Майя

Морка неловко поднялась, отряхнула передник на выпирающем животе, опустила тушку на скамью и улыбнулась дочери.

– Уже вернулась? Так быстро? Ты не устала? Таррин о переправе договорился? – зачастила она.

Майя замялась и удивленно посмотрела на мать. Морку почти никогда не волновало самочувствие дочери, а потому Майя не знала, что ответить.

– Устала? – помедлив, переспросила она. – Нет, что ты. Мам, а что там за возок такой…

– Значит, Таррин из Мирзата уплыл? – продолжала Морка, словно не слыша.

– Уплыл-уплыл, – нетерпеливо закивала Майя и дерзко добавила: – Если б не уплыл, я б еще не вернулась. Мам, так что за возок? Это кто приехал?

– Тебе что, солнце глаза застит? Или голову напекло? – с улыбкой спросила Морка. – Не видишь, что ли…

– А почему занавеска задернута? – удивилась Майя, глядя на спальный угол, отгороженный ветхим пологом. – Чтоб куры не забрались?

– Там кот все утро спит, – поспешно объяснила Морка. – Оставь его в покое. Лучше на стол погляди, а то так ничего и не заметишь, торопыга.

– На стол? – Майя обернулась и застыла, прижав ладони к щекам. Губы ее изумленно приоткрылись.

На чисто вымытом столе лежало бледно-желтое платье, расшитое синими и голубыми цветами и зелеными листьями. Гладкая мягкая ткань сияла и переливалась в дымном полумраке хижины. Майя, утратив дар речи от восхищения, решила, что ей привиделся этот роскошный наряд неописуемой красоты, а потом встревожилась: чудеса просто так не происходят.

Она медленно подошла к столу и завороженно вгляделась в сказочное одеяние, ощущая себя невежественной замарашкой и с досадой сознавая, что не в состоянии оценить всю его прелесть.

– Ну что, нравится? – спросила мать.

– Нравится… – рассеянно повторила Майя и неуверенно потянулась к шелковистой ткани. Смысл вопроса от нее ускользнул – с тем же успехом Морка могла спросить, нравятся ли дочери звезды или озеро.

– Ты пока его не трогай, – вздохнула Морка. – Прежде грязь с себя смой. Я тебе воды согрела.

Необычно ласковая и предупредительная забота матери вкупе с появлением странной повозки и чудесного платья потрясли Майю до глубины души, и она обессиленно опустилась на скамью у стола:

– Мам, что случилось? Чей это возок? Кто в нем приехал? И куда они подевались? Это они платье привезли?

Морка, тяжело переваливаясь, подошла к очагу, взяла кружку и стала наливать горячую воду в лохань.

– Считай, повезло тебе, доченька. Купцы приехали, двое их. Наряды богачам продают.

– Наряды богачам!.. – воскликнула Майя, на миг забыв о платье, и недоуменно наморщила лоб. – А к нам зачем приехали? Мы-то у них ничего не купим. И где они, купцы эти?

– На озеро ушли, наверное. Жарко им стало. Ничего, скоро вернутся, так что ты поспешай.

– Мне спешить некуда, – возразила Майя и обиженно протянула: – Да объясни мне, что происходит, мам, а то я ничего понять не могу.

– Ну что тебе еще объяснить? – спросила Морка. – Говорю ж, повезло тебе. Но тут ты сама решай. Купцы эти из самого Теттита приехали, продают наряды знатным господам, тем, кто побогаче, – баронам и их приспешникам, супружницам ихним. Они вчера в «Тихой гавани» остановились, так Франли им и сказала, что ты – первая красавица на всю округу. Вот они сегодня с утра и заявились на тебя посмотреть.

– Утром из Мирзата приехали? Как это я их не встретила!

– Наверное, вы разминулись. Ты ж не все время по тракту шла, – заметила Морка, пристально глядя на дочь.

Майя закусила губу и промолчала.

– Знаешь, как дорогие наряды продают? – спросила Морка. – Такие вот, штучной работы, не из тех, которыми на рынке или в лавках торгуют. Купцы эти в особых повозках разъезжают и наряды тоже на особый манер показывают.

– И что с того? – буркнула Майя, недовольная тем, что сама до этого не додумалась.

– Так вот, они к богатеям домой приезжают и хорошенькую девицу с собой приводят, чтобы ее в платья наряжать и знатным господам показывать. И супружницам ихним или там шернам. А те полюбуются, глядишь, и купят что. – Морка со значением посмотрела на Майю. – Как тебе такая работа? По-моему, лучше не придумаешь. Они тебя уж давненько дожидаются.

– Погоди, они хотят, чтобы я… чтобы я в платья наряжалась?

– А я тебе о чем толкую? – воскликнула Морка. – Ну, если ты им глянешься, конечно. А деньги хорошие сулят, нам с твоим отчимом в жизнь столько не заработать. Так что давай раздевайся, вымойся дочиста, а после наряд примеришь. К нему еще сорочка шелковая прилагается, вон, на кровати лежит. А как оденешься, позову купцов. Они на тебя полюбуются и на все твои вопросы ответят.

– Ой, а жить я где буду? Дома? А Таррину про это известно? Нет, наверное, иначе бы он мне сказал…

– Ох, да не трещи ты без толку… Я знаю только, что они с Франли поговорили и сразу к нам приехали. Коли тебе дело не по нраву, так и скажи. В округе девчонок много, уж они-то такого легкого заработка не упустят. – Морка равнодушно пожала плечами, тяжело уселась на скамью и продолжила ощипывать курицу.

Майя, дрожа от восторга и изумления, разглядывала вышитые на платье цветы, похожие на широко раскрытые глаза, и представляла, что вот так и будут смотреть на нее знатные господа, когда она, в чудесном наряде, станет чинно расхаживать по богато убранному залу великолепного каменного особняка, – о домах богачей она знала из рассказов про Теттит и Икет-Йельдашей. Наверняка там будут вкусные яства и сладкое питье; все начнут Майей восхищаться, она денег заработает… А как же Таррин? Нет, без него она никуда… Голова шла кругом от бесчисленных вопросов, ответа на которые Майя не знала, но точно понимала одно: счастливый случай упускать нельзя. Если она сейчас откажется, то всю жизнь так и будет воду с озера таскать. Случай случаем, но неизвестность тревожила и пугала. Майя решила дождаться загадочных купцов и все у них разузнать – уж они-то объяснят получше Морки.

Внезапно ее осенило: сейчас ни на что соглашаться не стоит. Сначала надо все выпытать, попросить пару дней на раздумья, дождаться Таррина и с ним посоветоваться.

Майя встала в лохань у очага, стянула через голову сарафан и сорочку, отбросила одежду на скамью и осталась нагишом.

– Дай-ка я тебе помогу, – предложила Морка. – Я тут сала натопила, сейчас золы добавлю, отмоем тебя до блеска.

Майя нагнулась, зачерпнула кружкой теплую воду и полила себе на плечи.

– А где Келси с Налой? – спросила она. – Обедать пора.

– Скоро прибегут, – невозмутимо ответила Морка. – Повернись, голубушка, я тебе спину потру. Ишь ты какая стала, фигуристая! Будешь господам головы кружить, помяни мои слова.

Мать суетливо добавляла в лохань горячей воды из котла, намыливала дочери ноги топленым салом, смешанным с золой, и беспрестанно заставляла поворачиваться и так и этак. Наконец Майя вылезла из лохани и, стоя посреди хижины, освещенная яркими лучами полуденного солнца, насухо обтерла себя полотенцем. Морка, тщательно вымыв руки, помогла дочери надеть шелковую сорочку и чудесное платье.

Тяжелая ткань мягко давила на плечи, обволакивала и укутывала с головы до самых пят. Майя решила пройтись по хижине, сделала неуверенный шажок и чуть не упала – складки широкой юбки, колыхнувшись, ударили под колени. Майя опустила глаза: синие и голубые вышитые цветы рассыпались по лифу на груди, а зеленые стебли собирались в букет под шнуровкой корсажа. «Надо же, как затейливо придумано!» – восхитилась она про себя, начиная понимать, что показ нарядов – дело не простое.

– Мам, оно тяжелое, – пожаловалась она. – Не знаю даже, как в нем ходить. Может, они мне покажут?

– Покажут, не сомневайся, – ответила Морка. – Ох, я и забыла совсем, у меня соль намокла. Сбегай к старой Дригге, доченька, попроси щепотку взаймы. Только прежде платье сними.

– Соль намокла? В жару?

– Видно, вода затекла или паром размочило, – вздохнула Морка. – Сбегай к Дригге, чего тебе стоит?

– Лучше Налу пошли, – заявила Майя. – Не мое дело – за солью бегать.