Страница 8 из 12
– divining rod (гадательный жезл) или witching stick (волшебная палочка) в английском языке. Witch – колдун, ведьма, современная форма древнеанглийского wicca; также ср.: diviner – знахарь, колдун, предсказатель, человек, который умеет пользоваться волшебной палочкой. Современное слово dowsing – отглагольное существительное от dowse (искать подземную воду или минералы при помощи ивового прута), более всего родственное по смыслу традиционному русскому названию «лозоходство».
Впрочем, группа слов, образованных в английском языке от корня *div-/*dev-, далеко не так проста, как может показаться. Их преимущественное значение – «божественный» или «имеющий отношение к божественному»: divine – богослов, духовное лицо, а в качестве прилагательного – божественный, пророческий; divinity – 1) божественность 2) божество, небесное сознание и т. п.
От того же древнего корня происходят русское «диво», индийское «дэви», иранское «дэв»…
Прекрасное название для метода и инструмента, который многажды пытались объявить сатанинским!
В. И. Даль в своем знаменитом «Толковом словаре» приводит греческое слово «рабдомантiя», то есть «гаданье, исканье кладов, руд, ключей волшебным [выделено мною. – С.Е.] жезлом».
Итак, судя по перечисленным косвенным признакам, лозоходство – магическое искусство, подходить к его рассмотрению надо в рамках соответствующей системы взглядов и ценностей; что, впрочем, никоим образом не исключает возможности его научного изучения. Быть может, кого-то смутят слова «магия», «магический»: слишком издавна и слишком настоятельно нам внушали негативное отношение как к самим этим словам, так и к тем реалиям, что за ними кроются.
Магия – и это прямо или косвенно подтверждают многие исследования, начиная со средневековых трактатов, которые и исследованиями-то ещё назвать нельзя, и знаменитой «Золотой ветви» Дж. Дж. Фрэзера, – прежде всего и в первую очередь не достижение сверхъестественных способностей и не умение проявлять их, хотя порою следование магическим путем порою действительно влечёт за собою проявление возможностей, «рядовому обывателю» в повседневной жизни недоступных (например, то же умение пользоваться лозою). Магия – всего лишь один из многих способов ви́дения мира, путей развития личности. Он не более романтичен, чем йога, боевые искусства или художественное творчество. С точки зрения устоявшихся норм и отношений это действительно необычный (а иногда и непонятный стороннему наблюдателю) способ понять себя, других людей и окружающий мир.
И ещё:
«Магия» – значит “могия”. Кто могёт, тот и маг»[20].
Магия как таковая не бывает ни хорошей, ни плохой, то есть ни чёрной, ни белой; она просто способ. «Чёрными» или «белыми» магами бывают люди – злые или добрые; завистливые или бескорыстные. Именно личными душевными качествами людей определяется цвет их магии и способ их действия. Плохо, когда забываешь о том, что «в духовной жизни мы всегда находимся в самом начале пути»[21].
Можно ли объединить несоединимое?
Недавно я решил нелёгкую для себя задачу – определить реальное место лингвистической географии в нашей науке.
Лозоходство, подобно некоторым другим способностям человека, не признаваемым современной официальной наукой, не только реально существует, но и приносит вполне ощутимую пользу, не давая спокойно уснуть скептикам.
«Противники даузинга[22] утверждают, что в тех случаях, когда с его помощью удается получить точную информацию, имеет место “просто случайное совпадение”. Такое употребление слова “совпадение” напрямую связано с тем, что скептики не понимают смысл слова “наука”…
Цель науки заключается в создании единой целостной системы знания, тогда как технология связана – или должна, по крайней мере, быть связана – только с практическими результатами. Основной инструмент и метод науки – логика, технология же определяет ценность и важность знаний преимущественно с точки зрения их практической пользы, не особенно требуя от них при этом логической непротиворечивости…
То же самое можно сказать и о даузинге…
Рамка или лоза в руках даузера работает постольку, поскольку его рука придает ей вращательное движение, своего рода сигнал. В исключительных случаях она не сдвинется с места, сколь бы сильно вы того ни хотели (…) Быть может, это следствие действия неких “магнитных” или “электрических” полей или форма “внечувственного восприятия”, или своего рода “сонарное сканирование”, или нечто, родственное древней магии, подобно “путешествиям вне тела” – или что-то ещё…
В результате мы приходим к одному-единственному выводу: можно спорить о даузинге сколько угодно, но в случаях, когда мы сталкиваемся с двумя взаимодополняющими способами описания реальности (что и происходит при столкновении науки и даузинга), вряд ли следует заниматься выяснением того, какой из них правильней, лучше воспользоваться плюсами каждого из них. Ведь, в конце концов, все мы воспринимаем мир так, что его можно было бы назвать “сконструированной реальностью” или “выдуманной реальностью” – сконструированной в точно такой же степени, в какой является таковой изображение на экране радара или телевизора»[23].
Так кто же судьи? Реально ли то, чего не может быть? И есть ли шанс поставить объективный эксперимент в рамках «выдуманной реальности», примирив тем самым непримиримые, казалось бы, взгляды на окружающий мир?
«…Во всех случаях, когда нарушается схема эксперимента…, делаются оговорки, что это вынужденные отклонения от правил. Надежда на то, что подобные отклонения не окажутся слишком существенными»[24].
Имеет ли смысл само понятие «эксперимент», если отсутствует тот, кто его проводит – экспериментатор, наблюдатель? Нет того, кто экспериментирует, ставит познавательный опыт, – значит, нет эксперимента? Но эксперимент – есть, это человек, который его замыслил и следит за его осуществлением. Согласно требованиям науки, эксперимент не должен зависеть от наблюдателя. Магический подход зиждется на том, что человек воздействует на процесс уже одним фактом своего наблюдения за процессом.
И что же? Действительно, со временем выяснялось, что наблюдатель способен воздействовать на результаты научного опыта (например, в квантовой механике). Иначе говоря, столь нематериальная, казалось бы, субстанция, как человеческая психика, человеческая мысль, неопосредованно и ощутимо влияет на объекты и процессы материального мира. Кажется, что ещё немного, и даже скептики вынуждены будут признать, что рассуждения о «силе духа» не столь уж беспочвенны. Без «силы духа» трудно обойтись даже здравомыслящим учёным…
«Кажется, Ленин писал, что ученый оставляет идеализм на пороге своей лаборатории, превращаясь в материалиста. И это правда. Но у нее есть вторая сторона. Выходя из лаборатории, здравомыслящий ученый забирает свой идеализм обратно для решения практических задач. Психолог идет за прогнозом к гадалке (из личной практики), физик молит Бога о получении нужной литературы и получает ее (из биографии Козырева), химик изучает спиритизм (Бутлеров), математик бросает науку и уходит в пастухи для более глубокого понимания дзен-буддизма (Гротендик). Они продолжают работать на практике. А практика, как известно, критерий истины. Отрицать все это просто глупо»[25].
20
А. Андреев. Мир Тропы. – СПб.: Тропа Троянова, 1998.
21
Р. Блюм. Книга Рун. – Киев: София, 2000.
22
Напомню, что даузинг (dowsing) – английское название лозоходства.
23
T. Graves. Op. cit.
24
К. Мхитарян. Разрушение физической реальности. Что дальше? // Аномалия. – 1994. – № 3 (25).
25
К. Мхитарян. Разрушение физической реальности. Что дальше? (окончание) // Аномалия. – 1994. – № 4 (26).