Страница 173 из 214
Чернец Войшелк возведен на великое княжение. Отправили тогда литовские паны сразу же посла от имени всего [простого] народа и бояр литовских к Войшелку, призывая его и прося на отчее панство, который, однако, долго отговаривался Божьим призванием на другое поприще, духовное и к тому же монашеское. Однако, побуждаемый острейшей необходимостью, решившиcь [спасти] от погибели согбенную внутренними невзгодами отчизну и смягченный убедительными просьбами подданных, [он] выехал из Пинского монастыря в Новогрудок, а потом, собравшись с новогрудцами, с княжескими почестями двинулся к Кернову, где все паны, бояре и простонародье с великим весельем и радостным пением «ладо, ладо» приняли его с распростертыми объятиями и с обычными церемониями, с мечом и в княжеской шапке, возвели и посадили на престол великого княжества Литовского, Жмудского, Новогрудского, Полоцкого и Курляндского.
А получив отцовское государство уже основательно, Войшелк продолжал набожно соблюдать греческий обет чернеца, ибо поверх княжеского одеяния всегда носил черную рясу с капюшоном (kapice), как поступал тот Казимир, Мешков сын, внук первого польского короля Болеслава Храброго, когда тоже был из церковных чинов возведен на отцовское королевство Польское 20. Но благочестием Валштиник отличался от оного, ибо Казимир какой убор сверху носил, такими же добродетелями и внутри был украшен, и, вооруженный святой набожностью, призван к восстановлению упавшей [польской] короны.
Жестокость чернеца Войшелка. Войшелк же сверху овечье одеяние носил, а внутри таился хищный волк: ибо в самом начале своего правления много панов жмудских, ятвяжских и литовских истребил, мстя за убийство [своего] отца Мендога; другие же бежали от него, как от Нерона, а он их имения раздавал своим дворянам (dworzanom). И этим преследованием внутренних врагов и ограблением подданных собрал великие сокровища, с помощью которых потом воевал против русского королевича Льва Даниловича, князя Владимирского, стремясь раширить литовские границы.
Войшелк повоевал Польшу до Илже. Со Шварном же, дрогичинским князем и племянником Даниила, большую дружбу водил, и общими силами вдвоем совершали набеги на Польшу, воюя против Болеслава Стыдливого, польского монарха, краковского и сандомирского князя, и выжгли вдоль и поперек все волости аж до Илже, и город Илже разрушили. Ятвяги тоже беспрерывно совершали хищные казацкие набеги до Мазовии и Люблинской земли, [но] в том же году Болеслав Стыдливый их поразил и искоренил из Подляшья.
О поражении наголову ятвягов, побратимов литовских, от поляков на Подляшье в году 1264
Что был за народ эти ятвяги и какой язык, обычаи и образ жизни имели, то мы уже пространно и достоверно показали в деяниях и истории Русской, когда их Ярослав Святополкович, князь киевский и владимирский, поразил в году от Христа 1113, что выше найдешь, если посмотришь. На тех же самых ятвягов Болеслав Пудыка или по прозвищу Стыдливый, польский монарх, посполитым рушением собрал польские земли, побуждаемый праведным гневом на их частые хищные набеги и разорение своих земель.
Итак, узнав о внутренних конфликтах русских и литовских князей, в году от господа Христа 1264, подготовив под Завихостом большие силы польского войска, [Болеслав] двинулся на Подляшье, действуя обдуманно и осторожно. Как он задумал, так и случилось, ибо ятвяги, всегда стремящиеся либо победить, либо храбро умереть, должны были дать ему сражение, которое были готовы и проиграть, но не допустить, чтобы на их глазах разоряли их земли.
Смелость ятвягов и их битва с поляками. И Болеслав не ошибся в своем мнении о мужестве ятвягов. Ибо, как только 22 июня он перешел их границы, тут же все множество этих язычников [во главе] с Коматом или Конатом (как у Кромера), готовое отразить врага и с трудом замеченное польской стражей на восходе солнца, смело и весело, охотно и радостно, как на праздник, быстрым шагом стремительно приблизилось к польским обозам. Увидев это, Болеслав вывел против них выстроенные к бою польские полки. Два огромных [войска] сошлись, одни против других, и в слепой и яростной упорной сече сшиблись так, что битва длилась несколько часов с обоюдным мужеством и переменным успехом.
Князь Комат убит. Ятвяги поражены. Потом, когда поляки пересиливали числом и сразили ятвяжского князя Комата (который сам сражался в первых рядах), ятвяги начали сильно уставать, но ни один из них не оставил своего места [в строю] и, защищаясь с упорной смелостью и мужественно сражаясь с поляками, все до единого полегли в неравном бою, но не без отместки за свою гибель. В чем оказались равны сабинянам, самнитам, вейентам 21, эквам, кампанцам, карфагенянам, спартанцам ad Termopillas (при Фермопилах) и иным различным народам, чьи мужественные битвы за свободу описали из римлян Ливий, Трог 22 и прочие [авторы], и чьи искусство и опыт в рыцарских делах могут быть приложимы и к ним (ятвягам). Ибо все-таки едва ли не все они (древние народы) временами признавали sub iugum missi верховенство над собой римлян, а после проигранных битв (уцелев благодаря бегству) иногда оправлялись и поднимались. А литовские ятвяги (Jatwiezowie Litewscy) свои вольности и свободу отчизны храбрее храброго увековечили (zapieczetowali) своей геройской смертью. Ибо, как свидетельствуют Длугош, Меховский (кн. 3, гл. 45, стр. 145) и Кромер (кн. 9), nec pedem referre in bello, nec unquam pugnam etiam iniquam detrectare consueverant, nec nouerant quidem terga uertere, то есть не привыкли бежать или уносить ноги ни на войне, ни в битве, хотя бы и видя ее проигранной.
Новые поселения на Подляшье. По этой причине [ятвяги] на той войне поляками были почти стерты с лица земли, особенно бояре или шляхта, разве что осталось у них немного крестьян, которые потом смешались с литовцами, и вот так ныне имя ятвягов не слишком известно, их остатки Болеслав вынудил обратиться в христианскую веру мечом, ибо казнил каждого, кто отказывался креститься. А чтобы их край не остался пустым, поляки заселили его мазурами и поляками, с которыми потом смешались жившие по соседству русские (Russacy). Выправил также Болеслав Пудыка у папы Александра Четвертого привилегию, чтобы новокрещеным ятвягам поставили нового епископа, однако это не было исполнено, хотя папа писал об этом архиепископу Гнезненскому, и это письмо Длугош списал в своей хронике. Остальное об этих ятвягах я уже рассказывал, читай выше в деяниях Русских.
Комета. В том же году в течение трех месяцев в Польше была видна страшная комета, вслед за которой пришел мор на всяческий скот.
Прусский магистр Хельмерик убит. В Пруссии же орденские рыцари язычниками пруссами, жмудинами, курляндцами (куршами) и литовцами были почти полностью разгромлены и едва не стерты с лица земли: ибо и магистра Хельмерика и великого маршала Теодорика потеряли в проигранной битве, где полегли лучшие войска Немецкой империи 23.
Глава шестая
О вторжении Шварна из Руси в Польшу и поражении его от поляков в году 1265
В году 1265 Шварно или Свармир, князь дрогичинский и луцкий, [вместе] с Войшелком, великим князем Литовским, собрал великие войска на польского монарха Болеслава Пудыку, намереваясь отомстить за разорение Подляшья и поражение ятвягов. Длугош и Меховский (стр. 145, гл. 45, кн. 3), Кромер (кн. 9) и др. И так большими силами сначала вторглись в Сандомирскую землю, паля и сметая [все], что попадется.
Руссаки и литва поражены поляками. Но сандомирские шляхта и паны, а также уповавший на них народ, не спросясь о том у монарха Болеслава, все немедля собрались как по набату (jako na gwalt) и, врасплох застав руссаков, в загонах [разбежавшихся] по различным закоулкам, [нанесли им] значительное поражение, погромили, побили, наловили пленных и все обильно награбленное отобрали, так что и Шварно с руссаками и Войшелк с литовцами едва успели свернуть лагерь и унести ноги (ledwo mydlo uwiezli).