Страница 205 из 214
Телеф, выкормленный ланью. Также Телеф, князь Мезии (Missijskie) или Болгарии, тоже занесенный в лесную чащу на погибель, был выкормлен ланью. Иван Гестимул. То же читаем в чешских хрониках, что и у Бельского найдешь в седьмой книге о Чешском королевстве под 909 годом от [рождения] Христа на странице 322: Ивана Гестимула (Gestimulussa) 41, корвейского (Karwackiego) королевича, тоже лань в чаще питала молоком четырнадцать и два года. Парис. Юпитер. Также и троянского королевича Париса, сына Приамова, в дебрях уберегла медведица, Ромула и Рема — волчица, а Юпитера (Jowissa), сына Сатурна — пчелы, и т.д. Моисей тоже был на реке выложен в маленькой корзинке (Исход, гл. 2).
Лиздейко, языческий епископ. [Я все] это для того напомнил, чтобы не было сомнений в свидетельствах литовских летописцев о Лиздейке. Ибо точно так же во времена оны случилось с нашим Лиздейко, который, будучи воспитан при княжеском дворе по наукам звездочетов и по языческим понятиям (как некогда Иосифа и Моисея [обучили] всем мудростям египетским), был обучен ворожбе и толкованию снов, а потом при Гедимине был верховным епископом или главным исполнителем (przelozonym) языческих богослужений, которого по должности (z urzedu) звали Криве Кривейто, о должности которого найдешь ясные свидетельства у Кромера, Меховского, Длугоша, Эразма Стеллы и Дусбурга. И тогда верховный епископ Лиздейко сон о волке, стоящем на Турьей горе, и о ста других волках, в нем воющих, честно и правдиво истолковал, как Иосиф фараону и товарищам по тюрьме, виночерпию и пекарю (Бытие, гл. 40 и 41), и как Даниил Навуходоносору о четырех монархиях (Даниил, гл. 2) и Валтасару о руке, что писала на стене Mane, Tekel, Phares, mensus est ponderavit et divisit, etc (Даниил, гл. 5), и сны о четырех ветрах и четырех зверях (bestiach) (Даниил, гл. 7), и о увиденном им муже с солнечным ликом (Даниил, гл. 10).
Толкование сна о Вильне. «Великий князь Гедимин! Тот волк, которого ты видел, якобы из железа выкованный, означает, что на месте жеглищ, твоим предкам посвященных, будет мощный замок и главный город этого государства. А сто волков, в том волке оглушительно воющих, голос которых разносится на все стороны, означают, что этот замок и этот город честностью и храбростью своих обитателей, а также великими делами потомков твоих, великих князей Литовских, которые будут иметь тут свою столицу и славно править, [обретет] великую славу, которая прогремит и быстро разнесется из той столицы по всем сторонам света и чужим народам».
Верхний Виленский замок на Турьей горе. Гедимин похвалил столь мудрое и правдивое истолкование сна Лиздейкой, принес жертвы своим богам на жеглище и, не откладывая надолго, сразу же разослал [гонцов] по окрестным волостям, [собрал] разных ремесленников, плотников, каменщиков, кузнецов, землекопов и подготовил достаточно различного [строительного] материала. И начал строить из камня сначала верхний замок на Турьей горе, на которой сам подстрелил из самострела огромного тура.
Нижний замок. Разметил потом площадку для нижнего замка в [долине] Свинторога, которая в то время называлась Кривой долиной, в том месте при устье реки Вильны, где она впадает в Вилию. И там с большой быстротой, но и с большими расходами Гедимин с великим прилежанием выстроил деревянный нижний замок с выносными башнями и зубцами. А закончив оба замка, назвал их Вильно — от реки Вильны 42.
При замках над Вильной и Вилией быстро вырос город, ибо в том же году Гедимин перенес свою столицу из Трок в Вильно и там ее и утвердил на последующие времена. Поэтому великое множество людей, как орлы на падаль, спешно слетелись в [Вильно, образовав] большой город и разросшиеся посады. Где будет падаль, там соберутся и орлы (Матфей, 24; Марк, 13; Лука, 21). Для постоянного проживания в главном городе своего Великого Княжества все господа тоже выстроили там большие нарядные дворы, так что начинавшийся с малого Вильно, до этого лишь место погребения сожженных княжеских тел, в 1322 году вырос в большой и славный город по мудрому совету Лиздейки. Тот потом долго был литовским епископом, женатым, как это принято у язычников, и авгуром или прорицателем (wieszczkiem), ибо таков был обычай, перенятый у римлян, и важная должность Augurii. Ибо и Цицерон, знатный муж и римский сенатор, как сам о себе свидетельствует, тоже был в Риме в должности авгура, то есть прорицателя или верховного надзирателя за ворожбой, согласно которой действовала Римская республика. Так же и литовцы сохранили якобы взятый от римлян обычай и, как Цицерон и другие в Риме, так и Лиздейко в Великом княжестве Литовском был авгуром.
Augures, hoc est tres sacerdotes, qui auspiciorum disciplinam curarent, apud Romanos erant a Romulo, auguralis disciplinae perilissimo lecti. Itidem octo auruspices qui extorum erant periti, etc. Flamines quoque tres, et Salii etc. a Numa instituti etc. О чем читай Дионисия, Ливия, Плутарха (Нума, Стадиум), у Флора, Помпония Лета и других.
Огонь богини Весты. В основанном им столичном городе Гедимин не забыл установить почитание своих богов, хотя еще при литовских князьях Свинтороге и его сыне Гермонте на том месте, где ныне пушечный двор, впервые был установлен вечный огонь, как в Риме у Весты, и были в достатке (hojnie) назначены жрецы, под страхом смерти следившие, чтобы священный огонь не погас. Поэтому Гедимин и посвятил темным богам лес (который у латинских язычников и других народов звался Lucus, а у литовцев лес и доныне зовется Laukos 43) и по языческому обычаю поставил там жрецов, которые на этих местах сожжения или жеглищах возносили молитвы за души умерших князей.
Змейки Гивайте и Земляная. Там же и змеек, называемых Гивайте 44 (Gywojtos) и Земляная (Ziemie
Идол Перкунаса или Перуна. А еще Гедимин поставил Перкунасу (Perkunowi) или Перуну (Piorunowi) истукана (balwan), держащего в руке большой кремнистый камень, от которого жрецы высекали огонь. В жертву этому [богу] постоянно жгли дубовые [дрова] 46, и вечный огонь днем и ночью [горел] на том месте, где ныне костел святого Станислава (основанный Ягеллой, внуком Гедимина) в замке 47.
Литовский Пантеон. Была еще на Антоколи 48 большая зала (sala) или святилище всех богов, которых славили соблазненные бесовскими суевериями литовцы. Там по четвергам жрецы вечерами всегда ставили и жгли восковые свечи. Однако об этих языческих идолах и суевериях выше пространно описано в Русской Хронике по достоверным сведениям и [на основании] тщательного изучения литовских древностей. Поэтому, милый читатель, нам пора заканчивать о заложении Трок и Вильна, ибо приступаем к иным делам и деяниям Гедимина.
Глава пятая
О воевании литовских и прусских земель имперскими князьями и орденскими рыцарями и о разорении литовцами Лифляндии аж до Ревеля и Дерпта, о разорении Мазовии и Добжиня в году 1322
О чем Петр Дусбург, хроники Прусские, Лифляндские, Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 15, стр. 220 и т.д.)
В 1322 году прусские орденские рыцари, в 1319 году разбитые Гедимином над рекой Земилой и над Акменой, потом уже не нападали ни на Литву, ни на Жмудь главным войском, а только казацкими налетами (utarczkami). А узнав, что Гедимин занят русскими войнами и тогда же строительством Вильно, как мы уже рассказывали выше, собрали большие войска как из Пруссии, так и из Лифляндии и из других немецких княжеств.