Страница 171 из 214
О войне язычников пруссов с крестоносцами в году 1260
В том же 1260 году язычники пруссы присоединились к жмудинам из-за побед над мазурами и крестоносцами литовского короля Мендога. Глапин, прусский языческий князь. Порушив вновь принятую христианскую веру, [пруссы] вернулись к прежнему идолопоклонству, выбрали себе князем некого Глапина (Глаппе) и, призвав на помощь соседей жмудинов, в орденском государстве и своих волостях всех христиан и священников жестоко перебили, церкви пожгли, святыни осквернили, священные сосуды и убранства разодрали и пограбили в канун святого Матфея Евангелиста (в ночь на 16 ноября). Потом на следующий 1261 год христианские войска из польского королевства и из Германии, соединившись с орденскими рыцарями, вторглись в Пруссию, в Натангскую землю, в день Очищения Девы Марии (Сретение, 2 февраля), желая прусских и жмудских язычников унять, перебить и искоренить.
Языческий фортель. Но как только зашли в глубину языческой земли, оставили часть войска при обозном имуществе и военном снаряжении и боевым строем двинулись против язычников, язычники пруссы и жмудины пропустили большое христианское войско и, проведенные [в обход] шпионами (spiegi), ударили на тех, которые были оставлены в обозе при вьюках (tlomokach), и всех их без особого труда поразили и побили и распотрошили (rozszarpali) обоз с имуществом. Потом, полагаясь на свою мощь и на первое счастье, ударили на все христианское войско. И когда с обеих сторон мужественно встретились, ожесточенная битва длилась несколько часов с переменным успехом, но в конце концов божьей карой язычники одержали победу. Там честный рыцарь Штенкель (Shinkol), граф из Бентхейма (Bitenu), и другой граф из Рейдера, мужественно пробиваясь сквозь ряды язычников, полегли [вместе] со множеством рыцарства немецкой шляхты.
Магдебургский шляхтич Гирхас сожжен жмудинами как жертва. А когда, по языческому обычаю, за победу приносили жертвы своим богам, через метание жребия избрали в жертву для сожжения магдебургского шляхтича Гирхальса (Hirchassa) и, когда тот был дважды спасен некоторыми язычниками, знавшими его ранее, а жребий выпал ему в третий раз, он сам подчинился добровольно. И так честный рыцарь Гирхальс, в кирасе и с конем, на котором сидел, был заживо сожжен как злодейская языческая жертва.
Языческая победа пруссов и жмудинов. Потом граф Барбиг (Barboigien) с новым немецким войском прибыл в Пруссию на помощь упомянутым христианам, и когда огнем и мечом повоевал самбийскую и жмудскую землю, мстя язычникам за побитых христиан, тут же язычники пруссы со жмудинами собрались воедино и ударили на немецкое войско в день святой Агнешки (21 января), самого графа гетмана захватили и войско христианское тремя ударами раз за разом поразили. Потом, пользуясь победой, захватили у крестоносцев замки и города Гейльсберг, Христбург (Krutzbork), Кенигсберг либо Крулевец, Бартенштейн; о чем хроники Прусские, Длугош и Меховский кн. 3, гл. 54, стр. 165 и т. д. 12.
Глава четвертая
О разорении раз за разом Мазовии литвой и руссаками в году 1262 и [о том, как] посекли князя Земовита
Данило, король Русский, помирившись и объединившись с литовским королем Мендогом, послал с ним своего племянника (siestrzenca) Шварна 13 либо Свармира — разорять Мазовию. И так Мендог с литвой, а Шварно с русью, собрав сообща войска, через леса и дебри тайком вторглись в Мазовию и в году 1262, в канун Святого Иоанна Крестителя (23 июня) захватили не ожидавшего [нападения] мазовецкого князя Земовита 14 с сыном Конрадом и со всем его двором, беспечно жившего в фольварке Ящовске (Jaszowsku) или Ездове.
Шварно жестоко зарубил Земовита. И там Шварно, племянник Даниила, короля русского, своей собственой рукой сам жестоко зарубил князя Земовита Мазовецкого, который достался ему [при дележе добычи и пленников], а его сына Конрада литовский король Мендог, ласково с ним обходясь, спрятал невредимым и потом в том же году отдал его за выкуп.
Битва мазуров с литвой и руссаками. Руссаки (Russacy) и литва, распустив на все стороны загоны, жестоко разоряли осиротевшую без князя бедную Мазовию, чего не могла стерпеть мазовецкая шляхта, собравшаяся с крестьянами в деревне Длугоседло. И там смело ударили на литву и руссаков, но когда мужественно сошлись и отражали превосходящего неприятеля, то из-за величины [вражеского войска] были одолены и побиты 15. А одержавшие победу руссаки и литва все мазовецкие края и большую часть куявской земли разорили, а потом, отягощенные несметным числом пленников, взятой добычей, стадами и разными другими трофеями, пожегши городки и села с фольварками, без отпора вернулись в свои края.
Плоцк снова отстроен. Когда литва с руссаками вышли из Мазовии, калишский князь Болеслав Благочестивый (Pius), поддавшись горестным просьбам княгини Гертруды, вдовы князя Земовита Мазовецкого, посеченого Шварном, в день святого Михаила (6 сентября) приехал на пепелище и сразу же город и замок Плоцк, сожженный литовцами, заново отстроил, рвами и валами окружил и укрепил, и передал в руки сыновей Земовита, Болеслава и Конрада.
А литва и руссаки, не удовольствовавшись награбленным при первом разорении Мазовии, на другой год снова вторглись в плачевную Мазовию, куда не заходили при первом разорении. Углубившись в эти земли и переправившись через Вислу, [они] огнем и мечом разоряли и грабили Ловичскую землю, принадлежащую к Гнезненскому архиепископству, и с большими трофеями, когда никто не смел преградить им [путь], похваляясь, потянулись в свои края.
Cromer. Graves autem jam admodum non modo Masoviae sed Boleslai Pudici ditionibus Litwani esse caeperant ni divinitus auxilium affulsisset etc. intestini elenium motus respirandi spacium nobis dederunt. От литовцев было бы уже совсем душно и тяжко (как Кромер и Длугош пишут) не только Мазовии, но и землям краковского и сандомирского князя Болеслава Стыдливого, тогдашнего польского монарха, если бы сам Господь Бог не соблаговолил ниспослать с неба помощь и спасение.
Мендог убит с сыновьями. Смилостивившись над бедной Мазовией, он посеял внутренние несогласия и домашние ссоры (nieznaszki) между литвой и русаками (хотя Меховский пишет, что не Господь Бог был причиной раздоров), ибо Стройнат или Тройнята (Тройнат или Трениота), племянник (сын сестры) упомянутого литовского короля Мендольфа или Мендога, намереваясь сесть на престол Литовской земли, спящего [Миндовга] убил, двух его сыновей, Рукля и Репикасса, которых при нем застал, зарезал и в 1263 году сам овладел Великим княжеством Литовским и столицей своего [едино]кровного дядюшки 16.
Стройнат снова воюет Мазовию. Но и этот великий князь Литовский, упомянутый Тройнята или Стройнат, не был ни ласковее, ни спокойнее по отношению к христианам, ибо в самом начале своего правления повоевал Мазовию около Червиньска, а добыв замок Оршимов (Orszimow), взрослых мужчин посек, молодых недорослей пожег и только женский пол [вместе] с другой добычей вывел в Литву.
Стройнат убит. Однако же вскоре своим окружением, подкупленным Войшелком или Волштиником, сыном Мендога, который постригся в чернецы, и его родичем Теофилом или Товтивилом, племянником того же Мендога, на охоте пойман и после долгих мучений умерщвлен. О том Длугош и Меховский кн. 3, гл. 49, стр. 153, Кромер кн. 9 и т.д. подробнее пишут, хотя и под разными месяцами.
Летописцы о Войшелке Мендоговиче. А один стародавний литовский летописец 17 так рассказывает об этом убийстве литовского короля Мендога, а сначала, как сын его Войшелк или Волштиник окрестился в русскую веру и стал чернецом. Он пишет: еще до того, как литовский король Мендог отверг вновь принятую христианскую веру и вернулся к первоначальной языческой [вере], не мог того блуда стерпеть сын его Войшелк, но, видя нетвердость отца своего в римской вере, уехал в Галич ко двору русского короля Даниила и его брата Василька, которые в то время были главными врагами его отца Мендога — из-за пограничных споров. Потом Войшелк Мендогович, королевич литовский, видя греховность этого мира и бренность славы его, снова окрестился там из римской в русскую веру, потом принял монашеский обет, постригшись в чернецы, и в этом монашестве жил три года под управлением Григория (Hrehora) Полонина, архимандрита Галицкого монастыря, в то время очень славного святостью своей жизни. Монастырь Войшелков. От того Григория Войшелк потом получил благословение и задумал было отправиться в странствие к Святой Горе и к Царьграду, но, когда из-за дальности пути не смог дойти до Святой Горы, возвратился в свою землю в Новогрудок, построил себе монастырь над рекой Неманом, между Новогрудком и Литвой, и жил там с несколькими чернецами в благочестии монашеской жизни. А отец его Мендог, король литовский, осуждал его за такую жизнь, но он не обращал на это внимания и ставил отцу своему в вину.