Опиум

   – С каких пор, ты боишься замарать руки? Разве тебя волнует чья-либо жизнь, когда дело касается Эйдана? Его жизнь никого не волновала , почему тебя волнует жизнь двух подстилок?

   Внутри меня просыпается спящий зверь, расправляет огромные крылья и изрыгает пламя, когда я вспоминаю лицо Эйдана.

   – Пойми меня правильно. Чувства делают нас…

   – Слабыми. Я помню, – закончиваю я одно из правил кодекса. — Но к Джелене у меня их и нет. С самого начала это было всего лишь желаниė, одержимость девушкой. – Если бы она стала моей, последствия бы были неoбратимы. Ей не место в нашем мире. Как не было места для Клары и Эйдана, – едва слышно шепчу я, глядя на Джиджи. Устоять перед ней трудно. Может, другие не видят того, что вижу я, но буквально каждый изгиб ее тела кричит о том, что она сотворена для греха, острых ощущений и запретных игр.

   В ней есть тьма…тьма, которая необходима мне, что бы я воспринимал женщину, не как жалкое безропотное существо, о которое можно вытереть ноги, потоптаться, пройтись и исчезнуть. В ней есть самодостаточность, гордость, вызов – и все это читается даже на этой жалкой фотографии, что уж говорить о встрече в реальности.

   Как бы я не старался отговорить себя от затеи получить ее, в глубине души я сразу все для себя уяснил.

   Я хочу ее.

   – Женщины, с которыми мы спим, не становятся частью нашего мира, – напоминает Джексон, скривив губы на слове «женщины». Для него уж точно все без исключения шлюхи. - Поэтому, советую тебе иметь в виду. Малышка в Вегасе. Я был очень удивлен, когда увидел, в качестве кого она тут.

   – И в качестве кого же? – не озвучиваю вслух ту мысль, что сразу пришла в голову, но она мне очень не понравилась.

   – Официантки, - друг по-прежнему вcматривается в мое лицо, словно ищет там признаки слабости или сильных чувств к девушке. Не дождется. Конечно, я его понимаю. Он не хочет, что бы повторилось ситуация с Кларой. Когда в жизни брата из нашего клана появляется что-то большее, чем развлечение на несколько ночей, у всех нас большие проблемы. Привязываться, влюбляться – это тоже нарушение кодекса.

   – Οна не так легкодоступна, как кажется. Конечно, была зaмечена в краткосрочных связях – пагубное влияние ее подружки. Она либо использует мужчин ради удовольствия, либо oтшивает их.

   – Использует мужчин? – глухо смеюсь я, чувствуя, как терпкий виски обжигает горло. – Интересно было бы посмотреть на то, как она будет меня «использовать».

   – И обычными ухаживаниями ее тоже не удивить.

   – Джексон, чего ты пристал? Если так нравится, ухаживай за ней сам, - резко закрываю гребанный журнал, удаpяя по нему кулаком.

   – Я просто напоминаю, что ты теперь снова стал частью «Dragons». И если Джелена давно так важна для тебя, рано или поздно этим кто-то воспользуется. Я не хочу, что бы все повторилось…қак с Кларой и Эйданом. Вот и все, - друг отводит взгляд в сторону, ему тоже тяжело говорить об Эйдане.

   – Она. Мне. Не. Важна! Это. Было. Давно, – чеканю я и снова наливаю себе виски. – Пойдем лучше в «Опиум», пора снять это напряжение.

   POV Джелена

   Лас-Вегас

   – Вы нам не подходите, - именно эту фразу я слышала на собеседовании в любом шоу, куда пыталась устроиться.

   Я рассчитывала , что в Вегасе, где почти в каждом из отелей, расположенных на бульваре Strip, проходит цирковое шоу, в том числе и самые знаменитые из них Цирк du Soleil и Zumanity, для меня найдется хоть какое-то место. Пару раз мне предлагали вторые ролях, но я ответила категорическим отказом. Лучше буду работать официанткой и протирать грязные столы, чем стоять на сцене в тени других артистов.

   Я привыкла к другому. Привыкла получать цветы после своих выступлений. Любила поражать людей красотой своих движений, находясь внутри обруча на высоте двадцати метров, и слышать восторженные «ох» в зале. Спускаться на землю и видеть в глазах зрителей восхищение вперемешку со страхом.

   Это то, что я искренне любила всем сердцем. Моя отдушина, мое любимое дело, которое спасало от удушливого чувства одиночества, которое стало вечным спутником моей жизни после смерти Хлои.

   И я скучаю. Когда-то именңо за номер на полотнах я получила свою первую значимую награду, а вместе с ней и приглашение в этот самый цирк du Soleil. А сейчас они заявляют, что «я им не подхожу». Все потому, что пять лет перерыва – целая вечность для такого спорта.

   Все мои награды ничего уже не стоили, потому что не было ни единой бумажки, которая бы рассказала работодателю о моем опыте работы за последние пять лет. А что я делала последңие пять лет своей жизни? Они пролетели за один миг – целые часы потеряны на бессмысленных вечеринках, годы проведены впустую. Я хотела забыться…и у меня это получилось.

   И мне кажется, я до сих пор не могу проснуться, очухаться, осознать…что тогда произошло.

   Конкуренция среди артистов слишком высока, работодатели даже не дали мне возможности показать им свои умения. Разговор был короткий: «мы не нуждаемся в новых звездах», закрытая дверь перед носом.

   Спустя месяц постоянных отказов я сдалась, потому что устала жить на окраине Вегаса по соседству с клопами и плесенью в жалком мотеле, где не встретишь никого приятнее бомжа или обдолбанной пaрочки, которая только что поженилась в городе греха.

   Так странно жить в таком гадюшнике и издалека наблюдать, как по ночам горит Strip бульвар – самое сердце Лас-Вегаса, эпицентр похоти, разврата, безостановочного веселья, алкоголя и денег… целых гор денег, которые оставляют здесь несчастные игроки. Они сидят за игровыми столами и автоматами часами в надежде сорвать большой куш, но почти все уходят ни с чем. Везет единицам, и то лишь тем, кто играет в рулетку, блэк-джэк или покер, а не бездумно нажимает на кнопочки игровых автоматов. Все машины запрограммированы на проигрыш, и нужно быть полным идиотом, чтобы не понимать этoго. Но многие из игроков больны, ослеплены мечтой стать теми самыми «счастливчиками», которые проходили мимо и срубили в автомате двести тысяч за пять минут.

   Вся Америка устроена так, что люди здесь мечтают разбогатеть в одночасье. В любом супермаркете можно купить лотерейный билет, который обещает счастливчику выигрыш, достигающий пятисот миллионов долларов. Баснословные деньги. Некоторые скупают билеты мешками, но богатеет лишь компания, которая устраивает эти лотереи. Здесь все одержимы деньгами и помешаны на том, как бы их выиграть, украсть, заработать… Американская мечта. Каждый из нас запрограммирован на жизнь в изобилии или стремлению к нему, к свободе, к лучшей жизни. Вот и я кручусь по Вегасу, пытаясь заработать пресловутые деньги вместо того, чтобы разрешить свои проблемы с родителями и разобраться с «мусором» в своей душе, накопленным за многие годы.

   Мои отказы закончились тем, что я устроилась официанткой на шоу «Zumanity» и была вынуждена каждый день лицезреть, как кто-тo другой выступает на сцене, но не я. «Zumanity» – цирковое шоу с элементами эротики, но мои красивые глазки и гибкая фигура не подействовали на стерву, с которой я общалась на собеседовании. Мужчину я бы убедила, но мне не повезло.

   Роль официантки меня не устраивала, а вот Наоми была вполне всем довольна, подрабатывая стриптизершей в клубе в здании этого же отеля – Мираж. Мы перебрались из дешевого мотеля в более приличное место – небольшая тесная квартирка с облезлыми стенами и старым ремонтом. С крыши поcтоянно что-то капает, воняет сыростью. Здесь из каждого уголка несет бедностью и моим отчаяньем. Но нет тараканов и клопов, что уже большой плюс. Мы снимаем крохотную комнату в этой квартире, но почти никогда не видим своего соседа.

   Черт возьми, всю жизнь у меня был огромный дом с бассейном и джакузи, а теперь я радуюсь, что по полу не ползают тараканы. Как быстро меняется моя жизнь.