Страница 23 из 35
К сожалению, наши гости не менее ясно дали нам понять, что сильно сомневаются насчет запланированного наступления на западе, особенно в том, что касается шансов одержать решительную победу. Естественно, они попросили наших командующих армиями и корпусами доложить о состоянии их соединений на тот момент, но по тому, как они отнеслись к жалобам, конечно многочисленным, на недостаточную подготовку вновь сформированных дивизий, создавалось впечатление, что сами они не придавали большого значения предстоящей операции.
Чтобы сгладить это впечатление, генерал-полковник фон Рундштедт несколько дней спустя лично обратился к генералам группы армий. Охарактеризовав оперативный замысел штаба, он показал, что в действительности есть все шансы добиться решающей победы на западе, хотя предпринимать наступление до начала весны нецелесообразно.
6 ноября, отвечая на запрос ОКХ по поводу наших намерений в рамках исполнения директив, мы снова высказали наши рекомендации, но не получили ответа.
Все это время гитлеровские «предсказатели погоды», метеорологи министерства авиации, весело скакали вверх-вниз по своим лестницам. Каждый раз, как они предсказывали хотя бы краткий период хорошей погоды, Гитлер отдавал приказ о выдвижении войск в районы сосредоточения. Но каждый раз метеорологам приходилось отказываться от своих слов, и наступление отменяли.
12 ноября мы получили телеграмму следующего содержания, которая застала нас врасплох:
«По приказу фюрера сформировать третью группу подвижных войск на южном фланге 12-й армии или в районе, назначенном 16-й армии, с тем чтобы она наступала в направлении Седана и восточнее его, используя преимущество безлесной местности по обе стороны от Арлона, Тинтиньи и Флоранвиля. Состав группы: штаб 19-го корпуса, 2-я и 10-я танковые дивизии, одна моторизованная дивизия, «Лейбштандарт» и полк «Великая Германия».
В задачу группы входит:
1) разгромить подвижные силы противника, переброшенные в Южную Бельгию, и тем самым облегчить задачу 12-й и 16-й армий;
2) используя фактор внезапности, овладеть западным берегом Мааса в районе Седана или на юго-востоке от него и создать тем самым благоприятные условия для последующих этапов операции, в особенности в случае, если бронетанковые части, действующие в составе 6-й и 4-й армий, не одержат успеха на своих участках».
Вслед за телеграммой последовало соответствующее дополнение к оперативной директиве ОКХ. Из текста сообщения становилось ясно, что передача 19-го корпуса группе армий «А» сделана по приказу Гитлера. Что заставило его так поступить? Быть может, эта мысль родилась у него после имевшего место незадолго до того доклада командующего 16-й армией генерала Буша. Генерал был знаком с моими взглядами и мог упомянуть о нашем желании получить бронетанковые части для быстрого наступления через Арденны. Также возможно, что Гитлер сам пришел к этому решению. Он умел разглядеть тактические возможности и подолгу стоял над картами. Он мог понять, что проще всего форсировать Маас у Седана, тогда как выше танковые соединения 4-й армии столкнутся при переправе с большими трудностями. Он, вполне вероятно, увидел, что переправа через Маас у Седана создает благоприятные условия (в том смысле, что оно открывало возможности для южного фланга группы армий «А») и хотел угнаться сразу за всем. Все же на практике, как бы мы ни радовались получению танкового корпуса, это привело бы к рассредоточению наших бронетанковых сил. Поэтому командующий 19-м танковым корпусом генерал Гудериан сначала весьма отрицательно отнесся к новой роли своего соединения, поскольку всегда утверждал, что танки нужно применять таким образом, чтобы наносить мощный удар единовременно на одном участке. Только после того, как я объяснил ему оперативные соображения нашей группы армий, стремящейся сместить основную тяжесть всего наступления на южный фланг, и обратил его внимание на заманчивую перспективу выйти к дельте Соммы в тылу врага, Гудериан превратился в горячего приверженца нашего плана. В конечном счете именно его пыл вдохновил наши бронетанковые части на стремительный бросок к побережью Ла-Манша в тыл врага. Для меня, разумеется, было большим облегчением узнать, что Гудериан счел осуществимой мою мысль о прорыве значительными танковыми силами через столь труднопроходимую местность, как Арденны.
Если вернуться к передаче нам 19-го танкового корпуса, то нет сомнений, что Гитлер видел в ней лишь тактическую меру, облегчавшую переправу через Маас для группы армий «Б».
Да и в дополнении к директиве ОКХ ни словом не упоминалось о новых целях. Оно не содержало ни единого намека на осуществление или хотя бы подготовку к одержанию окончательной победы за счет охвата сил противника группой армий «А» в направлении устья Соммы.
21 ноября командующий сухопутными силами и начальник Генерального штаба снова посетили нас в Кобленце. Помимо командующих армиями в составе группы армий «А», на совещании также присутствовали командующий группой армий «Б» генерал-полковник фон Бок и его командующие армиями.
В силу одного обстоятельства этот случай заслуживает отдельного упоминания. Фон Браухич пожелал выслушать соображения командующих армиями и группами армий, а также узнать, какие они распоряжения отдали в исполнение директивы ОКХ. Однако, когда пришла наша очередь, он предложил высказаться только командующим армиями. По-видимому, он хотел устранить всякую возможность того, что группа армий «А» огласит свои разногласия с оперативной директивой.
Поэтому нам не осталось иного выбора, кроме как передать руководителям ОКХ еще один подготовленный нами меморандум с соображениями относительно того, как следует проводить операцию.
Как и в двух предыдущих обращениях в командование от 31 октября и 6 ноября, а также в четырех последующих, от 30 ноября, 6 декабря, 18 декабря и 12 января, в нем излагались принципиальные положения, на которых основывался план операции группы армий «А» в целом. Все меморандумы, по существу, развивали те же концепции, что уже были изложены выше, поэтому воздержусь от их повторения.
Между тем Гитлер, по-видимому, обдумывал вопрос о действиях 19-го танкового корпуса на участке группы армий «А», а также о том, как ввести дополнительные силы для ее поддержки в том случае, если удар танковых сил в составе группы армий «Б» все же не достигнет ожидаемого быстрого результата. Как говорит Грейнер, заведовавший журналом боевых действий ОКВ, примерно в середине ноября Гитлер запросил ОКХ, можно ли усилить танковые соединения Гудериана и каким способом, если возникнет такая необходимость. Также Грейнер сообщает, что около 20 ноября Гитлер отдал в ОКХ распоряжение о том, чтобы оно подготовилось к быстрому переносу главного направления удара с группы армий «Б» на группу армий «А» в случае, если последняя «достигнет более быстрого и далекоидущего результата».
Видимо, действуя в соответствии с этим указанием, в конце ноября ОКХ перебросило 14-й моторизованный корпус из пункта восточнее Рейна за район сосредоточения группы армий «А». Тем не менее корпус продолжал оставаться в резерве, притом что ОКХ оставило за собой право решать в соответствии с ситуацией, куда он будет передан: группе армий «А» или группе армий «Б».
Неясно, сам ли Гитлер пришел к мысли перенести направление главного удара на группу армий «А», или к тому времени ему уже стали известны наши взгляды.
24 ноября, на следующий день после того, как в Берлине он обратился с речью к руководителям трех родов войск, Гитлер принял у себя генерал-полковника фон Рундштедта и генералов Буша и Гудериана. Во время обратной поездки в Кобленц я узнал от Буша, что Гитлер проявил большой интерес к точке зрения группы армий «А». Если это так, то я думаю, что его, видимо, больше всего интересовало усиление бронетанковых соединений нашей группы армий с целью прорвать рубеж у Мааса в районе Седана для облегчения задачи группы армий «Б». Мне кажется маловероятным, что фон Рундштедт воспользовался этим случаем и представил Гитлеру наш предварительный план, тем более что фон Брау-хич в тот момент занимал весьма шаткие позиции.