависимости от итога. Затем он принимал рвущихся в бой мстителей. Ему не терпелось поскорее выдвинуться из флегматичного замка. В противном случае за месяцы простоя люди разленятся и вовсе не захотят уходить из теплых домов. Зима близко, к ней еще следует приготовится, но как можно говорить о будущем, когда их главный противник все еще здравствует? Голова мерзавца давно должна свисать на кровавых ниточках с копья, а не источать отравляющие речи.

Проводя бессонные ночи за военными советами и картами, Ланнистер физически и морально уставал. Тем не менее, он знал, что в просторной опочивальне его ждет не просто красивая девушка, но и друг, готовый выслушать все сокровенные желания и признания, не предназначенные для других. Он возвращался к любимой и отдавался чувствам, полностью в них погружаясь и растворяясь. Чудесные мгновения. Восторг, утешение, блаженство – столько непередаваемых эмоций. Разговор с дядей, если это действительно он, не клеился с самого начала. Вполне ожидаемая реакция. Конечно, никто сразу не примет сомнительного родственника, считавшегося погибшим около четверти века. Выглядит он безобидно, поэтому пусть себе блуждает по стенам под надзором. Но о сближении и речи быть не могло. Во-первых, любая связь с прошлым, относящимся к Разрушителю, сильно раздражала короля. Во-вторых, он подозревал любого встречного в пособничестве мятежникам, а на разубеждения уходило немало времени.

Ко всему прочему, на четвертые сутки к ним соизволил присоединиться не знающий себе равных Колемон. Его так называемый отряд, насчитывавший тысячу ратников, обогатился не только новыми последователями, но и знаменитыми ветеранами. Такой опытный полководец, как Бракс, вне всякого сомнения, пригодится Альянсу. Увидев двоих старших братьев, обсуждающих возможность разделиться у границ Дорна, Лев нарочито громко прокашлялся, дабы привлечь внимание, после чего упал на колени, при этом демонстрируя изодранный красный стяг с уже привычной золотой тварью. Первым дрогнул венценосец, пытавшийся сохранить серьезное выражение лица. Его примеру последовал и более сдержанный десница. Им так не хватало обаятельного и веселого младшего братца, что вся напускная чопорность испарилась. В душе они не воины, не командиры с громкими титулами, отсеченными конечностями и боевыми шрамами, а обыкновенные дети.

– Это не все подарки на сегодня, Ваше величество, – высвободившись из крепчайших объятий, первородный указал на двоих вошедших в людей, вынудивших гвардейцев напрячься. На долю секунды воцарилась гробовая тишина. Небезызвестный пират с железной рукой и острой секирой за спиной впервые ощущал неловкость. – Жаждут попросить королевского помилования.

Покорно кивнув в знак подтверждения, Рагнар достал свое смертоносное орудие, не делая резких движений, и преклонил колено, опираясь на лезвие. Шепотом он молил о всепрощении, клялся в непричастности к преступлениям бывшего монарха, хотя и не отрицал, что исполнял его последний приказ уничтожить Церберов с завидным рвением. Молчаливый спутник Кракена, дожидаясь своей очереди и прожигая друга или же врага ничего не значащим взглядом, также принял эту формальность. Клаус – довольно миролюбивый человек по натуре, несмотря на взрывной характер и нрав необузданного жеребца. Но в тот момент слепая ярость парализовала все тело. Он не понимал, как могут подонки, еще вчера мечтавшие убить его, сейчас кланяться ему и признавать верховным правителем.

– Я послушаю твою версию случившегося чуть позже, – Пастух отвернулся, не желая вести бессмысленный диалог с перебежчиками. На справедливую казнь нет времени и особого мотива. К черту. – Пока что можете остаться, генерал. Остальные свободны до особого распоряжения.